Интервью с Маргаритой Александровной Криулько, 1937 г.р.

Маргарита Александровна Криулько, в девичестве – Федосеева, родилась 28 февраля 1937 года. Место рождения – Соликамский солезавод, пос. Усть-Боровая, в настоящее время – район г. Соликамска, так и записано в паспорте. Там проживала до 17 лет. Окончила среднюю школу и продолжила обучение 10 классов. Далее получила среднеспециальное (лесхозтехникум) и высшее (экономист) образование. Имеет одного ребенка – сына Юрия. У Юрия двое детей: дочь Юлия, 1981 года рождения и сын Николай – 1992. Юлия замужем, есть правнук Егор, который родился в 2008 году. Семья не слишком интересовалась собственной историей, однако, Маргарита Александровна - исключение. В ее записной книжке записаны родственники, их даты рождения. Жалеет, что не помнит рассказы свекра о войне и рассказы мужа.

Проживает в г. Томск.

Было 2 интервью. Во время второго М.А. Криулько предоставила фотографии.

 

История ветви Федосеевых.

Краткое изложение истории семьи.

Семья М.А. Криулько родом из с. Пакча Чердынского уезда Соликамской губернии. Оно выстроено в 2 улицы, тянувшиеся вдоль реки Колвы, на много километров. Места эти очень красивы, богатейшая природа.

Отец - Федосеев Александр Алексеевич, род. 1898 году в с. Пакча Чердынского района Соликамской губернии. Принадлежал к купеческому сословию. Мама – Вера Константинова, в девичестве также Федосеева. Они с отцом были не родственники, однофамильцы. Так же жили в селе Пакча Чердынского района, также принадлежали к купеческому сословию.

На фото – Александр Алексеевич Федосеев. Ему 18 лет. 1916 г.

- Если родители были из купеческого сословия, то имели ли они лавки, или какое-то другое имущество, которое определялось их сословием?

У обоих семей, маминой и папиной, были большие двухэтажные дома. Каждый ребенок в семье имел свою комнату. «Про лавку или какое-либо хозяйство сказать не могу, не знаю, был только огород, его хорошо помню. Но старшие говорили о пароходике, который не то принадлежал деду, не то нет. Пароходик этот ходил по р. Колве, на которой стоит с. Пакча. Колва впадает в Вишеру, та – в Каму и так можно дойти до Волги. Ходили до самой Астрахани».

 

Мамины родители – Константин Михайлович Федосеев родился 1878 году, умер в 1944. Бабушка Анастасия Ивановна – 1880-1926 годы.

У них было 11 детей. Часть детей умерла в младенческом возрасте. Другие - уже взрослые.

1. Николай. 1898 год.
2. Владимир, 1900
3. Александр, 1902 г.р.
4. Вера – 1903 г.р. мама Маргариты Александровны.
5. Капитолина, 1905 г.р., умерла молодой от аборта.
6. Александра, 1907 г.р.,
7. Иван, когда родился, Маргарита Александровна не помнит, а погиб перед самой войной.
8. Михаил, 1911 г.р.
9. Константин, 1913
10. Степан 1915,
11. Василий 1917 г.р.

 Дядя Иван и дядя Степан жили одно время с нами в Усть-Боровой.

- Они были семейные?

«Ну, как сказать? Дядя Степан был холост, так как был еще молодым. Он работал на Бумажном комбинате. Когда началась война, ему было 24 года. Его призвали на фронт. Он вернулся с войны и уже тогда женился. Дядя Иван был разведен. Некогда он жил отдельно, в другом городе, неизвестно, официально ли он был женат или они с той женщиной жили вместе. Но только эта женщина его бросила. После этого он переселился к сестре». Но в целом семья разделилась, взрослые дети жили отдельно. Он погиб до войны. О гибели Ивана рассказывает: «Вот дядя мой, Иван, погиб, я это помню. Это было незадолго до войны, мне было 4 года. Дядя Иван очень меня любил, потому и запомнила его смерть. Иван работал на Соликамском бумажном комбинате сварщиком. Перед самой войной на комбинате произошел взрыв, и ему цепью разбило голову, так, что даже мозг было видно. Люди говорили, что взрыв произвели диверсанты, говорили об этом мало. Я помню отчетливо, как выносили из дома гроб, а я держалась за его край и бежала за ним».

