Со-Действие – 14. «Если тебе не нравится твоя работа – уходи!» или Честность как основа музейной работы. По мотивам методического семинара Петра Цалко.
Со-Действие – 14. «Если тебе не нравится твоя работа – уходи!» или Честность как основа музейной работы.
По мотивам методического семинара Петра Цалко.
С 3 по 5 марта в Томск приехали четверо единомышленников из Гомельской области республики Беларусь. Это Петр Михайлович Цалко - директор Ветковского музея старообрядчества и белорусских традиций имени Ф.Г. Шклярова; Наталья Дуброва - преподаватель вокала Гомельского государственного технического университета имени П.О.Сухого, солистка коллектива "Бан-Жвірба"; Дмитрий Тарасов - руководитель "Гомельской школки бытового танца" и Виктор Шипков - музыкант-гармонист, носитель фольклорной традиции деревни Марковичи. Все три дня делегация неустанно работала: были визиты в Ново-Кусково Асиновского района и райцентр с. Молчаново, несколько встреч, концертов и открытие выставки в Томском областном краеведческом музее в г. Томске.
Слева-направо: Дмитрий Тарасов, Виктор Шипков, Любовь Адаскевич (Томск), Наталья Дуброва и Петр Цалко. Ново-Кусково Асиновского района.
Выступление гомельской делегации на сцене ДДТ «Факел»
В рамках «Центра практической истории «Со-Действие» белорусская делегация встретилась с коллегами: сотрудниками томских музеев, студентами-музеологами Института искусства и культуры ТГУ, а также всеми заинтересованными. Петра Цалко попросили рассказать о возглавляемом им музее для людей, которые сами работают или собираются работать на данном поприще.
В течение полутора часов разговор шел о многом: об истории создания музея, принципах комплектования коллекций и штатного расписания музея (который, кстати, располагаясь в райцентре Ветка, открыл свой филиал в областном городе Гомеле).
Но то, что сделало этот методсеминар действительно ценным для слушателей – это разговор о том, что можно было бы назвать «этикой музейного работника», если бы это не звучало так казенно. А казенщины-то как раз в семинаре не было.
Итак, попробую передать некоторые мысли, прозвучавшие в выступлении Петра Цалко на методсеминаре, которые кажутся наиболее существенными.
Сюжет 1. Работать в музее можно только по любви. Только что пришедшему в музей Петру Цалко сказали просто: «Если тебе не нравится твоя работа – лучше сразу утекай отсюда!». Поспорить не с чем: ведь работа музейщика – это не только набор знаний и умений, и не только сохранение и изучение артефактов прошлого, но и постоянное общение с людьми. Это важно для того, чтобы у музея была репутация не только среди посетителей, но и среди населения. А тут, как ни странно, самое главное – обязательность, пунктуальность и честность. Например, если ты обещал что-то сделать, то сделай тогда, когда обещал. Назначил дату – и забыл. Закрутился, решил, что можно и попозже сделать. А человек ждет тебя, изменил под тебя планы, приготовился…
Попробую пояснить на примере. Ветковцы привезли в Сибирь коллекцию домотканых рушников из селения Неглюбки Ветковского района Гомельской области. Коллекция эта современная - в деревне живут мастерицы, которые ткут по старинным технологиям, разбирая и воспроизводя узоры, вытканные своими прабабками, и внося в них свое. Создать эту коллекцию можно было только если жители Неглюбки видят в тебе друга.
Неглюбские рушники. Чем меньше разноцветья – тем архаичнее узор. «Когда мастер начинает ткать – хочется попробовать и то, и другое. Но мы решили – пусть неглюбские мастерицы работают только так, как делали в Неглюбке, живут и дышат своей деревней. Тогда возможно и сохранение, и развитие традиции».
Петр Михайлович рассказал: «Неглюбка открылась нам не сразу. По-настоящему контакт был налажен после одного случая. Мы собрали рушники у людей и обещали их привезти в конкретный день, ну, допустим, 16 августа. Этот день, как назло, выдался дождливым до невозможности. Машина застряла примерно в 15 километрах от Неглюбки. Наш тогдашний директор и две сотрудницы выбрались из машины, разулись, навьючили на себя упакованные рушники и двинулись пешком. Люди нас не ждали, но были тронуты щепетильностью работников. После этого Неглюбка открылась, нам стали доверять».
