Переписка участников восстания в концлагере Бухенвальд 11 апреля 1945 г.

Сохранена особенность орфографии источника. Часть листов в деле не несёт смысловой нагрузки (списки, адреса)

 

 

8 лист

Дорогой Павел, здравствуй!

Сегодня для меня настоящий воскресный день. Я получил от тебя письмо и газеты, чему очень рад. Сочувствую тебе и сожалею, желаю скорейшего выздоровления.

Ты просишь, чтобы я сообщил тебе кое-какие данные. С удовольствие отвечаю – немедленно. С этой целью я вспомнил один момент, когда около эмбраммы при возвращении с работы колонна, в которой я шел, была задержана для обыска, у меня в то время были части оружия, ударники с пружинами для гранаты. И вот немец подходит к ряду, в котором я стоял, выводит рядом стоящего со мной узника для обыска. Мне казалось - все! Жизнь на этом закончена, но силы мои не выдали меня, я не дал на себя обратить внимания, фашист прошел к следующему ряду. Я перевел дыхание только тогда, когда зашел в ограду лагеря. Фашисты в то время всех не обыскивали, а делали выборочный обыск, из ряда по одному человеку, ибо колонна была большая. Ведь я должен помнить о том, что ударник с пружинами я передавал лично тебе в блоке -  в спальне налево. Ты их положил под матрац, а затем прятал дальше. Ударников и пружин мной доставалось в достаточном количестве. О том, что ты изготовлял гранаты, я тоже знал, знал, где ты работал в Бухенвальде, и что один при испытании гранаты ты был ранен, о последнем ты говорил мне лично еще будучи в Бухенвальде.

О том, что ты был Олег Пиронов, я знал, а настоящую твою фамилию и или не знал до получения от тебя первой открытки, адресованной в г. Ишим.

Павел, ты должен помнить, что нас привезли в Бухенвальд вместе с тобой. Ты помнишь, когда из нашей группы около эмбраммы выкликнул по номерам 15 узников и как мы после узнали, что их увезли в хитрый дом, но ошибочно взятый мальчишка был возвращен в лагерь, а вместо его, уже помывшегося в бане, взяли узника, кажется, по фамилии Подполковников. Как же я мог не знать о том, что у тебя при побеге у тебя была ручная граната, когда я ее видел у тебя, так же, как и ты. Я думаю, что ты этот момент опишешь в повести и как следует, то не нужно продумать все. О том, что у нас был компас, по которому мы ориентировались, тоже мне известно. Доставил я и части для пистолетов, которые передавал кажется Янсенко леново. Я хочу еще вспомнить коротко о том, что мне было поручено и что я выполнял: будучи командиром взвода подпольной организации Бухенвальда, мне приходилось заниматься, прежде всего, организацией его, чувствовать и понимать личный состав взвода, разобрать по отделениям, подобрать командиров отделений, помощника своего и наладить конспиративную связь. С людьми, внушающими доверие, занимался научением материальной части оружия. Зная, кто на какой койке спит, я в ночное время будил нужный, заводил по одиночке в умывальник и учил, как пользоваться оружием. В последствие была организована передача и чтение сводок о фронтах Советской армии, которые мы получали по радио.

Среди нас были отдельные - пропитанные чуждым духом, не Советским, поэтому нужно их остерегаться, и остерегать от них личный состав, ибо они могли узнать о наших делах и подложить нам свинью.

О том, что были подлецы, мне пришлось убедиться на горьком опыте. Ведь Моя фамилия была КРАВЧЕНКО, и она давала право говорить обо мне, как о украинце. В одно прекрасное время я почувствовал заботу окружавшего меня человека. Он искал более частой встречи со мной. У меня появилось к нему подозрение, но бояться и уходить от него было не целесообразно. Он посчитал меня за украинца. Намерения его стали больше проявляться. Мне стало понятно, что он пропитан духом борьбы за самостоятельную Украину. У меня закралась мысль определить его друзей. Он меня знакомил с ними в общем лагере. Большинство их было из Западной Украины. Мне с моим помощником Груздевым Николаем / по б-ду Кущеннов Анатолий/ удалось записать их номера. Запись мы производили, не вынимая рук из карман брюк, на картоне коротким карандашом. Номера их мы передавали по их станции. «Товарищ», окружавший меня … товарищи его интересовались здоровьем.