Дядя Николай жил в Кунгуре, работал на обувной фабрике. «Кем он там был – неизвестно, но никак не меньше мастера». Он был женат и имел 3 детей.

Дядя Владимир учился в Казани в кадетском корпусе. В годы Гражданской войны он служил у Колчака. В районе Чердыни и Пакчи шли бои. После боя убитых – и красных, и белы, свозили в Пакчу на кладбище и похоронили в братской могиле. Могила эта сохранилась, она ухожена, стоит памятник борцам за Советскую власть, однако, лежат там и белогвардейцы. Маргарите Александровне об этом дяде в детстве ничего не рассказывали, мама рассказала о нем уже в 1960-е годы. Говорила, что ребята, которых свозили в могилу, были все ей хорошо знакомы, пакчинские. Одного она любила, он тогда погиб». На повторном интервью Маргарита Александровна вспомнила об этом дяде, что он сильно помог ее маме. В молодости Вере Константиновне корова выбила два передних зуба. Владимир нашел в Казани врача и тот вставил эти зубы из золота.

Потомки дяди Александра живут в Чердыни. Они люди веселые, легкие на подъем, спокойные, порядочные, трезвые.

Деда по отцовской линии, Алексея Ивановича Федосеева, родившегося в 1871 году и умершего где-то в период с 1924 по 1930 годы, Маргарита Александровна знает хуже. Бабушку (имя ее респондент забыла), видела всего несколько раз. Помню, что, не смотря на возраст под 90 лет, она была стройная, статная, и по характеру – «гром-баба». У этой семьи был дом, 2 этажа, так как изначально все жили вместе, все дети. Папа был младший и дом должен был отойти к нему. У них были дети, даты рождения которых Маргарита Александровна не помнит, но приблизительно может сказать, кто был старше.

Евпраксия, возможно, старшая из всех.

Николай

Степан

Михаил,

Александр, отец Маргариты Александровны

Анна.

У Николая была дочка Надежда, которая переехала в Томск. Она уехала от мужа, который на войне был ранен в голову, потерял глаз. Не то в силу последствий ранения, не то по характеру, он был груб и жесток, обижал жену. У Надежды есть дети, они живут в Томске.

Дети из обеих семей могли получить неплохое образование. До революции (и после, кстати) три ее сестры учились в Чердынской женской гимназии. Александр Федосеев закончил в той же Чердыни Реальное училище. Ходили за 5 км до Чердыни учиться. Но Вера Константиновна не доучилась: Она училась в гимназии. У них произошло несчастье: сгорел дом. К тому же умерла ее мама, Анастасия Ивановна Федосеева. И на семейном совете было решено, что Веру надо взять из гимназии, чтобы она занималась хозяйством. Так ей не довелось учиться. Но она высоко ценила образование, заботилась, чтобы дети получили образование.

- Скажите, семья не подвергалась репрессиям? Все-таки, купеческое сословие, один из сыновей служил у белых, дома большие?

«Нет, репрессированных в семье нет. Но «умели и язык за зубами держать». О том, что дядя Володя у белых служил, я узнала от мамы, когда у меня уже дети были. Приехали на родину, шли полем, и мама вдруг рассказала» (сведения о Владимире Федосееве см. выше).

«Мама и папа поженились в январе 1924 года (еще тогда Ленина хоронили).Поженились и уехали работать на Печору. Пока дети не пошли, работали там. До Печоры добирались санным путем. Папа работал механиком Жили они в поселке Щельяюр, там родились двое старших детей. После рождения двоих детей родители вернулись в Пакчу, но там не было работы. Тогда отец купил дом, раскатал его на бревна и сплавил в Соликамск, вернее, в пригородный поселок. Там они поставили дом в северной части поселка Усть-Боровая, названном так по р. Боровице, притоку Камы). Интересно, что позже место у этого дома было занято заводом, дом снова раскатали и поставили на другом месте. Первоначально дом стоял недалеко от пристани».

На фото: Вера Константиновна и Александр Алексеевич Федосеевы. 1924 г.

