Заметки к истории рода Родюковых. 1982-1985. "Геодезистов и топографов часто называют первопроходцами"
На фотоохоте. Автор книги Олег Чистовский
«Обычно участников любых экспедиций, исследующих земные пространства, принято называть полевиками. В этот разряд попадают геодезисты и топографы, которые, выполняя геодезические работы и топографические съемки, половину года, а то и больше находятся в окружении природы, даже в лесу. Их полевой сезон, как правило, начинается в весеннюю пору, когда земля освобождается от снежного покрова, и завершается в зимнее время. Стужа и снегопады заставляют полевиков вернуться в города “на зимние квартиры” и заняться обработкой собранных материалов.
Геодезистов и топографов частенько называют первопроходцами. И это не случайно. Ведь для того чтобы составить проект нового города или электростанции, выбрать трассу канала или нефтепровода, необходимо иметь надежную топографическую основу. <…>
Геодезисты и топографы являлись непременными участниками экспедиций, возглавляемых замечательными русскими путешественниками: Семеновым-Тян-Шанским, Пржевальским, Козловым, Роборовским, Ошаниным и другими. И уж так повелось в последнее время, что на первых полосах центральных газет рядом с короткой информацией о начале какого-нибудь крупного строительства в нашей стране обязательно публикуется фотография, изображающая людей с оптическими приборами и полосатыми рейками на фоне суровой девственной природы. Это и есть геодезисты и топографы – предвестники промышленного освоения труднодоступного района»1.
СПРАВКА. Олег Григорьевич Чистовский (1923-2004) - советский и российский топограф-геодезист, писатель-натуралист, член Союза писателей Санкт-Петербурга, действительный член Географического общества СССР. Участник Великой Отечественной войны.
КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ: Родился 27 июня 1923 года в Петрограде. В 1942 году окончил Ленинградское военно-топографическое училище. Член КПСС с 1941 года. Участник Великой Отечественной войны, награждён медалью «За боевые заслуги». После окончания войны до 1953 года служил военным топографом в Советской Армии (капитан); в 1954-1957 – начальник топогеодезической партии в Средней Азии; с 1958 года работал в институте «ЛЕНГИПРОГОР» (УРБАНИСТИКИ) руководителем группы картографического сектора. Он много разъезжал по всему Советскому Союзу, вёл съёмки на Памире и в Казахстане, в Туркмении и на Кавказе, на Кубани и в Заполярье, в Карелии. Во время своих поездок и экспедиций близко наблюдал природу разнообразных ландшафтов. Вскоре стал заядлым грибником, а затем и писателем-натуралистом, автором коротких рассказов о грибах, редких растениях, зверях и птицах. Активно публиковал рассказы, очерки и приключенческие повести во многих сборниках и журналах, ежегодниках «На суше и на море», «Глобус» и др. Автор книг: «Записки топографа», «Своими глазами», «Когда шагаешь по земле», «Под пологом тайги», «Знакомые незнакомцы», «Фронтовые топографы» и др.3
Слева направо: К.Х. Сухов, В.П. Родюков, Б.Е. Бызов, О.Г. Чистовский, Б.Н. Рубцов; в глубине на втором плане – Ю.В. Сазонов.
Скорее всего, именно на одной из таких встреч в конце 1970-х - начале 1980-х годов и возникла идея написания книги о фронтовых топографах.
Книга О.Г. Чистовского «Фронтовые топографы»4 вышла в свет в юбилейный год 40-летия Победы в Великой Отечественной войне. В «Прологе» Олег Григорьевич писал: «Случайная встреча с фронтовиком-геодезистом и письмо Русанова навели меня на мысль начать сбор материалов, дающих представление о деятельности военных топографов на Ленинградском и Волховском фронтах в годы Великой Отечественной войны, чтобы передать эти материалы в музей, организуемый при Ленинградском высшем военно-топографическом командном Краснознаменном ордена Красной Звезды училище имени генерала армии А.Н. Антонова.
К этому желанию примешивалось и, казалось бы, сугубо личное. Дело в том, что любовь к профессии топографа с ранних лет воспитывалась в нашей семье. Моего отца – сельского учителя – в первую мировую войну призвали на военную службу и направили на курсы топографов. Он участвовал в знаменитом Брусиловском прорыве. За проявленную храбрость при взятии командной высоты получил боевую награду – орден Владимира. В начале гражданской войны отец добровольно вступил в Красную Армию. Когда началась Великая Отечественная война, я по возрасту не был военнообязанным, но решил по примеру отца вступить добровольно в Красную Армию. Меня направили в Ленинградское военно-топографическое училище. Отец очень обрадовался, узнав, что я стану военным топографом» (с.6-7)
«В середине сентября 1942 года курсантов вновь собрали в городке училища для подготовки к выпуску. И вот наступил день, которого мы все ждали с особым волнением. В полдень выпускников выстроили на плацу в две шеренги. На церемонии присутствовал начальник Военно-топографического управления генерал М.К. Кудрявцев. Зачитывается приказ. Бывшим курсантам присваивается звание лейтенанта. Большинство назначается на должность топографа 2-го разряда. Меня направили в распоряжение начальника топографического отдела штаба Среднеазиатского военного округа. Я очень огорчился, что мою просьбу – направить меня на Ленинградский фронт – не удовлетворили, и с завистью смотрел на однокашников, которым предстояло служить в Ленинграде.
И только после войны, в марте 1949 года, меня перевели в ленинградский военный округ. Здесь ещё служили офицеры, осуществлявшие в годы Великой Отечественной войны топографическое обеспечение 42-й и 55-й армий, защищавших Ленинград. Затем довелось служить в Ленинградском Краснознаменном военно-топографическом училище, где также были офицеры из топографических частей, которые обслуживали Ленинградский и Волховский фронты.