Это событие произошло давно, а в практике Петра Михайловича были свои откровения. Он уже давно понял, что невозможно добраться до сути посредством «кавалерийских набегов» сотрудников с опросниками. Прежде, чем респондент начнет тебе доверять, рассказывать свое, сокровенное, примет в число своих - надо пожить в хате своего респондента, поколоть дрова и покормить поросят. Нельзя явиться в деревню и начать с позиции: я – ученый человек, знаю, как правильно, и пытаться научить. Это только оттолкнет. Нет, надо терпеливо слушать и смотреть, с уважением относясь к каждой детали, какой бы «неправильной» она тебе не казалась. Тогда, может быть, тебя включат в обряд. А лет через десять, может, случится то, о чем рассказал на методсеминаре Петр Михайлович. «С этой бабушкой мы общались долго – лет десять. И поросят я с ней кормил, и жил у нее в хате. И вот однажды она мне говорит: «Ну, давай, я тебя со своими познакомлю». Несмотря на то, что Петр уже знал ее родню, и по пути думал: «вроде в этой части села у нее никто близкий не живет» - пошёл за ней. Бабушка привела музейного работника к могилам своих предков – вот тут Петр Михайлович и понял, что его окончательно сочли своим. Как музейный работник соглашусь – этим можно гордиться.
Согласитесь, если ты воспринимаешь свое дело только как работу, то не станешь тратить на нее столько душевных сил, времени, энергии. Но и результат будет другой – поверхностный.
Сюжет 2. Чтобы путешествовать - надо выстроить пространство. Музей – это не то место, где хранятся «старые вещи», а возможность путешествия в другое время и культуру. Человек, придя в музей, должен увидеть не только предметы, но и среду их бытования, а за ними – жизнь людей другого времени.
Основной язык, которым музей говорит с посетителем, - язык предметов, то есть постоянная или временная экспозиция. Казалось бы – все просто, но дьявол кроется в деталях.
Первоначальное назначение музея – сохранение подлинных предметов. Для сохранения предмета важно соблюдение температурно-влажностного режима, защита от света, загрязнения, от прикосновений.
Александр Циркунов. Портрет Ф.Г. Шклярова. Из фондов Ветковского музея старообрядчества и белорусских традиций.
Кстати о коллекции Ветковского музея. Он был основан благодаря инициативе Фёдора Григорьевича Шклярова, коренного ветковчанина. Первые экземпляры икон, рукописных и старопечатных книг, предметов утвари и ткачества были привезены Ф.Г. Шкляровым и первыми его помощниками из многочисленных экспедиций, устроенных на личные средства и никем не санкционированных. Так они появились в музее, а предания и истории о них бережно передаются из уст в уста, от сердца к сердцу. Его коллекция местной старины привлекла всеобщее внимание. Было принято решение о создании государственного музея. Фёдор Григорьевич стал его первым директором. Экспозиции открыты в 1987 году. Федора Григорьевича на его посту сменила Нечаева Галина Григорьевна, а потом – Петр Михайлович Цалко. Комплектование продолжается и сейчас. В экспедициях часто бывают уникальные находки. «Заходишь в брошенный дом – в углу у печки валяются грязные тряпки. Разворачиваешь – и понимаешь: намитка XIX века. Реставрируем - и получаем уникальный экспонат. Или - в музее хранится множество элементов деревянных домов. Мы сейчас активно строимся, и потому – активно сносимся. А у руководства пока еще не сформировалось осознание, что эти деревянные дома – огромная ценность. В результате – сотрудники идут к дому, который предназначен к сносу, и забирают все, что можно забрать. Потом лечат деревянную резьбу, спасают хотя бы это», - поясняет Петр Цалко.