Через некоторое время мне пришлось объяснить его товарищам, что ваш друг после после тяжелой болезни «умер», и выразить о нем соболезнование. Самой трудной задачей для меня было – получить данные о эсэсовской казарме -17. В момент восстания моему подразделению было дано задание сделать нападение на эсэсовцев этой казармы. Нужно было определить пути подхода к ней, наличие подземных сообщений, численный состав фашистов этой казармы, наличие оружия, где оно расположено, определить внутреннее строение казармы для возможных боев в условиях помещения. Для удобства тактических действий были сделаны вторые ворота, что давало некоторое облегчение, приближало нас к расположению казармы в момент нападения. Но при этом удобстве, не имея точных данных было трудно определить исход. В решении этой задачи мне помог один мальчик из блока пигов _-О, который был уборщиком в этой казарме. Я получил от него полные данные, даже такие подробности, как например: куда головами лежат фашисты в момент сна, где и какое оружие, какие окна стелажа. Мололет был вручен ключ от помещения казармы, сделанный нами. В последствие выяснилось, что в подвальном помещении этой казармы немцы хранили привезенные с фронта разбитые пулеметные ленты с патронами, толовые шашки, дымовые шашки, патроны от пистолетов, запалы и др. Меня заинтересовало: а нельзя ли кое-чем поживиться? В один прекрасный день юнга мне сообщил, что немцы из казармы ушли на занятия. Этот момент был использован. Мы четверо, в обеденный перерыв, снялись с рабочих мест и встретились в условленном месте. Со мной шли: мой помощник ГРУЗДЕВ НИКОЛАЙ и еще двое товарищей. Мы понимали опасность этих дел. Мы понимали, что нам это доверили, и в случае провала жертвами стали –бы только мы. Что значит в таких условиях идти на такой риск? Это значит в случае провала нас бы пытали, над нами бы издевались, сделали бы все, чтобы узнать подробности. Но долго размышлять об этом в то время не когда было и задерживать себя, свое воле, у нас не было сил. Мы были послушные слуги начатых дел … быть угрозой.

Вскоре перед нами открылась дверь, и мы вошли в подвальное помещение казармы, а вслед за нами юнгой дверь была замкнута. Провокация это или нет, теперь уже все равно. Надо было решать быстро. У нас разбегались глаза, что брать, но много не возмешь! Взяли кто что мог. Мы попросились у юнги, он нам открыл дверь. Но при выходе из казармы получилось неожиданное: у меня лопнул ремень, и все добытое посыпалось в штаны. Что делать? Ведь идти мне невозможно. Да еще ладно, что брюки внизу были застегнуты, а то бы собирай на асфальте «Игрушки». Мы с Груздевым залезли в самый угол под винтовую лестницу. К нашему счастью там оказалось мусорное ведро. В это ведро мы сложили боеприпасы, засыпали мусором и, взявшись вдвоем за душку ведра, пошли в условное место. На обратном пути то нам встретился какой-нибудь офицер, посмотрит с искоса на нас, то маленькая группа солдат, то вот целая колонна фашистских молодчиков с песнями идет, отчеканивая по асфальтовой площади. «Что стоило им нас вперхунть в трубу крематория, да так уж по «божьему велению» минула нас эта беда». Кое-как мы добрались до определенного места, закопали добытое, выдохнули глубоко и разошлись. Но ведь боеприпасы нужно представить в лагерь. Для этого мы использовали тележку, на которой Груздев возил инструмент. Он ремонтировал трубы водопроводные и отопительные, движение у него было более свободнее так-как этому позволяла сама работа. Он сделал под дном тележки ящик, куда и поместил добычу. Во время воздушной тревоги всех узников загоняли в лагерь. Пользуясь этим моментом – тележка была завезена.

Вот коротко о моих делах, - всего не опишешь. /Может быть наша добыча была использована для приготовления мины и фугас бомбы/. О побеге нашем, в картошке, что мы выживали обратно, как приходилось бродить в лесах и по горам, как пришлось расставаться нам и других приключениях, тебе известно.

После освобождения несколько месяцев, в одном из лагерей репатриации сов. Граждан, работал пош. роты.

После чего был в Бауцене. На пути в Бауцен встретил Женю Кузнецова. Колонну, в которой он шел, отправляли на родину. Мы с ним обнялись, обменялись адресами и распрощались. С Вами в Бауцене мне встретиться не пришлось. С восстановлением звания был демобилизован домой, в г. Ишим. Сейчас работаю директором Скрепининской сем. Школы. Деревня далеко от железной дороги / 220 км./, еще до сих пор нет электрического света. До района 75 км., часто приходиться ездить на лошадке. Далеко угол, далекая сибирская деревня, - вот где я живу. Старею, стало тяжело работать в этих условиях. Теперь мы только вспоминаем, а как тяжело вспоминать, и когда все переберешь в своей голове, то кажется и не жив. У меня, Павел, было всего около десятка побегов. Был в 4-х тюрьмах на Украине. Три раза прыгал из вагона. В селе Паникарче, Ртищевского района Киевской области в конце 1942 года меня окружили и поймали, обвязали мне кабелем руки, раздели до нательного белья. Зимой приходилось спать в ворохе соломы. Очень много за четыре года войны пришлось испытать нам. Ты пишешь, что 11-го апреля в Москве будет совещание, посвященное 15-летию восстания в Бух-де. Я не знал, как туда попасть, ведь должно быть какое-то приглашение. Кто знает, что в какой-то Скрипкино живет бывший узник Бух-да, работник подпольной организации.