С большим интересом я слушал тогда рассказы фронтовиков. Порой досадовал, что о ратном подвиге этих мужественных и скромных тружеников войны мало кому известно. Через много лет, уже после окончания службы в Советской Армии, случайно я познакомился с инженером Ленинградского треста инженерно-строительных изысканий Юрием Витальевичем Сазоновым. На его пиджаке было прикреплено несколько планок боевых орденов и медалей.
Когда я попросил ветерана рассказать о запомнившихся ему эпизодах из фронтовой жизни, он живо поведал о подвигах своих однокашников по Ленинградскому военно-топографическому училищу Андрея Константиновича Летарова, Дмитрия Алексеевича Попова и Константина Васильевича Пуздырева, с которыми служил в 3-м топографическом отряде. О себе же Юрий Витальевич говорил скупо и неохотно.
Все услышанные мною рассказы от разных фронтовиков-топографов пробудили горячее желание написать книгу о военных топографах блокадного Ленинграда, построенную исключительно на фактическом материале. Используя воспоминания непосредственных участников событий и документы того времени, я решил рассказать о том большом вкладе, который внесли военные топографы, геодезисты в разгром немецко-фашистских захватчиков под Ленинградом.
Пусть память о славных делах фронтовиков-топографов будет жить вечно! (с.10-11).
Во второй главе под названием «Выпускники» читаем: «Вологодскому пареньку Владимиру Степанову навсегда запомнилось 7 мая 1939 года. В этот день он и его товарищи по курсу окончили Ленинградское военно-топографическое училище, и состоялся торжественный акт выпуска. <…>
В этот солнечный весенний день, казалось, сама судьба улыбалась Владимиру. Его юношеская мечта о путешествиях, о нехоженых тропах обретала реальные черты. Ведь недаром топографов считают первопроходцами. Порой им приходится вести топографические съемки в глухих районах, где еще не ступала нога человека.<…>
Побывав на двух летних практиках на учебном полигоне училища в одном из сельских районов, Владимир имел представление о работе военного топографа в полевых условиях. Но там курсантов опекали опытные командиры.
А теперь он сам стал командиром и впервые почувствовал ту огромную ответственность, которая ложится на него. Рядом с ним уже не будет добрых советчиков – преподавателей или руководителей практики, и все сложные вопросы, встретившиеся в работе, придется решать самому» (с. 21-23).
«После завтрака у выпускников оставалось свободное время, и каждый использовал его по своему усмотрению. Владимир сдал в библиотеку числившиеся за ним книги, а затем не спеша прошел по учебным классам училища, где все ему было так знакомо. Проходя мимо большого глобуса, оставшегося еще от Санкт-Петербургского военно-топографического училища, он остановился и долго рассматривал выпуклый рельеф материков. В соседнем зале, возле класса аэрофототопографии, стоял настоящий самолет…
Было около двенадцати часов, когда Владимир поднялся в актовый зал. Собравшись группами, выпускники с волнением ожидали торжественного акта. В зал через огромные полукруглые окна проникало солнце, раскинув широкие полосы по блестящему паркету и пунцовой скатерти, покрывавшей длинный стол.
На середину зала вышел командир учебной роты и подал команду:
- В две шеренги становись!
Когда перед столом слева от командира роты выстроились шеренги, в зале появились командиры с ромбами и шпалами в петлицах и направились к столу. Начальник училища полковой комиссар Рязанов, высокий, строгий, окинул взглядом строй и громко скомандовал:
- Под Знамя училища, смирно!
От сцены из левого прохода в зал вошли три курсанта-знаменщика. Первый нес колеблющееся на древке красное полотнище. В метре от него по бокам двигались два ассистента с винтовками, взятыми на плечо. Чеканя шаг, знаменщик и его эскорт проследовали к столу, остановились слева от него и четко повернулись к шеренгам выпускников. Одновременно знаменщик снял с плеча Знамя, а его ассистенты приставили к ноге винтовки.
Церемония выноса Знамени перед строем училища всегда волновала Владимира своей торжественностью. А теперь, глядя на святыню училища, он испытывал особую радость от сознания, что навсегда связал свою жизнь с армией и что, где бы ему ни пришлось служить, всегда должен быть верен Знамени части.<…>
После зачтения приказа представитель Военно-топографического управления поздравил выпускников с окончанием училища и пожелал им хорошо трудиться на благо укрепления оборонной мощи страны.
Вынесли Знамя, и прозвучала долгожданная команда: “Разойдись!” Строй дрогнул и быстро рассыпался. <…>
А по широкой лестнице уже спускались другие выпускники. Как оказалось, всем им нужно в строевой отдел, чтобы узнать о местонахождении своих отрядов» (с. 25-27).
Новоиспеченные лейтенанты Владимир Степанов и его друг Николай Некрасов были назначены в одну войсковую часть – 3-й топографический отряд, который находился в Ленинграде.
«Осенью 1939 года состоялся еще один выпуск курсантов, завершивших учебу в Ленинградском военно-топографическом училище по двухгодичной программе. Из осеннего выпуска училища в 3-й топографический отряд получили направление лейтенанты М.Г. Бондарев, С.В. Воронцов, В.П. Коломиец, П.И. Кольцов, А.С. Кудрявцев, А.К. Летаров, Н.В. Логинов, В.А. Логинов, П.И. Митькин, К.В. Пуздырев, Д.А. Попов, Б.Н. Рубцов, Ю.В. Сазонов, С.Г. Савчук, Л.В. Тетенькин, П.И. Чупрунов, Т.А. Шендевин. После распределения по отделениям они приняли участие в обработке полевых материалов. В канун 22-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции все отделения 3-го топографического отряда завершили свои задания и вернулись на зимние квартиры в Ленинград» (с. 38).