 Детей у них было 4 человека, все дочки.

Валентина родилась в 1924 году

Лидия родилась в 1926.

Надежда, 1931 год,

Маргарита, 1937 год.

На фото: сестры Федосеевы и подруга Лиды (стоит справа) 1941 г.

Оба родителя работали. Однако было большое подсобное хозяйство. «У мамы был двор, много скота (корова, свиньи), огород 15 соток. Мама организовывала всё – и заготовку сена, и вспашку. Летом делали заготовки: ездили на р. Вильву, за брусникой, черемухой, черникой. Рыбу ловили вилками. И это при том, что мама работала».

Отец устроился работать на Бумажный комбинат, на буксирный пароход «Бумажник». Пароход был колесный и транспортировал лес для комбината, из леса делали бумагу. На этом пароходе папа работал до 1947 года, пока не начала сказываться серьезная болезнь. Потом перешел работать механиком на лесозавод, и работал там до смерти в 1954 году. Мама работала на подсобных работах: на момент смерти папы – завхозом в детском саду.

На фото: Александр Алексеевич Федосеев времен работы на севере, пос Щельяюр.

Во время повторного интервью Маргарита Александровна дополнила рассказ о болезни отца и занятиях мамы. «Когда папа умер, я училась в 10 классе. Умер он от сердца, хотя никогда на сердце не жаловался. А в 1947 году он болел - очень странная болезнь была. Натер пятку, и нога болела, вообще, плохо себя чувствовал. Помню, мне 10 лет было, я ходила к нему далеко, из Боровой в Соликамск, носила в больницу еду. Потом он заметил, что сам худеет, а живот у него становится больше. Врачу подсказал. Почему-то гной скапливался в брюшной полости. Наверно, там уже перитонит был, или что. Но отца спасли. Лежал он долго».

 Детство Маргариты Александровны пришлось на военное и послевоенное время. Когда началась война, ей было 4 года, однако, она кое-что отчетливо помнит.

«Наш дом стоял недалеко от пристани, во время войны призывники из Пакчи прибывали на пристань. Родные и знакомые заходили к нам. Застолий не устраивали. Настроение у взрослых было мрачное». Отца на фронт не призвали. Из их семьи воевать ушел дядя Степан, брат матери Маргариты Александровны. Он тоже работал на Бумажном комбинате. Когда началась война, ему было 24 года. Его призвали на фронт. «Во время войны он считал себя удачливым: выходя из боя, он часто отмечал, что шинель пробита в нескольких местах, но сам он цел. Был ранен. По возвращении с войны он привез мне небольшой подарок – немецкие цветные карандаши в картонной коробке».

Воспоминания о повседневной жизни в годы войны.

«Вечерами в поселке, в целях экономии, отключали свет, и семья сидела при лучине. В школу я пошла в 1944 году. Тетради у нас были самошитые из каких-то бухгалтерских бланков».

«В школе детям младших классов давали суп. Чтобы его есть, мы носили из дома посуду – жестяную миску и ложку. Так же давали по 1 столовой ложке сахарного песку. Маргарита сшила холщовый мешок и складывала в него сахар, а выходные пила с сестрой чай. Сестра была старше, поэтому сахар и суп не получала. Чай был «не заводской», а из липы».

На семью выдавали карточки. Причем, если, допустим, в этот месяц по карточкам не было товара, то можно было получить на них товар в следующий месяц. «Однажды сестра Надя рассердилась и поругалась с мамой, что она не съедает своей порции хлеба. Мама отдала ей карточки и сказала управляться самостоятельно. Та, естественно, все карточки быстро израсходовала. В семье потом вспоминают: пришла к ним гостья и спросила Надю, как у той дела. А девочка думала только о хлебе и ответила: «Скоро будут выходные, мама напечет шанег, я выправлюсь» Взрослые смеялись».

- Вообще, голодно было?

Нет. Шаньги пекли. Была каша-заваруха, с обязательным маслом. Летом заготавливали грибы, ягоды «Никола (муж) мне рассказывал, у них в войну было очень голодно. Я удивлялась: тут такое благодатное место, почему не заготавливали ничего? Но вот такие люди, не заготавливали».