Я не знаю, что может быть для меня дороже встречи с друзьями по подпольной работе. Я жажду этой встречи. Что нужно для того, чтобы там мне быть? Может быть, Павел, ты поможешь? Сделай, что зависит от тебя. Я буду говорить с секретарем райкома, но ведь этого, наверное, недостаточно? Может быть к секретарю обкома партии обратиться.

Возможно ты напишешь в Тюменский обком партии, на имя секретаря обкома Т. Косова. Возможно мне самостоятельно выехать? Посоветуй мне, как поступить. Еще раз пойми меня, как мне хочется встретиться с друзьями. Еще прошу тебя, если можно, то передай корреспонденту, пусть он написанные мною правильные, факты учтет.

Жду от тебя ответа, думаю, что ты медлить не будешь.

Что я скажу о … .

Для кого как, а для меня дорого чувствовать и ценить достоинство товарищей-единомышленников, товарищей, с которыми делился своими мыслями о благородных делах, достойных человечеству, которые вернулись кучкой людей, брошенных в пределы смерти. Грань смерти и жизни была стерта, но дух и совесть советского человека не была убита. Мы ходили по тропам смерти предшественников, блуждали, как тени мумий в узком и тесном зрелище, искали пути вырвать жизнь людей из тьмы, удалить от тропы беспредельного мучения.

В условиях, вне жизни человека, сжатые в тиски с острыми колючками, ядовитыми зубьями, там, где казалось бы великое уважение может быть фиксировано, даже биение пульса чувствительно врагу; прихотливость определить, а нет ни щелки для доступа свежего воздуха, чтоб вздохнуть им полной грудью и сказать народам, что мы боролись за ваше счастье.

Удалось найти отдушины извергов человечества и использовать их момент, когда они были открыты. Дворники этих отдушин при малейшей ошибке могли захлопнуться, а крючья Бухенвальдской крематория использованы для снятия кожи, уже отделенной от костей побоями.

Мы сегодня можем открыто сказать, что Советские люди не боятся угроз!

И если враг будет стремиться осуществить свой замысел, то волной возмущения и гнева миролюбивого народа они будут опрокинуты. Народ не допустит, чтобы снова крематории пожирали человеческие тела. Запах гари уже достаточно прочувствован, и откуда появится его волна, туда она и возвратится.

Пусть пламя гнева не затухает до полного уничтожения извергов Человечества.

21/ III-60 г. КРАВЧЕНКО. Привет семье.

Если будешь писать письма товарищам, передавай им привет!

Страница 7

14.5.65

Мой дорогой друг Павел!

Вот и прошла 20-я годовщина нашего самоосвобождения из Бухенвальда. Это были прекрасные дни. Многие старые товарищи из почти всех стран Европы собрались здесь, в Веймаре. Но было много делегаций. Приехало бы, конечно, значительно больше. Из Советского Союза были только 5 товарищей. Из знакомых мне – только Николай Кьюнг и генерал Колесниченко. С Николаем я передал Тебе, дорогой Павел, самый горячий привет.

А сегодня мне хочется послать Тебе статью, которую я написал для нашей здешней газеты, так как Ты наверняка еще помнишь последнее поздравление с днем рождения 11 марта и мое фото. Я показал нашему редактору и Твое письмо от 28.1. Насколько я узнал, он взял его с собой в Берлин, чтобы попробовать добиться твоего приезда в ГДР, в ближайшее время.

Могу сообщить Тебе сегодня, что «рыжий Король» после многих лет был на этот раз на встрече в Бухенвальде. Я передал ему Твои приветы. Он им очень обрадовался и шлет Тебе самые наилучшие!