Сазонов Ю.В. Зданчук Е. П.7
«22 июня 1941 года был выходной день. Но у лейтенанта Ю.В. Сазонова накопилось много неотложной работы. <…> Сазонов решил полностью вычислить геодезическую сеть на своем участке, чтобы в понедельник приступить к съемке фотоплана. Уже месяц он жил на своем участке. Места эти были хорошо ему знакомы. Именно здесь в районе селения Вяртсиля год назад лейтенант Сазонов работал на демаркации государственной границы в соответствии с заключенным между Советским Союзом и Финляндией мирным договором. Только тогда он со своей командой жил на пограничной заставе, а теперь обосновался на хуторе, где недавно поселилась крестьянская семья, приехавшая из Белоруссии.
Сазонов знал, что в Вяртсиля дислоцируется артиллерийский полк, в котором часто проводились учения. Поэтому он не удивился, когда по дороге мимо хутора проследовали конные упряжки с орудиями. Выйдя на дорогу, Сазонов все же спросил знакомого лейтенанта в артиллерийской форме:
- Что, у вас опять учений?
- Нет, не учения. Полк поднят по боевой тревоге и занимает оборону вдоль границы.
- Опять какая-нибудь провокация со стороны финнов?
- Да нет. Финны пока не проявляют активности. На нашу страну без объявления войны напала Германия.
- Но ведь с ней у нас заключен договор о ненападении, - высказал недоумение Сазонов.
- Теперь ясно, Гитлер хотел этим договором усыпить нашу бдительность, - ответил артиллерист.
Новость для Сазонова оказалась ошеломляющей» (с.55-56).
«Известие о начале Великой Отечественной войны застало командира 39-го моторизованного топографического отряда майора Н.И. Сильвестрова в небольшом поселке, расположенном на правом берегу реки Титовки, которая протекает в северо-западной части Кольского полуострова близ границы СССР и Норвегии.
Был отдан приказ трем ближайшим отделениям – прибыть в штаб отряда. Двум отделениям, работавшим на полуострове Среднем, - сосредоточиться там, в рыбачьем поселке. Исходя из сложившейся обстановки, помощник командира капитан Е.П. Зданчук с группой командиров на пароходе «Шексна» отбыл в Мурманск, чтобы оттуда выехать поездом в Ленинград для формирования 40-го моторизованного топографического отряда» (с. 59-60).
Глава восьмая (фрагмент)
«ТАМ, ГДЕ БЫЛ ОСТАНОВЛЕН ВРАГ»
«Утром 23 сентября майор Ф.К. Назаров вызвал к себе лейтенанта П.И. Чупрунова.
Назаров Ф.К. Чупрунов П.И.7
- Товарищ лейтенант, вам надо выехать в район Средней Рогатки и привязать там две батареи. Возьмите себе помощника из командиров. В вашем распоряжении машина и десять бойцов. Материалы привязки сдадите на месте под расписку.
- Когда надо приступить к выполнению задания?
- Приступайте немедленно, - ответил Назаров, и строгое лицо его с густыми насупленными бровями прорезали морщины.
В напарники Чупрунов взял своего друга лейтенанта Н.В. Логинова, который мечтал о боевом задании.<…>
На совершенно открытой местности были вбиты колышки, обозначавшие места установки главных орудий батарей.
Прокладку теодолитного хода лейтенанты начали с геодезического пункта, расположенного у обочины шоссе. <…> Закончив работу на пункте, лейтенанты перешли к первой точке хода. В это время бойцы размотали стальную двадцатиметровую ленту и приступили к измерению линий между точками хода, обозначенными вехами.
Неожиданно начался артиллерийский обстрел участка, где работали топографы. Снаряды падали так близко, что приходилось ложиться на землю и ожидать, пока рассеются клубы дыма и пыли, чтобы продолжать замеры. Стоять во весь рост у инструмента во время обстрела оказалось невозможно, и Чупрунов с Логиновым вынуждены были работать на корточках. Красноармейцам пришлось ползком промерять линии. Работу топографы завершили на геодезическом пункте, проложив замкнутый теодолитный ход. Здесь же в придорожной канаве, Чупрунов и Логинов произвели необходимые вычисления. <…>
- Все готово, товарищ капитан, доложил Чупрунов подошедшему к ним артиллеристу и вручил ему список с координатами колышков.
- Спасибо, друзья, сказал капитан и добавил: - Быстро справились с заданием.
<…>
Съемку переднего края топографы обычно вели ночью в сопровождении разведчиков.
Отделение, в котором был старший лейтенант Ю.В. Сазонов, работало у подножия Пулковской возвышенности, в районе деревни Большое Кузьмино. Майор в отставке Юрий Витальевич Сазонов вспоминает: “В сопровождении связных, выделенных командирами стрелковых батальонов, я лазил от одного окопа до другого, определяя свое местонахождение по развалинам домов и сараев, полевым дорогам, сохранившимся телефонным столбам. Нужно было все время сверять местность с картой. На отдельных участках, где не было никаких ориентиров, расстояние просчитывал шагами, сгибаясь чуть ли не до самой земли. Заметив нас, немецкие автоматчики открывали огонь, и тогда мы вынуждены были прятаться в укрытия и ждать, когда прекратится обстрел. Особенно трудно было вести съемку, когда выпал снег, скрывший контуры. Тогда пришлось прибегнуть к методу засечек с применением компаса и визирной линейки. Чтобы отвлечь внимание вражеских снайперов, из запасных шинелей мы делали чучела, а сами, вывалявшись в снегу, выбирались из траншей и вели съемку, пока фашисты били по чучелам. Но на такую хитрость можно было пойти не всегда”.
