История деревни Успенка в материалах интервью.

Я, Гордиенко Артемий Игоревич, учусь в Северском Кадетском Корпусе. На уроке истории наш учитель, Акуличева Л.А., рассказала нам о Столыпинской реформе 1906 года. Так мы узнали, что многие из живущих сейчас в Западной Сибири - потомки столыпинских переселенцев. Они приехали в Томскую губернию в начале ХХ века. Наш класс заинтересовала эта тема, и, чтобы узнать о ней больше, мы отправились в Томский областной краеведческий музей на выставку «Сибиряки вольные и невольные». Музейные сотрудники предложили нам принять участие в проекте, чтобы собрать как можно больше воспоминаний потомков переселенцев. Мы согласились.

В октябре 2014 года мы поехали в деревню Кижирово Томского района, в однодневную экспедицию. Мы гуляли по деревне: разыскивали старые дома, осмотрели также кладбище. На кладбище мы записывали фамилии людей, живших в Кижирове до Великой Отечественной войны. Там было несколько могил людей по фамилии Криулько. Выяснилось, что родственники этих людей живут в Томске. Мне поручили взять у них интервью. Оказалось, что Криулько родом не из Кижирово, а из Успенки – это тоже переселенческая деревня. Дату ее основания я пока не нашел, но соседние деревни существуют с конца XIX века.

То, что я узнал об истории этой деревни - результат двух интервью. Одно - с Виталием Михайловичем Криулько (1933 г.р). Второе – с Маргаритой Александровной Криулько (Федосеевой) (1937 г.р.).

Что было на месте деревни, когда туда приехал дедушка Виталия Михайловича – Егор Степанович Криулько? Там была пасека, которая называлась Успенская. Виталий Михайлович еще уточнил, что пасеками называли хутора, видимо потому, что на этих хуторах разводили пчел. Названа эта пасека была так в честь православного праздника Успенья.

Дедушка Виталия Михайловича Криулько - Егор Степанович - приехал в эти места из Виленской губернии. Он приехал сюда посмотреть места, куда могут переселиться его односельчане и родственники. То есть он был ходоком. Выбрав место для поселения, он вернулся на родину и приехал сюда уже со своими односельчанами и с братьями: Федором, Петром и Михаилом. Родители братьев остались в Виленской губернии. Также с Егором приехала его невеста - Мария Ивановна Антух. Все приехавшие по национальности были белорусы, а по вере - православные. Приехали из Белоруссии (Виталий Михайлович также говорит - «с России») потому, что на родине им не хватало земли. Виталий Михайлович говорит, что все жители Успенки были белорусы. Все четыре брата Криулько женились на белорусках. Это уже после революции появились браки с представителями других национальностей - украинцами, поляками - также переселенцами. Но жена его двоюродного брата Николая Маргарита Александровна Криулько, которая впервые увидела деревню в 1959 году, вспоминает: «В Успенке жили представители разных наций: белорусы, украинцы, поляки, были и русские. Иван Иванович (ее свекор) считал нацию по той стране, где родился. Он родился в Белоруссии – белорус, жена – украинка, а сын – русский. В деревне бытовал странный говор: «Я как пришла в деревню – не понимала, о чем они говорят, был свой говор, все языки слились воедино!» (Назаренко Т.Ю., Гордиенко А.И. Интервью с Маргаритой Александровной Криулько// С сайта http://cибиряки онлайн).

Кроме деревни Успенки рядом были другие переселенческие деревни: Петропаловка (русские), Селивановка (белорусы), Гродненка (половина населения – русские, половина - поляки), Малиновка (поляки). В Петропавловке, которая была чисто русская, жители гордились своей речью, а жителей других деревень без разбора называли «хохлами». При этом Виталий Михайлович вспоминает: «Бабушка (Мария Ивановна Криулько) по-русски говорило чисто». И сам Виталий Михайлович говорит по-русски чисто. Но у бабушки встречались в речи белорусские слова, например выдвижной ящик кухонного стола она называла то «шубляда», то «скрыня».

Деревни Успенка, Покровка, Петропавловка названы в честь православных праздников, но церковь была только в Петропавловке. Это село было волостным, то есть главным.