Во время войны сильно помогал огород при доме. Дома также держали корову, и удобряли огород навозом. Во время войны на огороде не было сорняков. Дело в том, что рядом в бараке жили немцы, которых Маргарита Александровна называет «эвакуированными из Поволжья» (ТН – нет достоверных сведений, что немцы были депортированные). Они жили бедно. Именно они выдергивали сорняки на огороде и делали из них еду, вплоть до котлет. «От такой еды они сильно опухали».

Выручала картошка, она была своя. В семье также сильно выручала соль. Огород Федосеевых выходил на Солезаводы. Там выкачивали воду из-под земли и выпаривали соль. После выпаривания оставался серый соленый осадок. Его выбивали (кусками) и выбрасывали. Дети забирались на территорию завода, подбирали эти куски, толкли и меняли на муку, зерно. Зерно давали курам, а муку пускали на шаньги. На вопрос о том, не боялись ли они лазать на территорию завода за солью, Маргарита Александровна сказала, что это было доступно не всем детям - им повезло с огородом, выходившим прямо на заводской забор. К тому же эту соль все равно выбрасывали, она была серая, страшная. Но ее можно было есть, давали коровам.

Об одежде: информация, скорее, относится к послевоенному периоду. «Ситцы и другие простые ткани можно было купить. Мама шила сама. У нас была машинка «Зингер». Вместо пальто мама сшила нам фуфайки. Фуфайки шились из грубой ткани, утеплялись ватой, Зингер брала все. Еще мама сама шила одеяла».

В школу Маргарита Александровна пошла в 1944 году. Закончила 10 классов. Вообще все дочери получили хорошее образование, что неоднократно подчеркивается в беседе: «Мама во многом отказывала себе, но нас учила. Маме, Вере Константиновне, доучиться не удалось. В 1940-е годы образование в 8-10 классах было платное – 75 рублей за полугодие, а высшее – 300 рублей в год). «Но мама, отказывая себе во многом, настаивала на том, чтобы дети учились».

«Школа стояла в Усть-Боровой – единственная на весь поселок. Она находилась рядом с закрытой церковью. «Мы в перемену бегали в церковь и залезали наверх». От дома Федосевых до школы было довольно далеко «Никогда не приходилось учиться, чтобы близко». В поселке была только семилетняя школа. По окончании семилетней школы, пошла учиться дальше. Десятилетка была одна на весь город. «То, что мы учились – это была заслуга мамы». Учились мы все хорошо. Валя закончила с отличием эвакуированный из Ленинграда Ленинградский педагогический институт им. Плеханова (уточнить). Лида поехала в Пермь и там закончила фармакологический институт. Получила профессию провизора, работала в Свердловске. Надя также закончила в Перми институт, учитель математики и физики».

В 1954 году Маргарита Александровна поехала поступать в Пермь в Пермский сельскохозяйственный институт, на землеустроительный факультет, и не поступила. Не прошла по конкурсу. Обдумывала возможность поступления в Новосибирске в институт, готовивший инженеров водного транспорта, особенно привлекало, что там давали форму. Но мама не отпустила, далеко. Маргарите Александровне было стыдно возвращаться домой, она уехала в Кунгур. Там жил ее дядя. Двоюродный брат Юра отвел ее в Лесотехнический техникум. Там ее приняли по результатам экзаменов в Пермский с-х институт. На специальности был недобор. Поскольку Маргарита Александровна жила на Каме, по которой активно сплавлялся лес, то будущую свою специальность она представляла. Так она закончила Лесотехнический техникум. В Томск приехала в 1957 году, 5 февраля, по распределению. «Направили в «Сплавконтору». Я мечтала отработать 2 года, как полагается и уехать. Но на новом месте все ко мне очень душевно отнеслись. Дали угол, выдали валенки…» Потом познакомилась со своим будущим мужем: Николаем Ивановичемм Криулько. Он работал в «Сплавконторе», был Секретарем комсомольской организации. В 1958 году они поженились. Всю жизнь прожили в Томске.

На фото: Маргарита Александровна и Николай Иванович Криулько. 1959 г. (за неделю до рождения сына Юрия).