Скоро я должен получить от него письмо, тогда я узнаю его адрес и пришлю Тебе. Лысый Йозеф, что был нашим бухгалтером, тоже еще жив. Он живет у чешско-австрийской границы и уже два раза был у меня. Его адрес: Йозеф Шкарда Зноймо Пражска 51 ЧССР. Густав Вегерер был в Вене главным редактором венской рабочей газеты и уже несколько лет как умер. Курт Зитте был долгие годы в Англии химиком. Теперь я услышал, что он уже 7 лет сидит в Израиле в тюрьме по обвинению в шпионаже в пользу Советского союза. Очень жаль! Такова уж судьба революционеров в капиталистической загранице. Толстый Конрад кухни еще жив, он в Западной Германии. О Максе, который руководил транспортной колонной, я никогда ничего не слышал. Хуго Бергманн с кухни тоже уже умер. Он был полковником и служил в Министерстве Госбезопасности. Вилли Видлек, Ты его знаешь, капитан в испанской гражданской войне, живет в ЧССР. Парикмахер капо франц Айххорн живет в Веймаре.

Комендант Пистер был приговорен к смерти и повешен. И лагерфюрер Шобер. Зоммера, этого негодяя, нашли только несколько лет тому назад и приговорили пожизненно. Да кроме того он наказан еще и тем, что у него болезнь, от которой он заживо сгниет, поэтому его не приговорили к смерти. Арбайтсинст фюрера Шмидта помиловали, пистерова адьютанта повесили. Доктора Хофена повесили. Но убийцы Эрнста Тельмана еще на свободе! И многие другие убийцы и преступники!

Я опять был болен. Отказывает сердце. Но как только погода улучшиться, надеюсь, что и мне полегчает. Через месяц-другой я надеюсь поехать недель на в ЧССР на лечение. Это всегда помогает на некоторое время.

Дорогой Павел, я очень рад, что у Тебя и у семьи дела обстоят хорошо. И что Твой сын Алик доставляет тебе много радости.  У меня тоже двое сыновей. Один уже три года в армии. Через год он поступит в институт. Меньший через год получит аттестат зрелости и профессию машиностроителя и тоже пойдет на 3 года в армию, а потом будет учиться.

Я надеюсь, что будет все же возможно, что наша газета пригласит Тебя к нам. Не могу Тебе Павел ничего положительного обещать, но может быть даже к 8 мая.

Самые сердечные приветы Тебе и Твоей жене!

Обнимаю Тебя – Твой друг и товарищ

КАРЛ.

Страница 9

Дорогой Павел!

Я получил Твое письмо от 29 апреля сего года. Большое Тебе Спасибо! Я очень обрадовался тому, что вы по поводу 25-ой годовщины освобождения концлагеря «Бухенвальд» провели торжественное мероприятие. К сожалению, у меня в то же время возможности не было поехать в Бухенвальд, так как мне помешали служебные дела. Но я постараюсь поехать в Бухенвальд по поводу 25-ой годовщины убийства нашего Эрнста Тельмана.

Да, Павел, это у вас так, как у нас: скончался целый ряд наших товарищей, которые активно боролись против фашизма и из-за этого были арестованы в концлагере «Бухенвальд». На днях умер опять хороший товарищ, который работал в западной Германии – Отто Рот.

Он в годах после войны отвечал за организацию бойцов против фашизма в Западной Германии. Для меня это был такой же тяжелый удар, как и твое сообщение, что товарищ Николай Симаков скончался в начале сего года. Да, ничего не поделаешь. Несмотря на все мои хлопоты ты мне не удалось, провести отпуск в этом году в Советском Союзе. Но, во что бы то ни стало, я хочу еще раз совершить такую прекрасную поездку на Волге, какую я смог совершить в 1961 г. от Москвы до Астрахани и обратно.

Так или иначе: Когда мне представится возможность, я обязательно посещу Тебя в Сызрани.

Желаю Тебе хорошо провести отпуск на Волге и, в особенности, поймать большую рыбу, - ведь Ты страстный рыболов.

Сердечный привет Тебе и Твоей жене.

Твой старый друг из Бухенвальда, а также жена Маргит.

Вам всем доброго здоровья и привет всем знакомым.

Твой Хаинц.

Страница 10

Варшава 7 февраля 1966 г.

Здравствуй, дорогой друг!

Получил твое письмо и горячо тебя благодарю за память и внимание. Я по-старому много работаю, чувствую себя неплохо. Очень хотел бы с тобой встретиться в Варшаве или в Москве, но не знаю, когда это будет. Я по всей вероятности буду осенью этого года в Москве, хорошо бы было встретиться и поговорить обо всем. Теперь постараюсь по возможности ответить на интересующие тебя вопросы:

1/ В Польше издана в 1963 г. книга Генриха Ровинского «Деятельность польской рабочей партии в Бухенвальде». В настоящее время печатается еще одна книга, авторами являются бывшие узники Бухенвальда Вацлав Чернецки и Зоник, книга будет называться «Борющийся лагерь смерти». Кроме того в Польше появился перевод книги немецкого автора Бруно Апица «Голые среди волков», наверное, в СССР тоже переведена эта книга, может быть только под другим названием. Также была издана в Польше книга В. Конджинской «Библиография концентрационных лагерей смерти», книга была издана Польской академией Наук. Все эти книги пользуются у нас в стране большим успехом.