Аналогичные задания выполняли военные топографы и на других участках Ленинградского фронта» (с. 81-85).
Глава девятая (фрагмент)
«ОТВЕТНЫЕ УДАРЫ»
«4 сентября 1941 года немецкие дальнобойные орудия подвергли Ленинград варварскому артиллерийскому обстрелу. <…> С того времени враг ежедневно обстреливал разные районы города, стараясь не только разрушить капитальные сооружения, но и посеять страх у ленинградцев. Командование фронта решило принять срочные контрмеры для уничтожения и подавления вражеских батарей, ведущих огонь по Ленинграду.
Начальник артиллерии 42-й армии полковник М.С. Михалкин вызвал на свой командный пункт командира 3-го топографического отряда майора Ф.К. Назарова и спросил его:
- Видите вспышки стреляющих по городу батарей?
- Вижу, товарищ полковник.
- Дайте координаты этих батарей.
- Есть, - ответил майор.
“Признаюсь, - вспоминал впоследствии полковник в отставке Федор Кузьмич Назаров, - во время этого разговора я мучительно думал: поймаем ли мы вспышки таким маленьким объективом, как у нашего теодолита?.. Засечки оптическим инструментом всегда были нашим профессиональным мастерством. Но одно дело – засекать твердые визиры, а другое – мгновенные вспышки и сохранять при этом геодезическую точность. Немым укором всплывали воспоминания о последствиях вражеских обстрелов: человеческие жертвы, разрушения, пожары. Надо было выполнить приказ, как бы велики не были предстоящие трудности”.
<…>
На 1 декабря 1941 года топографы 3-го топографического отряда засекли 495 вражеских батарей, обстреливающих Ленинград.
<…>
Оптические засечки вражеских дальнобойных орудий, обстреливавших Ленинград, в полосе обороны 55-й армии вели специалисты 61-го геодезического отряда.
<…>
Враг стремился ликвидировать наблюдательные посты геодезистов. Сильнейшему огневому воздействию постоянно подвергалась церковь с колокольней в Пулкове. Известный уже читателю Владимир Павлович Степанов, обслуживавший этот пост, сохранил в своей памяти следующее: “Немцы, видевшие церковь с Дудергофских высот, стали нас все чаще беспокоить.
Прямым попаданием снаряда разворотило купол колокольни. Бойцы раздобыли несколько толстых досок и сделали что-то вроде мостика. По нему мы пробирались в купол церкви, где оборудовали другой наблюдательный пост. Но немцы решили уничтожить его и в середине декабря 1941 года подвергли церковь артиллерийскому обстрелу. Во время этого обстрела мы укрылись в подвале, выход из которого был засыпан битым кирпичом и кусками штукатурки. Спустя несколько дней немецкие артиллеристы разрушили церковь до основания. Новый наблюдательный пост мы устроили в развалинах обсерваторского здания на Пулковской горе. От нашего поста по открытой местности вела бетонная дорожка, которая связывала нас с внешним миром. Она постоянно обстреливалась из орудий и минометов, за что прозвали мы ее «дорогой смерти». Этот пост обслуживали лейтенант А.П. Зеленов, воентехник 2-го ранга Поспелов и я. В одну из декабрьских ночей разрывом мины был ранен боец и поврежден теодолит. Бойца отправили в госпиталь, а теодолит нам заменили. Но немцы, очевидно, пристреляли наш пост, и во время наблюдений миной убило воспитанника Ленинградского топографического техникума Поспелова”.
Для борьбы с артиллерией противника, обстреливавшей Ленинград, в 42-й армии была сформирована контрбатарейная группа из нескольких артиллерийских полков.
<…> В дальнейшем на Ленинградском фронте был создан контрбатарейный артиллерийский корпус под командованием генерал-майора Н.Н. Жданова. <…>
К разведотделу корпуса был прикомандирован опытный дешифровщик 3-го топографического отряда старший лейтенант С.С. Ворончук. В его задачу входило дешифрирование на аэроснимках артиллерийских батарей противника, стрелявших по Ленинграду, и нанесение их на топографическую карту. Кроме аэроснимков использовались данные других видов разведки, поступавшие в разведотдел корпуса <…>
Работал Ворончук обычно ночью, когда в разведотдел поступали аэроснимки, и просиживал часами над ними, просматривая сквозь лупу. С помощью отдешифрированных снимков в разведотделе готовилась топографическая карта, на которой условными знаками были указаны вражеские позиции, их порядковый номер, количество орудий и калибр, а на обороте карты выписаны координаты выявленных целей. Этот боевой документ, получивший название карты целей, размножался в нескольких экземплярах в Ленинградской военно-картографической части и постоянно обновлялся. С нее убирали уничтоженные огневые позиции и наносили новые. Свежие карты регулярно поступали в артиллерийские части, на корабли Краснознаменного Балтийского флота и в эскадрильи бомбардировщиков 13-й воздушной армии.
<…>
Говоря об особых заслугах ленинградских артиллеристов, нельзя забывать и о ратном труде военных топографов и геодезистов, которые немало сделали для того, чтобы обеспечить точность артиллерийского огня» (с. 86-93).