Маргарита Александровна большую часть своей жизни была связана с лесным хозяйством. Разговор коснулся этой темы, и она рассказала: «Не путайте леспромхоз и лесхоз. Лесхоз следит за лесом: вредители, породы, болезни. Леспромхоз лес разрабатывает. Весь лес разделен на участки. Когда идет заготовка леса, то люди там и живут. Образуются поселки: в них ставят дома, в основном – двухквартирники, есть детсад, медицинское обслуживание, школа, база снабжения: занимался этим «Томлесстрой». Лес вывозят или сплавляют. Когда участок вырабатывается, постройки увозят на новое место, но могут там остаться доживать люди. В Половинке, например, был сплав, а в Поздняковке – заготовка. Сейчас до Половинки идет хорошая дорога, а раньше приходилось деньги возить по лесной дороге, на подводах.»

Ветвь Криулько.

Николай Иванович Криулько, родился в 1930 году в пос. Успенка, труженик тыла. Муж Маргариты Александровны Криулько.

На фото: Николай Иванович Криулько.

Родственники Н.И. Криулько рассказывали, что в Успенку переселились из Белоруссии Иван Степанович Криулькос 7 братьями. Ивана Ивановича Криулько, отца Николая Ивановича привезли в возрасте 2 лет из Белоруссии. То есть время переселения – примерно 1899 год. Иван Степанович, возможно, был старший из братьев. И вполне вероятно, что не все братья жили в одной деревне. В Покровке тоже жили Криулько. Возможно, еще и в Троицкой.

На фото: Иван Иванович Криулько со своей второй женой Александрой.

Отец Николая Ивановича, Иван Иванович Криулько, родился в 1897 году в Белоруссии, жил в Успенке умер в Кижирово в 1967 году. Потомок белорусских переселенцев. Мать, Надежда Кондратьевна Криулько, в девичестве Сикора. Потомок украинских переселенцев. Умерла рано, похоронена в Успенке, могила уничтожена во время пожара на кладбище. Иван Иванович Криулько был женат вторым браком, жену звали Александра (тетя Шура).

На фото: многочисленная родня Криулько.

В семье Ивана Ивановича Криулько было 6 детей:

1. Клавдия (Осиненко), похоронена в Петропавловке.
2. Наталья (умерла)
3. Павел (1923 г.р. похоронен в Рубцовске)
4. Нина
5. Таисья (Похоронена в Асино, есть дети Любовь и Татьяна)
6. Николай
7. Галина (живет в Ново-Кусково, ее фамилия Примайчук).

 На фото: Таисья Ивановна с мужем и детьми. «Муж у нее пил. Таисья из них первая умерла. Рак легких (курила)».

Иван Иванович Криулько участвовал в Гражданской войне, сражался на стороне красных. В семье сохранилось воспоминание, что новобранцы были собраны в Томске, но до отправки было время и им дали на сутки увольнительную. Ивану Ивановичу так хотелось еще раз увидеть родную деревню, что он из Томска по берегу побежал домой и бежал всю ночь. Повидался с родными и побежал обратно.

Иван Иванович был худой, очень высокий и очень крепкий человек. У него были огромные кулаки и огромные ступни ног. Никакие валенки не годились ему по размеру. Ему выдавали две пары, он отрезал у одной пары носок и притачивал к ним головку от другой пары. В валенках он ходил очень долго, поскольку пока летом привозили обувь его размера, ходить он мог только в этих валенках.

Иван Иванович принимал участие в Великой Отечественной войне. Он был неграмотный и умел писать только три буквы - чтобы подпись сам поставить. Однако, после возвращения с войны он был выбран председателем колхоза. Вполне справлялся. У него была великолепная память, он помнил не только детали, но и даты, Поскольку тогда жители деревень паспортов не имели, и уехать из деревни было очень трудно, то он выправил своим детям справки, чтобы они уехали учиться.