2/ Относительно бывших узников Бухенвальда сообщаю тебе, что: Густав Вегерер умер, жил в Вене и был директором агенции. Жив председатель подземного (подпольного) комитета в Бухенвальде проф. Вальтер Бартель, который является преподавателем истории в университете им. Хумвольта в Берлине. Жив Карл Гертых – председатель Антифашистского комитета в Веймаре. Жив Ганс Файлен – посол ГДР в Югославии. Жив Ганс Зиндермин – сейчас на пенсии, живет в Вене. Жив Еллинек / по прозвищу «Юмбо»/ - является владельцем кино в ФРГ.

3/ правительством ПНР награжден Офицерским и Кавалерским Крестами и медалью к Х-летию ПНР.

Я хотел тебе коротко рассказать о нашем клубе, который называется «Клуб бывших узников концентрационного лагеря «Бухенвальд-Дора». Наш клуб состоит из нескольких секций и имеет 800 членов, это только в Варшаве. В каждом большом городе есть свои филиалы.

Историческая секция нашего клуба записывает сборы материалов, связанных с Бухенвальдом, готовит доклады и политинформации на текущие темы. Секция взаимопомощи занимается материальной помощью, достает путевки в санатории и дома отдыха, помогает нуждающимся получить квартиру и т.д. Секция наград, которая занимается награждением за заслуги перед родиной. Каждое воскресенье собираются члены клуба, чтобы послушать доклад или обсудить задачи, стоящие перед клубом.

Особенно торжественно отмечалась 20 годовщина освобождения лагеря 11 апреля 1965 г. Было несколько торжественных вечеров, была организована экскурсия 338 человек вместе с женами и детьми в Бухенвальд, поехал в Германию целый поезд, и в этом году 11 апреля будет торжественное собрание нашего клуба. Каждый член нашего клуба имеет свою карту, которую тебе посылаю в этом письме, чтобы ты имел представление, как ведется учет в нашем клубе.

Сейчас наша историческая секция готовит список немецких палачей Бухенвальда, и я постараюсь тебе в следующем письме передать этот список. Сейчас могу тебе сказать, что казнен комендант лагеря полковник Пистер и начальник бункера Зоммер. Напиши, какие книги изданы в СССР о Бухенвальде, был ли кто-либо из советских товарищей после войны в Бухенвальде. Напиши, что тебя интересует еще, постараюсь тебе сообщить.

Мою жену зовут Халина, по-русски Галина, сын Ярослав благодарит за марки, которые ему очень понравились.

С большим дружеским приветом

Здислав.

Страница 12

Лейпциг, 2 ХИ-69 г.

Дорогой друг и товарищ Павел!

Во-первых, сердечное спасибо за твое добродушное письмо, а также за прекрасные фотографии. Это очень хорошо, ведь они для нас являются прекрасным воспоминанием о встрече с нашими друзьями. Мы сохраним их для себя и дадим другим товарищам, как Гейзенхайнсеру, Доре Хорманн, Эрне Меркер, Гансу Ульриху и другим. Все будут очень довольны. Итак, еще раз сердечное спасибо.

Это, вероятно, случай, что один гражданин из Сызрани как раз выиграл соревнование. Мы очень рады, что у Вас так много знают о ГДР.

Да, дорогой Павел, теперь снова скоро уже окончится год, и время идет так быстро, что мы должны уже составить новые планы на отпуск. Если все будет ладиться, то мы хотим в этом году поехать на курорт хотя бы в Кисловодск, где Мартин уже был раз в 1930/1931 гг. Вероятно в июне, так как в июле и в августе мы хотим быть дома и ожидать дорогих гостей. Мы рассчитываем на Ваш визит, тем более, что теперь состоится свободное общение между нашими двумя странами.

Мы радуемся, что вы все в добром здравии.

Сердечное поздравление твоему брату и супруге с близнецами. Все однако не совсем ясно из перевода, они лишь только теперь родились, или им уже полтора года. Пусть они играют, хорошо кушают и при этом становятся сильными. Для них мы посылаем нечто игрушек и два передничка, пусть учат немецкий язык. Затем у Тебя будет два переводчика Наших писем. Каждый раз передавайте от нас семье Вашего брата большой привет и всего наилучшего.