Ворончук С.С. Ледовский И.Л. Попов Д.А.7
Глава одиннадцатая (фрагмент)
«РАЗВЕДКУ ВЕДУТ ТОПОГРАФЫ»
«В 3-м топографическом отряде была создана группа наземной разведки. В ее задачу входило фотографирование переднего края обороны противника перед фронтом 42-й армии. В группу включили лейтенантов П. Чупрунова, С. Воронцова и старшину Г. Гриценко. Им выдали малоформатные фотоаппараты ФЭД, снабженные телеобъективами с фокусным расстоянием 135 миллиметров. Начальник фотолаборатории отряда младший лейтенант И.Л. Ледовский провел с фоторазведчиками инструктаж, и спустя неделю они вышли на свое первое боевое задание в указанные им секторы. Лейтенанту Чупрунову предстояло сфотографировать передний край немецкой обороны на участке между Урицком и Лиговом. Поначалу задание Чупрунову показалось простым. Но когда он приступил к его выполнению, то встретился с такими трудностями, о которых раньше не предполагал.
<…>
Фоторазведчики так близко подползали к вражеским окопам, что слышали явственно целые фразы по-немецки. <…> Во время выхода в нейтральную зону шапку лейтенанта Воронцова пробило пулей, а в полушубке старшины Гриценко “на память” остался осколок мины.
<…>
Смелым фоторазведчикам приходилось и непосредственно участвовать в боевых действиях.
<…>
Специалисты 3-го топографического отряда не только фотографировали, но и рисовали передний край немецкой обороны с натуры. Искусным рисовальщиком панорам зарекомендовал себя младший топограф старшина А.В. Иванов-Скобликов. Он считался зачинателем этого метода разведки. О том, как была зарисована первая панорама, рассказал сам Алексей Владимирович: “Взял меня как-то старший лейтенант Д.А. Попов на артиллерийскую батарею, где он обычно получал задания по привязке огневых позиций. День был зимний, но солнце светило по-весеннему ярко, бросая от предметов темно-синие тени. В бинокль был хорошо виден передний край немцев, и я попробовал его зарисовать. Попову понравился карандашный набросок. На следующий день он объяснил мне как пользоваться угломерной сеткой бинокля, и поручил зарисовать панораму с того же места. В дальнейшем панорамы приходилось рисовать с помощью стереотрубы или перископа. Однажды мне поручили зарисовать панораму с наблюдательного пункта дивизии, расположенного на южном склоне Пулковской возвышенности. Погода стояла ясная, и видимость была отличная. В процессе рисовки панорамы использовался перископ, снятый с подводной лодки. На всю работу было затрачено около трех часов. Я старался как можно точнее изобразить на листе бумаги все, что видел. Очевидно, блеск стекол перископа заметили немецкие наблюдатели, так как начался обстрел наблюдательного пункта”
<…>
В 55-й армии рисованием панорам переднего края противника занимались геодезисты. <…>
Когда на вооружение в 3-й топографический отряд поступила длиннофокусная насадка, дававшая сильное увеличение, фоторазведку переднего края обороны противника перед фронтом 42-й и 55-й армий вел опытный фотограф младший лейтенант И.Л. Ледовский. <…> Работа эта требовала большой выдержки и умения маскироваться, так как фотосъемка производилась, как правило, в нейтральной зоне.
Однажды, установив фотоаппарат на укороченном штативе, Ледовский увидел, как четыре немецких солдата вышли из траншеи от него в метрах тридцати и, спокойно разговаривая, сели на бруствер. Одно неосторожное движение могло выдать разведчика. Но, к счастью, его не заметили, и он сумел сделать панораму из трех снимков» (с. 100-105).
Глава одиннадцатая (фрагмент)
«РАЗВЕДКУ ВЕДУТ ТОПОГРАФЫ»
«В 3-м топографическом отряде была создана группа наземной разведки. В ее задачу входило фотографирование переднего края обороны противника перед фронтом 42-й армии. В группу включили лейтенантов П. Чупрунова, С. Воронцова и старшину Г. Гриценко. Им выдали малоформатные фотоаппараты ФЭД, снабженные телеобъективами с фокусным расстоянием 135 миллиметров. Начальник фотолаборатории отряда младший лейтенант И.Л. Ледовский провел с фоторазведчиками инструктаж, и спустя неделю они вышли на свое первое боевое задание в указанные им секторы. Лейтенанту Чупрунову предстояло сфотографировать передний край немецкой обороны на участке между Урицком и Лиговом. Поначалу задание Чупрунову показалось простым. Но когда он приступил к его выполнению, то встретился с такими трудностями, о которых раньше не предполагал.
<…>
Фоторазведчики так близко подползали к вражеским окопам, что слышали явственно целые фразы по-немецки. <…> Во время выхода в нейтральную зону шапку лейтенанта Воронцова пробило пулей, а в полушубке старшины Гриценко “на память” остался осколок мины.
<…>
Смелым фоторазведчикам приходилось и непосредственно участвовать в боевых действиях.