Он очень держался за свою деревню и был предпоследним человеком, который уехал из Успенки. Сначала хотел ехать в Петропавловку, купить там дом, но не поладил с местными, не нравилось, что люди пьют. Купил дом в Кижирово. Дом Ивана Ивановича в Кижирово был «на две половины» - попросили нарисовать план – Маргарита Александровна нарисовала классический пятистенок. Отметила, что в Успенке дом был такой же. Очень удивилась, что печка стояла слева от входа, хотя второе жилое помещение было справа от входа и рациональнее было бы поставить печку не у наружной, а у внутренней стены. Также отметила, что стол размещался по диагонали от печки. Устье печки располагалось к противоположной от входа стене, голбчика не было – печь стояла вплотную к стене. Кровать стояла справа от входа. Мебель была простая – печь, стол, кровать и полки вдоль стен, лавки. Интересно, что жили в первом помещении, с печью, вторая комната пустовала – дед надеялся, что Николай переедет к нему и будет жить, но Николай уже не хотел в деревню.

С дедом жила тетя Шура – его вторая жена, мачеха Николая, так как первая жена умерла очень рано. Хозяйство было очень большим - много овец, поросята, корова. Держали огромный огород.

«Никола звал отца не «папа», а «тятя». Я, когда вышла замуж, не знала, как его называть. У нас по-уральски звали «папаша» и «мамаша». Я стала так называть, ему не понравилось. Никак не стала звать.»

«Свекор просил, чтобы я его одевала: у него был 46 размер ноги, трудно было на него одежду подобрать. Просил в городе покупать».

Дети Ивана Ивановича Криулько: «Первая из них всех умерла Тася. За ней Никола, потом Нина (тоже рак), Наташа, потом Павел и Клава.»

На фото: Клавдия Осиненко с дочерью Нюсей (Анной).

Анна и Дмитрий Осиненко. «У Клавдии были дети Юра (утонул), Дмитрий, Анатолий и Сергей (в Успенке живет). Дочки Анна (она тоже уже умерла) и Наталья. Клавдия умерла года три назад, ей за 90 было». 

На фото: Старший сын Павел Иванович Криулько.

Павел Иванович Криулько, фронтовик. Был ранен, работал в милиции в Тегульдетском районе. Он имел большую семью. Старшая его дочка Зоя закончила политехнический институт в Томске и уехала в Красноярск-26. С мужем. Муж у нее из Кривошеино. Вторая дочка Людмила замужем была неудачно, сейчас тоже живет в Красноярске 26. Любовь по образованию фармацевт. Умер очень старым. Ему под старость отняли ногу - трофическая язва. Дочка Люба увезла Павла в Рубцовск, там он и похоронен.

Николай Иванович Криулько в годы Великой Отечественной был подростком. «Когда война началась, Николе 11 лет было. Так он был за мужика. Пахал на быках. Он жил в родном поселке Успенка, работал в колхозе «Маяк» и за хороший труд был премирован – получил живого ягненка. Мать плакала неделю от радости».

После того, как отец стал председателем колхоза, смог выправить сыну справку, чтобы он поехал учиться, Николай уехал в Самусьский затон и закончил там ФЗО (фабрично-заводское обучение) Став механиком, работал на заводе в Самуськах.

В армии служил на Сахалине, город Корсаков. Проверял приходящие суда, в основном – японские. Отслужил, как полагается, три года.

На фото: лыжный кросс военнослужащих срочной службы. Из личного архива Криулько Н.А. 1952-54 гг.

На фото: Николай Криулько (слева) с сослуживцами. 1952-1954 гг.

После армии оказался в Томске, работал в «Сплавконторе». «Когда он демобилизовался, все боялся уезжать, что не узнает родной дом». В Томске он жил на Подгорной, 23. Жила там же его двоюродная сестра из Петропавловки. Он в доме этой сестры в свое время жил, когда учился в школе в Петропавловке. Именно поэтому он считал себя этой семье сильно обязанной. Позднее, когда он уже жил семьей и имел ребенка, то в квартире Николая Ивановича жили его двоюродные сестры. Они помогали Маргарите Ивановне убираться, забирали племянника из сада, мыли его, укладывали спать. Это очень помогало Маргарите Александрове, потому что она в это время училась. С другой стороны, хорошо подчеркивает особенности мышления: не снимать же квартиру, если в городе живет родня?