Мартин благодарит много раз за поздравление его с наградой. Он счастлив, что его друзья рады за нас. Однако, как уже сказано, это одновременно высокая обязанность, еще больше трудиться для благополучия мира, чтобы, наконец, все народы могли жить в мире, и никогда не возможно было такое ужасное преступление, какое совершают американцы во Вьетнаме.

Здесь, в Лейпциге, в последние дни, как и в других городах ГДР, состоялись большие демонстрации протеста и митинги, где были осуждены жестокие действия американских извергов и требовали мира во Вьетнаме.

Когда получите посылочку, то, пожалуйста, напишите коротко нам, чтобы мы знали.

Теперь я хочу закончить. От всего сердца желаем Тебе и Твоей любящей жене всего наилучшего, а также твоим друзьям и товарищам.

26 XI-69 г. Гертруда и Мартин проводили лекцию, посвященную 100-летию со дня рождения В.И. Ленина. При этом демонстрировался фильм о нашей поездке Москва-Ленинград и Жигули. Всем очень понравилось.   

Страница 13

Берлин, 12 июня 1968 года

Мой дорогой Павел Николаевич!

Твое письмо от 25 мая 1968 года я получил. Обрадовался очень твоим строчкам и благодарю тебя за них. Лично мне живется неплохо, то же самое могу сказать о моей семье. И работаю я попрежнему на том же месте. К сожалению, когда ты в конце августа приедешь в ГДР, мы с тобой не сможем увидеться. Действительно, к величайшему сожалению – я бы был очень рад встретиться с тобой. Но мой ежегодный отпуск уже определен, и путевка на заграничную уже лежит в кармане. И возвратить ее никак нельзя. В это время я буду на Твоей родине – в Ялте.

Я сообщил Курту Бартелю о Твоем приезде. Он свяжется со всеми нашими друзьями, для того, что у всех старых друзей по Бухенвальду получилось приятное свидание. Дорогой Павел, не печалься, что из нашего свидания ничего не получится, Ты меня наверняка поймешь.

Желаю Тебе и всем Твоим друзьям много приятных часов на моей родине, много радости и воспоминаний.

Обнимаю и приветствую Тебя.

Твой друг Хайнц Гронау, 110/40

Берлин, 16 июля 1968 года

Дорогой Павел!

Все твои письма и фотографии я получил. А что я Тебе до сих пор на них не отвечал, объясняется тем, что вот уже несколько недель я лежу в больнице и вынужден подвергаться солидному лечению.

Но когда Ты со своими друзьями приедешь в Берлин, я надеюсь быть уже опять на ногах.

Обнимаю Тебя и от всего сердца приветствую Вас всех –

Ваш друг Роберт Зиверт.

Страница 14

СТРОИТЕЛЬСТВО НОВОГО МИРА СВОБОДЫ И МИРА – НАША ЗАДАЧА

Из клятвы Бухенвальда

Карл Гертиг

Зв два десятилетия в шкафах и мешках набирается много всякой всячины. Воспоминания о том и о сем, дорогие памятки, а иной раз и такое, что хранишь только по привычке, не задумываясь, пока при очередной переборке наконец не выкинешь. Но вдруг во время этой переборки попадется что-то. Держишь его в руках, открываешь, читаешь и незаметно переносишься на 20 лет назад. Вот поздравительная карточка, написанная славянским шрифтом. Я получил ее 11 марта 1945 г. в моего рождения, как раз за месяц до освобождения. Подписались 19 советских товарищей.

О том мрачном времени не надо напоминать два раза, года лагеря врезались в память навеки. Но эта карточка будет сопровождать меня все время, как свидетельство того самого благородного и драгоценного, что было в Бухенвальде – международной солидарности антифашистов. Для миллионов людей во всем мире символом стало «дитя Бухенвальда». Когда Стефан-Бжи Цвейг год назад приехал в Веймар, он назвал нас, принимавших непосредственное участие в его спасении, своими отцами.

Полдюжины отцов для одного ребенка, пожалуй, многовато. Да и они – только представители от всех тех многочисленных товарищей, которым обязан своей жизнью Стефан-Бжи. Я знаю многих бывших узников по фамилии, сотни, может быть, тысячи. Но я не уверен, что и в этом случае я смогу назвать всех тех, кто заботился тогда о нашем ребенке, переживая за него. То, что кажется нынче невероятным, было сделано для того, чтобы мальчик смог выйти вместе с нами 11 апреля. Через кованые железные ворота на свободу. И все же наше «дитя Бухенвальда» является только маленькой главой еще не написанной книги солидарности бухенвальдцев. Не одного, а более сотни детей скрывали от глаз и от пуль эсэсовцев. – месяцы и годы. А сколько товарищей смогли мы вырвать из лап палачей в упорной борьбе!