Экспонирование предмета невольно помещает его в среду, противоречащую задачам сохранения. Музей, в котором все ограждено и закрыто, и ничего нельзя потрогать – производит на посетителя весьма неприятное впечатление.
Как добиться того, чтобы сделать живую, интересную экспозицию и сохранить уникальные вещи? Среди выставок, которые создает Ветковский музей, есть весьма интересные. Например, выставка одного предмета. При этом в качестве экспозиционного пространства используется даже потолок.
Для того, чтобы помочь понять культуру народа, устраиваются многочисленные программы, праздники, этно-вечорки и другие события. «Мы стараемся найти золотую середину между развлекательностью и подлинностью, не скатиться в клоунаду и балаган», - подчеркнул Петр Михайлович. А это вовсе не просто. Причина в том, что мы воспитаны на сценической культуре.
Сюжет 3. В быту и на сцене.
Наталья Дуброва в народном костюме и участники фольклорного ансамбля – в сценических.
Музеи воспроизводят обряды и праздники. И часто попадают в ловушку: за неимением настоящего или, хотя бы, качественно воспроизведенного народного костюма, наряжаются в сценические.
Но ведь практики бытового и сценического противоположны!
Что есть сценическое действо? Оно нацелено на то, чтобы привлечь внимание, удивить, увлечь пассивного зрителя. В результате - появляются усложненные песни и танцы, демонстрирующие возможности исполнителя. В бытовых песне и танце главное – чтобы зрителей было как можно меньше – по мере возможности, чтобы каждый являлся участником. Потому движения народно-бытового танца просты, петь тоже может любой, даже если со слухом и голосом у него все обстоит не лучшим образом.
То же и со сценическим костюмом. Узоры на нем должны быть крупные и броские, чтобы их было видно издалека. Бытовой костюм на сцене «теряется», ведь он рассчитан на то, что его воспринимают вблизи.
Часто во время музейных праздников ведущие одеты в театральные костюмы, и у человека, пришедшего в музей, даже если он не знаток и ценитель аутентики, возникает ощущение неправды. Чем более грамотен посетитель, тем больше его отталкивает эта зрелищность и театральность.
То есть - снова – разговор пошел о честности перед посетителем. Тем более важной, что речь идёт о сохранении традиции.
ХХ век мало способствовал сохранению традиционной культуры во всем мире. Насколько удалось понять из рассказа Петра Цалко – в Беларуси этнические традиции сохранились лучше, чем в Сибири. По крайней мере, в интерьерах домов совершенно естественно присутствуют элементы народного быта, в деревнях бытуют обряды, живут промыслы.
Катание в обнимку кубарем с горы в последний день Масленицы. Живое бытование обычая в г.Тонеж Гомельской обл., Беларусь.
«Что интересно, - отмечает Петр Цалко, - обряды проводятся в тех деревнях, где было проявлено любопытство извне: приезжали этнографы, журналисты. Не навязывали свою точку зрения, а записывали, расспрашивали. Традиционная культура подогревается интересом к ней. Было бы наивно думать, что обряд теперь может существовать ради него самого (и действительно, люди знают – весна придет, даже если ее не покликать - ТН). Раньше обряд держался на том, что молодежь интересовалась у старших – как петь, что делать, что готовить. Сейчас роль молодежи выполняют сторонние зрители – ученые, туристы, СМИ».
О том, как сохраняется нематериальное наследие предков, рассказать невозможно. Можно только показать. И Виктор Шипко, Наталья Дуброва и Дмитрий Тарасов за три дня визита не раз показывали, как это можно сделать. Проводили мастер-классы, учили иногда совершенно неподготовленных людей (а не только участников фольклорных ансамблей или студентов Колледжа культуры) основам народного пения и танца. Не стал исключением и музей: в ТОКМ как раз сейчас проводится праздник масленицы. Белорусские гости вышли с участниками семинара к пришедшим на праздник детям, организовали круг. Вскоре эта разношерстная группа людей дружно зазывала весну и играла «Перепелочку». Было дружно, сладно и весело. Как в старину.
«Агу, весна! Агу, красна!» - загуканье весны в ДДТ «Факел».