<…>
Специалисты 3-го топографического отряда не только фотографировали, но и рисовали передний край немецкой обороны с натуры. Искусным рисовальщиком панорам зарекомендовал себя младший топограф старшина А.В. Иванов-Скобликов. Он считался зачинателем этого метода разведки. О том, как была зарисована первая панорама, рассказал сам Алексей Владимирович: “Взял меня как-то старший лейтенант Д.А. Попов на артиллерийскую батарею, где он обычно получал задания по привязке огневых позиций. День был зимний, но солнце светило по-весеннему ярко, бросая от предметов темно-синие тени. В бинокль был хорошо виден передний край немцев, и я попробовал его зарисовать. Попову понравился карандашный набросок. На следующий день он объяснил мне как пользоваться угломерной сеткой бинокля, и поручил зарисовать панораму с того же места. В дальнейшем панорамы приходилось рисовать с помощью стереотрубы или перископа. Однажды мне поручили зарисовать панораму с наблюдательного пункта дивизии, расположенного на южном склоне Пулковской возвышенности. Погода стояла ясная, и видимость была отличная. В процессе рисовки панорамы использовался перископ, снятый с подводной лодки. На всю работу было затрачено около трех часов. Я старался как можно точнее изобразить на листе бумаги все, что видел. Очевидно, блеск стекол перископа заметили немецкие наблюдатели, так как начался обстрел наблюдательного пункта”
<…>
В 55-й армии рисованием панорам переднего края противника занимались геодезисты. <…>
Когда на вооружение в 3-й топографический отряд поступила длиннофокусная насадка, дававшая сильное увеличение, фоторазведку переднего края обороны противника перед фронтом 42-й и 55-й армий вел опытный фотограф младший лейтенант И.Л. Ледовский. <…> Работа эта требовала большой выдержки и умения маскироваться, так как фотосъемка производилась, как правило, в нейтральной зоне.
Однажды, установив фотоаппарат на укороченном штативе, Ледовский увидел, как четыре немецких солдата вышли из траншеи от него в метрах тридцати и, спокойно разговаривая, сели на бруствер. Одно неосторожное движение могло выдать разведчика. Но, к счастью, его не заметили, и он сумел сделать панораму из трех снимков» (с. 100-105).
Глава двенадцатая (фрагмент)
«У ВОЕННЫХ КАРТОГРАФОВ»
«Как и все ленинградцы, сотрудники Ленинградской военно-картографической части стойко и мужественно переносили тяжелые испытания, вызванные блокадой. Они, не щадя своей жизни, старались своим трудом приблизить желанный день, когда наши войска погонят врага от Ленинграда.
<…>
Бывший секретарь комсомольской организации части подполковник в отставке Павел Петрович Корнеев вспоминает: “Коллектив Ленинградской военно-картографической части всегда находился в готовности выполнить любое задание командования. Высокий моральный дух всех работников части положительно сказывался на решении поставленных перед ней задач. Каждый стоял друг за друга и считал своим долгом оказать необходимую помощь, если у товарища что-то не получалось. Пережитые трудности сплотили людей, занятых общим делом”.
В январе 1942 года прекратилось снабжение части электроэнергией, что привело к остановке печатных станков и офсетных машин. Это сразу сказалось на месячном производственном плане, который был выполнен только на 34 процента.
Встал вопрос об эвакуации части в тыл. Для окончательного решения этого вопроса в Ленинград приехала комиссия, возглавляемая заместителем начальника Военно-топографического управления Генерального штаба Красной Армии генерал-майором технических войск Ф.Я. Герасимовым. Когда о цели приезда комиссии узнал член Военного совета Ленинградского фронта генерал-лейтенант А.А. Жданов, он связался по телефону с начальником Генерального штаба и попросил оставить часть в Ленинграде. Андрей Александрович пообещал оказать всемерную помощь части, оказавшейся в тяжелом положении, чтобы она обеспечивала бесперебойно картографической продукцией Ленинградский и Волховский фронты.
Герасимов Ф.Я. Корнеев П.П. Лотц М.А.
Вскоре такая помощь действительно была оказана. По распоряжению Военного совета Ленинградского фронта в часть доставили два движка. Один предназначался для освещения помещений, другой – для работы печатных станков и офсетных машин. Для обслуживания движков был выделен взвод из Управления инженерных войск.
В феврале 1942 года военно-картографическую часть посетил начальник штаба Ленинградского фронта генерал-лейтенант Д.Н. Гусев. После осмотра производственных помещений, казармы, общежитий и ознакомления с технологическим процессом генерал сказал сопровождавшим его командирам: “Вы, товарищи, делаете большое дело. Ваш “египетский” труд очень нужен фронту, как артиллерии - снаряды”. Эта высокая оценка вдохновила военных картографов на своевременное и качественное выполнение всех заданий Военно-топографического управления и штабов Ленинградского и Волховского фронтов» (с. 111-113).
Глава девятнадцатая (фрагмент)
«ПОСЛЕ ПРОРЫВА БЛОКАДЫ»
«В годы Великой Отечественной войны в Ленинграде небольшими тиражами издавались самые нужные книги, брошюры и плакаты, помогавшие воинам Ленинградского фронта биться с врагом, а жителям города стойко переносить все трудности и лишения, вызванные многомесячной блокадой. <…> В серии “В боях за город Ленина” в апреле 1943 года вышла брошюра под названием “Топографы”, которая состояла из статей, написанных офицерами и солдатами 3-го топографического отряда. Каждая ее страница дышала ненавистью к врагу.
Ниже приводятся некоторые боевые эпизоды из статьи заместителя командира отряда по политической части майора Р. Бродского «Топограф на фронте», которая открывала этот маленький сборник.
…Боевое охранение. До противника осталось 100-150 метров. Отчетливо видны вражеская проволока, траншеи, рвы. Капитан Б.Н. Рубцов быстро, сноровисто и точно наносит на карту вражеские инженерные сооружения.