Это были заметные дела. Но как часто ломоть хлеба, горсть картошки означали спасение для человека. Перевод в медпункт или в рабочую команду могли спасти жизнь. И иногда это была затяжка папиросы, пожатие руки, взгляд, добрая весть, которые давали товарищам надежду, силы. Столько, чтобы смочь преодолеть мгновенное «Не могу больше!». Солидарность – вот одно этому название, гуманизм – другое. Среди тех, кто сохранил в Бухенвальде в своих сердцах этот свет, кто вместе с надеждой на свободу пронес в себе веру в победу над варварством, стояли мы – немецкие антифашисты, и поэтому так много значит для меня эта карточка советских товарищей. Не только как признание совместной антифашистской борьбы. Но прежде всего из-за того большого доверия, которое выражено словами «Мы уверены, дорогой друг, что с такой же энергией ты будешь вместе с нами строить наше общее будущее». Это доверие я отношу не только к себе и к моим товарищам по лагерю, но и ко всем нам, ибо что бы смог один или немногие?

В начале февраля я получил письмо из Сызрани, из Советского Союза. Его отправитель – Павел Лысенко. Фамилия была мне незнакомой, пока я не нашел в письме объяснения, что Павел Лысенко, старший лейтенант Советской армии, жил в Бухенвальде под именем Алекса Миронова. Он был в моей команде и тоже подписался на поздравительной карточке. Его фамилия стоит первой во втором ряду. Павел был одним из храбрейших товарищей и участвовал в изготовлении ручных гранат и мин в лагерной кантине. Он надеется, что в ближайшее время мы сможем встретиться.

Оглядываясь на 20 лет, которые прошли со дня освобождения, я, кажется, могу сказать: мы в Германской Демократический Республике оправдали доверие товарищей по Бухенвальду. Я могу подойти к Павлу Лысенко с чистой совестью и не отводя в сторону глаза и крепко обнять его. Мы отдали всю нашу силу своей Германии.

В своем письме Павел спрашивает не только о своих товарищах по команде, но и о судьбе палачей Бухенвальда. И я вынужден сказать ему, что частично они еще живы и даже некоторые из них никак не наказаны. Павел Лысенко в своей далекой Сызрани конечно знает, что в одной части Германии сохранилось старое. Там нашли прибежище убийцы наших товарищей. И все же я верю, что он верит в немецкий народ, верит в то, что клятва Бухенвальда будет сдержана по всей Германии.

Перевел Г.О. Орешко, старший преподаватель кафедры немецкого

языка Куйбышевского педагогического института

Страница 17

КОДАШЕВА ЕЛЕНА ЯКОВЛЕВНА

Проживающая в селе Петроостров, Миргородского района, Кировоградской области

В течение четырех месяцев /ноябрь, декабрь 1941 г. и январь, февраль 1942 г./ я укрывала и лечила бежавшего из плена Лысенко Павла Николаевича.

В ноябре 1941 г. темной ночью житель села, Николай Цкибел, в село привез полуживого Павла Лысенко, он обнаружил его обессиленного в дорожном кювете.  Я решила укрыть и спасти Павла от смерти. Павел выглядел, как живой скелет, покрытый ранами, язвами и вшами. На нем была грязная, вшивая шинель и рваная одежда. Он был настолько слаб, что не мог сам мыться. Я его помыла, переодела – соседи дали мужскую одежду.

Когда Павел отогрелся на печи, он потерял сознание. Более трех месяцев Павел Лысенко был прикован к постели, и я ухаживала за ним, как за родным. Его изнурял понос и кровавая моча, а также он кашлял с кровью. Он плохо слышал / был контужен в бою/. Лекарств не было, врачей тоже не было.

Раны и язвы Павлу вылечила солидолом, а внутренности лечила мёдом и фруктами. Лечить помогали и соседи.

В феврале 1942 г. Павел стал подниматься с постели и сразу же попросил узнать, как пробраться к партизанам/ он мне сказал, что он офицер-артиллерист. К партизанам ему уйти не удалось. В феврале 1942 г. его схватили жандармы и увезли куда-то. Вскоре я узнала, что Павел находится в 40 км. от Петроострова в лагере военнопленных. Туда я ходила два раза, чтобы отнести ему передачу. Когда я пришла в третий раз, то Павла уже там не было. Пленные мне сообщили, что Павел сбежал.