До брака Николай Иванович имел отношения с одной женщиной. Она была вдова, у нее были дети. Эта женщина «одевала» Николая и привечала в гостях в том числе его двоюродную сестру. Сестра недоумевала, зачем надо было Николаю брать ее с собой, когда он шел к этой женщине?

На фото: Товарищи по холостой жизни. Н.И. Криулько – справа.

 Женился Николай Иванович на Маргарите Александровне Федосеевой. Она настояла на продолжении обучения. Закончил вечернюю школу («Я почему настояла на обучении? Пошли мы в отпуск, поехали отдыхать своей компанией. И тут я поняла, насколько он выделяется. У меня уже ребенок был. Я ему говорю: «Или ты идешь учиться, или я ухожу». А он сидел с соседями – у нас квартира была на Черемошниках отдельная – и встал, говорит: «Значит, пойду». Школа была возле Речвокзала. Вот он ушел, а я с ребенком - следом. Посмотрела – учится. Больше не проверяла»). Николай Иванович получил образование, хотя учился весьма посредственно. Маргарита Александровна имеет 2 образования: техникум и ТГУ, экономический факультет.

О деревне Успенка.

Впервые М.А. Криулько увидела ее в 1959 году. Деревня к этому времени уже разъезжалась. Иван Иванович уезжал предпоследний, после него уехала только его теща от второго брака, мама тети Шуры Криулько. Она похоронена в Кижирово, как и Иван Иванович. Бабушка эта жила одна, имела коня, огород. Была очень крепкая. Мать Николая умерла рано, похоронена в Успенке. Могила потеряна после пожара.

«Когда я последний раз была на месте Успенки, никаких признаков деревни уже не было – все распахано и засеяно. В Успенку ездил Николай Иванович – он все стремился объединить своих родственников, братьев-сестер».

Деревня эта была большой, благоустроенной. Там была снеговая речка, так перегородили русло и получилось озеро. В лесу было много ягод, грибов. Их собирали уже после того, как деревни не стало. Клюкву брали кружками, насыпали буквально большие крапивные мешки. Черника, брусника, малина. Их брали по ягодке и набирали ведро. «Никола вспоминал, что во время войны было очень голодно. А меня удивляло: почему ничего не заготавливали?»

Дом считался Николая, он его продал. Его перевезли в Томск и он долго стоял где-то на Средне-Кирпичной. Дом был пятистенок. В Томске на Средне-Кирпичной живет сестра Николая.

Родня Николая была малограмотной. Бабушка его все время звала Николая к себе, он писал письма на фронт.

В Успенке жили представители разных наций: белорусы, украинцы, поляки, были и русские. Иван Иванович считал нацию по той стране, где родился. Он родился в Белоруссии – белорус, жена – украинка, а сын – русский. Так и в паспорте записал. «Я как пришла в деревню – не понимала, о чем они говорят, был свой говор, все языки слились воедино!»

Вообще - в Сибири жил отец Ивана Ивановича Криулько Иван Степанович, на кладбище в Кижирово есть еще брат - Осип Иванович. У Осипа Ивановича был сын Иван, он жил в Кижирово,потом переехал на Почтовый. Вроде бы сейчас его дети живут на Каштаке. Иван и Людмила – историки.

Клавдия жила в Петропавловке. «Мы эту деревню не любили – ощущение запустения, жители пьют. В Петропавловке жила Клавдия и ее дети. Наталья уже умерла – она пила и скончалась от цирроза печени, по всей видимости. У этой семьи вообще были проблемы с печенью. Семья была большая. Сейчас в Петропавловке живет сын Клавдии Сергей. Фамилия их – Осиненко. Он зарабатывает на жизнь, заготавливая шишки, рубя осину и т.д.»

Белорусское происхождение Николая Криулько сказывалось и в пищевых предпочтениях: любили картошку, жаренную в большом количестве сала. «Прямо текло с картошки». Маргарита Александровна не любила такую картошку, и свекор был уверен, что она «татарка».

Николай Иванович Криулько очень хотел, чтобы родственные связи не потерялись. Регулярно возил свою родню на место бывшей деревни. Очень любил на Троицу ездить на кладбище в Самуськи – ради общения с потомками жителей Успенки.