Дважды разрывались снаряды вблизи капитана Рубцова. Дважды он был контужен. Но оба раза работа продолжалась. Умело маскируясь, применяясь к местности, капитан досрочно выполняет порученное боевое задание. Боевое счастье сопутствует смелым! За отличное решение задач по топографическому обеспечению боевых действий войск и проявленное мужество и инициативу капитан Б.Н. Рубцов был награжден медалью “За отвагу”.
<…>
В сборник вошло еще двенадцать небольших статей, в которых авторы поведали о боевых делах своих однополчан и поделились опытом работы во фронтовых условиях. Здесь же помещены фотографии награжденных офицеров и солдат, выполненные начальником фотолаборатории капитаном И.Л. Ледовским. Обложку для брошюры оформил красноармеец фотограмметрического отделения К. Серебренников» (с. 165-166).
Глава двадцатая
«ПЛАН БЕРЛИНА»
«В один из осенних дней 1943 г. в топографический отдел штаба Ленинградского фронта поступила директива, подписанная начальником Военно-топографического управления Генерального штаба Красной Армии генерал-лейтенантом технических войск М.К. Кудрявцевым. В ней говорилось: “Силами подчиненной Вам картографической части приступить к составлению и подготовке к изданию плана города Берлина”.
Начальник топографического отдела штаба Ленинградского фронта полковник А.М. Сердобинцев созвал совещание, на которое были приглашены сотрудник отдела майор Н.М. Дисский и руководящий состав Ленинградской военно-картографической части: начальник — подполковник Н.В. Веревичев, замполит — майор А.И. Головинов и главный редактор — майор В.И. Булкин.
Зачитав директиву, полковник Сердобинцев подчеркнул, что создание плана Берлина — сложная инженерная задача. Залогом успеха порученной работы является то, что, несмотря на блокаду, ленинградцы сумели сохранить опытные кадры картографов, чертежников и полиграфистов, а также необходимую технику. Участник этого совещания подполковник в отставке Н.М. Дисский вспоминал: “Задание оказалось очень сложным. Из опыта сражений на других фронтах мы знали, что борьба в больших городах идет за каждую улицу, за каждый дом. Следовательно, план надо было составить с максимальной детализацией и высокой точностью, необходимой для эффективного использования артиллерии и авиации. Этот план должен был обеспечивать также действия штурмовых групп”.
Перед началом работы в части состоялся митинг. “Наша работа — это первый обстрел фашистского логова, это наши снаряды в ответ на те, которые рвутся на территории части”, — сказал один из выступавших, выразив общую мысль всех, присутствовавших на этом митинге.
План Берлина было решено готовить к изданию на четырех листах в масштабе 1:15 000. Кроме основных элементов - зданий, улиц, рек, прудов, парков, мостов и т. д. на план предполагалось нанести железнодорожные вокзалы и пути, трамвайные линии, станции метро, памятники. Все важнейшие объекты, так-то: заводы, военные училища, казармы, административные здания и другие, нумеровались и их данные выносились на поля плана. Там же помещали фотографии или силуэты характерных зданий и памятников, которые могли служить ориентирами.
Составление плана Берлина поручили подразделению, где начальником был капитан Л.3. Антоневич. Среди сотрудников подразделения это задание вызвало огромный патриотический подъем.
Вместе с редактором отделения капитаном Н.М. Кузьминовым Л.3 Антоневич составил редакционный план, в котором было определено содержание задания, указан перечень картографических материалов, подлежащих использованию, и изложена методика подготовки издательских оригиналов. За основной материал приняли немецкую топографическую карту масштаба 1:25 000, увеличенную до масштаба 1:15 000.Эту увеличенную копию предстояло исправить и дополнить по свежим аэроснимкам и туристским схемам.
Составлением плана занимались техник-лейтенант А.М. Иванова-Гринько, инженеры-картографы Н.С. Огородников и А.М. Крутенко, а также картографы из других отделений.Чертежные работы выполняли опытные чертежники-картографы: Е.А. Комарова,Т.Н. Воскресенская (Ильинская), Н.А. Пустынская (Овсянникова), Е.И. Черняк и другие.<…>
“Нам пришлось перелистать много энциклопедических изданий, разных книг и журналов, чтобы найти нужные сведения, фотографии и рисунки, — вспоминает Е.А. Комарова. — Ведь хотелось сделать план Берлина как можно точнее и нагляднее. Мы старались изящно вычертить каждый контур и условный знак, каким бы он ни был мелким. Много хлопот доставило нам размещение подписей и номеров особо важных объектов. Помню, меня заинтересовало: что скрывается под номером 105? Оказалось, Рейхстаг. Возникло желание вычертить его жирнее, приметнее, как бы подсказать артиллеристам: Бейте сюда!”. Елизавета Ивановна Черняк дополняет рассказ подруги такими деталями: “Обстановка в части была как на фронте. Ночевали мы здесь же, укрываясь одной шинелью. Нещадно мерзли в нетопленных помещениях. Всегда были голодные. Во время бомбежек и обстрелов не ходили в бомбоубежище”.
Большие трудности возникли при печати тиражных оттисков. В то время в Ленинграде были нередки перебои с электроэнергией, и тогда печатникам приходилось вручную вращать тяжелые барабаны станков. Ослабленные голодом люди таскали на себе кипы плотной картографической бумаги. А фотографы вынуждены были переносить от репродукционной фотокамеры до проявочной ванны и обратно кассеты весом по 50 кг.
Несмотря на чрезмерную физическую нагрузку для истощенных сотрудников фотолаборатории части, никто из них не отказывался от работы, проявляя выдержку и терпение. Этот коллектив, возглавляемый майором П.П. Корнеевым, успешно справился с заданием, в срок, выдав конечную продукцию — тираж плана.