Долго я не знала его судьбу. Летом 1945 г. получаю письмо из Германии, в котором Павел благодарил меня за спасение ему жизни. Кроме того он сообщил, что за побег он был заключен в Кировоградскую тюрьму, а затем в концлагерь Бухенвальд/ там он был под именем Алек Миронов.

Через 18 лет, в 1960 г., Павел Лысенко пригласил меня в гости в Сызрань. Он рассказал мне, как он вместе с подпольщиками других национальностей вел борьбу с фашизмом /о его героизме в этом гитлеровском застенке я читала в газетах и книгах о войне/.

Слушая рассказы Павла, я гордилась тем, что спасла жизнь верному сыну Родины. Теперь он стал мне родным. Летом 1971 г. Павел побывал у меня в гостях. Мы имеем с ним постоянную связь.

Пенсионерка / Кодашова

Страница 18

ЗДИСЛАВ ЛЕВАНДОЕВСКИЙ,

польский коммунист, бывший узник концлагеря

Бухенвальд, проживаю в г. Варшаве по улице

Маршаловская 20/22 кв. 28.

Заявляю, что около двух лет /март 1943 г. по апрель 1945 г./ совместно с Советскими патриотами, в том числе и с Павлом Николаевичем Лысенко /по лагерю Алек Миронов/, боролся с фашизмом. Мы вместе с ним выполняли задание антифашистского интернационального центра по созданию и изготовлению самодельного оружия /взрывчатки, ручных гранат, фугасной бомбы и др. оружия/. Задания выполнялось в подвале кантина /лагерного магазина/. Мы ежедневно задыхались ядовитыми газами в подвале при изготовлении взрывчатки/вентиляции в этом отсеке подвала не было/. Хотя и молодой, организм Павла /Алекса/ не мог перенести удушья, холода и сырости подвала. Павел Лысенко часто попадал в лагерный лазарет для военнопленных с воспалением легких или почек. Мы, его друзья, принимали все меры, чтобы как можно быстрее вернуть Алекса в строй /подпольный центр готовил вооруженное восстание/. Деятельность Павла Лысенко, как оружейника, имела первостепенное значение для подготовки восстания. Павел не щадил себя. Он проявил бесстрашие и храбрость при экспериментах с самодельными гранатами на взрыв. При первом испытании гранаты на взрыв я и Павел Николаевич Лысенко получили осколочные ранения /я в руку, Павел в левое бедро и руку/. В течение двух месяцев подпольники-врачи боролись за нашу жизнь /угрожала смерть от заражения крови/. Нас укрывали в лазаретной палате для туберкулезных больных, куда не заглядывали СС – врачи. Друзья – подпольщики вылечили нас. Мы победили смерть. Вернулись в подвал кантина, чтобы продолжить создание и изготовление самодельного оружия. Все, созданное нами оружие, было применено в вооруженном восстании узников Бухенвальда 11-го апреля 1945 г.

Наша дружба скреплена кровью в борьбе с фашизмом, которая продолжается и сейчас.

Страница 19   

КУРТ КЁЛЛЕР,

немецкий коммунист, бывший узник концлагеря

Бухенвальд, ныне полковник войск ГДР

Я, как участник подпольной борьбы с фашизмом в лагере Бухенвальд, утверждаю, что знал Советского военнопленного Лысенко Павла Николаевича /по лагерю Алекс Миронов/ из блока №1 с марта 1943 г. по апрель 1945 г. Близко с ним познакомился, когда Павел попадал в лагерный лазарет с воспалением легких или почек.

В лазарете я работал врачом – дантистом и получал задание центра достать лекарства для лечения Павла Лысенко /Алекса Миронова/, также я доставал для него дополнительное питание.

Позже я узнал, что Алекс выполнял задание подпольного центра по созданию и изготовлению специального оружия. Однажды Павел и Здислав Левандоевский /узник из Польши/ при испытании ручной гранаты получили ранения и в тяжелом состоянии были доставлены в лазарет. Мы, интернационалисты, работающие в лазарете, приняли все меры к скорейшему их выздоровлению.

Павел Лысенко был активным участником антифашистов Бухенвальда. Мы, немецкие коммунисты, бывшие узники, с благодарностью вспоминаем Алекса-оружейника. Оружие, созданное бухенвальдцами, было использовано во время восстания II-го апреля 1945 г.

/Курт Кёллер/

Страница 20

ЛОГУНОВ ВАЛЕНТИН ВАСИЛЬЕВИЧ,

проживающий в городе Рязани ули