Старинная кулайская легенда.
Тот бой был трудным. Князь решил идти в атаку первым
и повести полки. Но грудь прошил меч богатыря Давулакера.
И князь упал, а мысль одна: « Что будет с воинством и братством?
А как жена? Так молода! Нет силы с ней расстаться!»
И повелел владыка посадить на скакуна свое еще живое тело,
И в бой идти с мечом в груди богатыря Давулакера.
И выиграл труднейший бой. Своих уж от чужих не отличая.
И рухнул на песок реки родной - реки с названьем Чая.
Шаман извлек тот меч. И рану окропил чистейшею водою.
И приказал лежать и только пить целебный сок с еловою смолою.
И князь боролся. Он твердо знал, своим уходом он уносит жизни
Жены любимой, скакуна и мирный свет родной отчизны.
Но кровь текла, и тело каменело. Но взор еще блистал в ночи,
и князь махнул рукой - приспело время построить свой курган и жизни, и любви.
И ночь ушла, распоротая факелами смерти,
и отступил туман над темною водой.
И тысячи людей носили землю с песней, готовя князю лестницу домой.
А как пришел рассвет, то привели жену.
И ярче солнца перед взором встала.
Как он любил глаз этих глубину и мягкий шелк, что вился вокруг стана.
А ей придется с ним уйти. Закон жесток.
Он юность не жалеет. Копье прошьет тепло ее груди, как только небо заалеет.
И вдруг раздался крик: «Великий князь! Возьми меня с собой!
Что будешь делать в вечном доме без оруженосца?»
И рядом встал с его женой - и молод, и горяч,
Как все его горячее потомство.
Князь понял, смерть не отняла еще способность видеть
свет в глазах влюбленных. Он сделал знак.
Дружина замерла, плотней сомкнув ряды
у изголовья. Они стояли рядом у костра -
Прекрасная жена и смелый воин! Он выбрал смерть с любимой,
А она услышала последние слова.
Внемли и ты. И обратись к себе.
Бывал ли ты когда ТАКОЙ ЛЮБВИ ДОСТОИН?
"Прости, Любовь, прости, мечта, прости, моя отрада!
Прости, что я не спас тебя. А просто умер рядом!"
И просвистели два копья.
И рухнули два юных тела.
И песня родилась сия,
Что о Любви вам истину пропела.