Сам Виталий Михайлович родился в Томске, но часто гостил у бабушек в Успенке и в Силантьевке, а с 1941 года вообще жил в Успенке. Он хорошо помнит Успенку.

Деревня была большая. В ней было 2 улицы, через деревню текла река, и был пруд. Этот пруд вырыли уже в советское время. Каждую весну льдом ломало плотину, никто не знал, как устроить, чтобы лед таял постепенно. Воду брали из нескольких колодцев, один был рядом с домом бабушки.

Поля, на которых выращивались хлеба, были недалеко от деревни, примерно в 2-3 километрах. А на дальних полях (угодьях) пасли коров. В годы Великой Отечественной Виталий Михайлович был подпаском и пас коров там.

В годы Великой Отечественной войны количество полей сократилось: не хватало лошадей, и некому было работать. Лошадей забрали на фронт, кроме того, была эпидемия, лошади умирали. Виталий Михайлович вспоминает, что пахали только на бычках и, по его словам, бычки слушались только мужчин, а женщин они не слушались. Потому возить дрова, сено, пахать, посылали мальчиков. Он не пахал в колхозе (бабушка не пускала), но боронил.

Рядом с домами были огороды, на них росли свекла, морковь, брюква, репа, картошка. Росли огурцы, их выращивали на навозных грядках, от которых шло тепло. Но не выращивали помидоры. Держали много скотины. В советское время почти в каждом доме была 1 корова, бычок или телка, 4-5 овец. Из птицы держали кур, но не держали уток и гусей. В доме были привезенная из России прялка и русская самопряха. Бабушка пряла шерсть. Из этой шерсти также катали валенки. В деревне был пимокат (валенки делал за продукты), он жил бедно: «Не все умели хозяйством распоряжаться».

В советское время в деревне была начальная школа - 4 класса. В классе Виталия Михайловича было 6 девочек и он – единственный мальчик. А в Петропаловке дети учились до 7 класса. Весной и осенью ходили из деревни, а зимой успенские жили на квартирах.

В Успенке клуба не было, во всех торжественных случаях собирались в школе. В Петропавловке был клуб (бывшая церковь), но детей оттуда гоняли.

Больницы в Успенке не было. Медицинский пункт был в Петропаловке, там даже были койки для тяжелобольных. С легкими болезнями справлялись сами. Женщины тоже рожали в домах - помогала им бабушка-повитуха.

Родители Виталия Михайловича уехали из Успенки в Томск примерно в 1930-1931 году. Почему, он не помнит, видимо, это было связано с созданиями колхозов: «Это было принудительно, если бы добровольно – тогда так бы не уезжали». Семья Криулько считалась небогатой, но не голодали. После начала войны Виталия Михайловича отправили жить в деревню - в городе было голодно. Голода во время войны Виталий Михайлович не помнит. О том, насколько снабжена была продуктами деревня, говорит и такой факт: «По деревне ходили городские и ворожили на блюдце. Брали блюдце, обязательно фарфоровое, клали его на карту, несколько человек взрослых опускали на него два или три пальца. На карте были цифры и буквы. Блюдце нагревалось и начинало двигаться, давая ответы на вопросы. На вопрос «Кто под блюдцем?», оно ответило: «Черт». Гадали - все правду, а в благодарность гадающим давали продукты. Так зарабатывали». (Назаренко Т.Ю., Гордиенко А.И. Интервью с Виталием Михайловичем Криулько. С сайта http://cибиряки онлайн)

Виталий Михайлович и Маргарита Александровна подробно описали дома и внутреннюю обстановку успенских жителей.

Дом бабушки был под двускатной соломенной крышей. В русской Петропавловке дома в то время крыли деревом. «Имелась кухня и комната. В кухне была русская печь – у дальней стены справа, устьем к выходу. Напротив стоял кухонный стол. Слева стоял обеденный стол, над ним висела икона. Слева у входа стояла бабушкина кровать. В комнате у глухой стены справа стояла кровать, а у стены с окнами - прямоугольный стол, табуретки, 4 венских стула, привезенные из квартиры отца Виталия Михайловича. Были домотканые половики и вышивки. Половики ткала бабушка, а вышивки делали ее дочки. В комнате тоже была икона». (Назаренко Т.Ю., Гордиенко А.И. Интервью с Виталием Михайловичем Криулько. С сайта http://cибиряки онлайн) А вот описание дома свекра Маргариты Александровны Криулько: «Дом Ивана Ивановича Криулько (свекра) в Кижирово был «на две половины». Попросили нарисовать план – Маргарита Александровна нарисовала классический пятистенок. Отметила, что в Успенке дом был такой же. Очень удивилась, что печка стояла слева от входа, хотя второе жилое помещение было справа от входа, и рациональнее было бы поставить печку не у наружной, а у внутренней стены. Также отметила, что стол размещался по диагонали от печки. Устье печки располагалось к противоположной от входа стене, голбчика не было – печь стояла вплотную к стене. Кровать стояла справа от входа. Мебель была простая – печь, стол, кровать и полки вдоль стен, лавки. Интересно, что жили в первом помещении, с печью, вторая комната пустовала – дед надеялся, что Николай переедет к нему и будет жить, но Николай уже не хотел в деревню». (Назаренко Т.Ю., Гордиенко А.И. Интервью с Маргаритой Михайловной Криулько. С сайта http://cибиряки онлайн) Она же вспоминает, что «бабушка эта (теща Ивана Ивановича Криулько, мать его второй жены) жила одна, имела коня, огород». (Назаренко Т.Ю., Гордиенко А.И. Интервью с Маргаритой Михайловной Криулько. С сайта http://cибиряки онлайн).

Родственники Виталия Михайловича Криулько и Николая Ивановича Криулько (мужа Маргариты Александровны и двоюродного брата Виталия Михайловича) имели большие семьи. У Егора Степановича и Марии Ивановны Криулько было четыре сына (Михаил, Иван. Василий, Дмитрий) и шесть дочек (Ольга, Анна, Клавдия, Татьяна, Федосья, имя еще одной он забыл). У Екатерины Осиповны (жены Михаила Егоровича и мамы Виталия Михайловича), несмотря на слабое здоровье было 4 ребенка (Василий, Виталий, Николай, Василий; в живых остался один Виталий). У родителей Екатерины Осиповны Криулько (мамы Виталия Михайловича) - Осипа Яковлевича и Елены (Хельки) Шимко было три сына (Владимир, Михаил, Иван) и 2 дочки (Екатерина, Мария).

В деревнях в первой половине XX века праздновали как православные, так и советские праздники. Главным на празднике был праздничный стол. В Силантьевке на Рождество колядовали: ходили со звездой, желали счастья. В благодарность просили деньги. На Пасху красили яйца. На Троицу ходили на кладбище, поминали на могилах вареными яйцами. Стол собирали на Успенье, Петров и Ильин дни, на Покров. Из советских праздников в школе (потому что клубов не было) устраивали общее застолье: варили брагу, варили еду.

Виталий Михайлович Криулько уехал из деревни примерно в 1947 г., и не помнит последних лет деревни. Зато их описала Маргарита Александровна: «Я была там в 1959 году, после свадьбы. Деревня к этому времени уже разъезжалась. Иван Иванович, отец мужа, уезжал предпоследний, после него уехала только его теща, мама тети Шуры Криулько. (Она умерла и похоронена в Кижирово, как и Иван Иванович)…Когда я последний раз была на месте Успенки, никаких признаков деревни уже не было – все распахано и засеяно. В Успенку ездил Николай Иванович – он все стремился объединить своих родственников, братьев-сестер. А деревня эта была большой, благоустроенной. Там была снеговая речка, так перегородили русло, и там было озеро. Что стало с домами? Вывезли дом Николая, он его продал. Его перевезли в Томск, и он долго стоял где-то на Средне-Кирпичной. Дом был пятистенок.» (Назаренко Т.Ю., Гордиенко А.И. Интервью с Маргаритой Михайловной Криулько. С сайта http://cибиряки онлайн).

Вот что мне удалось узнать о деревне Успенка. Сейчас этой деревни нет, но мы собираем о ней информацию. Я буду разыскивать других людей, живших в деревне, и искать информацию в книгах и интернете. На следующий год я собираюсь продолжить работу по истории этой деревни, опрашивать других потомков её жителей; может быть, удастся использовать документы из архива.