Хорошо потрудились над изданием плана Берлина офицеры картографы А.П. Прокофьев, И.Г. Борисов, фотографы А.Д. Громов и В.Е. Васильева, граверы Е.И. Давыдова и Н.П. Беляева, печатники А.А. Смирнова и П.И. Хоромская.
План Берлина изготовили на четырех листах. Один вариант - одноцветный, светло-коричневого тона. Другой - был отпечатан в семь красок. Кроме того, составили топографическую карту масштаба 1:25 000, на которой был Берлин. Все материалы отправили самолетом на картографическую фабрику для печати с них последующих тиражей плана и карты Берлина.
Тысячи командиров, начиная от командующих фронтами и армиями до командиров взводов и батарей, пользовались этими боевыми документами. Экземпляры плана Берлина имелись в Ставке Верховного Главнокомандования, у командующего 1-м Белорусским фронтом Маршала Советского Союза Г.К. Жукова и командующего 1-м Украинским фронтом Маршала Советского Союза И.С. Конева.
План Берлина был в кабинете командующего Ленинградским фронтом Маршала Советского Союза Л.А. Говорова и члена Военного совета фронта генерал-лейтенанта А.А. Жданова. На этом плане офицеры оперативного управления штаба фронта, согласно сообщениям Совинформбюро, отмечали занятые нашими войсками объекты в Берлине.
О роли, какую план Берлина сыграл в грандиозной битве за этот город, говорят видные советские военачальники, непосредственно руководившие его штурмом. Вот их отзывы.
Бывший член Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал- лейтенант в отставке К.Ф. Телегин:
“В первых числах апреля в маленьком немецком городке Ландсберге состоялось заседание Военного совета 1-го Белорусского фронта с командованием армий и корпусов по разработке Берлинской операции. Перед каждым на столе лежал план Берлина. Знаменательно, что план создали именно ленинградцы, которые в жестокой схватке с врагом, в испытаниях блокады отстояли свой родной город - колыбель революции. Они создали такой детальный план Берлина, который помог нам определить стратегическую задач и оперативное построение войск, наметить последовательность овладения главными и решающими объектами логовa фашистского зверя. В ходе войны нам раньше не приходилось брать такие крупные города, как Берлин, - его площадь составляла около девятисот квадратных километров. Подготовка Берлинской операции была невиданной по размаху и напряжению”.
Бывший командир 9-го стрелкового корпуса Герой Советского Союза генерал-лейтенант в отставке И.П. Рослый:
“Части девятого стрелкового корпуса ворвались в Берлин и с ходу форсировали Шпрее. Очень нам тогда помог этот план — большое спасибо ленинградским картографам! Последний островок фашистской империи был сильно укреплен баррикадами, завалами, подходы к ним были заминированы. Из окон, из проломов в стенах фашисты вели огонь. Мы двигались со стороны Вильгельмштрассе. Но натолкнулись на ураганный огонь. Зная объекты, точно нанесенные на план Берлина, решили брать гестапо со стороны сада… Затем взяли объект номер сто пятьдесят один - министерство авиации, ведомство Геринга. И начали бой за имперскую канцелярию - объект номер сто пятьдесят три. Это был самый жестокий бой из всех, которые помню. К утру 2 мая я доложил командующему армией генералу Николаю Эрастовичу Берзарину о том, что имперская канцелярия взята”.
Гвардии полковник в отставке Василий Калинникович Боровик:
“Последний свой боевой вылет в Великой Отечественной войне я совершил над Берлином. Мы должны были прикрывать наши штурмовики, которым предстояло уничтожить очаги сопротивления уже в центре города. Берлин горел. В воздухе стояла сплошная завеса дыма. Маршрут прокладывали по карте и расчету времени. План был настолько точен, что все цели накрыли с первого захода”.
Бывший командир 150-й стрелковой Идрицкой дивизии Герой Советского Союза генерал-полковник в отставке Василий Митрофанович Шатилов:
“Да, мы имели план, где все было обозначено очень подробно: и улицы, и дома, и река Шпрее, и сам Рейхстаг… Тридцатого апреля наша дивизия очистила здание министерства внутренних дел - проклятый «дом Гиммлера» - и вышла на Королевскую площадь. Впереди лежал Рейхстаг, до него оставалось всего лишь 360 метров… Начался штурм. Егоров и Кантария со знаменем бежали в боевых порядках. И когда рота Сьянова ворвалась в Рейхстаг, мы, наконец, увидели это знамя в берлинском небе.
Так ленинградские картографы внесли свою лепту в победу над фашистской Германией”.
ЭПИЛОГ
«9 мая. Солнечный тихий день. На голубом небе ни единого облака. Легкий ветерок колышет флаги и нежную зелень. Из открытого окна доносится мужественная и в то же время необычайно трогательная мелодия песни-гимна “День Победы” Давида Тухманова.
По праздничным улицам родного Ленинграда я иду не спеша на Марсово поле, где горит Вечный огонь. Там, на южной стороне левого крыла гранитного цоколя, в 12 часов дня, когда прогремит выстрел пушки, соберутся на встречу бывшие военные топографы: офицеры в запасе и в отставке, демобилизованные старшины, сержанты и бойцы – те, кто в годы Великой Отечественной войны служил в военно-топографических частях.
Сюда придут дедушки и бабушки с боевыми орденами и медалями на выходных костюмах и нарядных платьях. Они приведут своих внуков и правнуков. Со слезами на глазах ветераны будут вспоминать те далекие героические дни суровой фронтовой поры…
Это – традиционный сбор ветеранов военно-топографической службы, кто своим ратным трудом внес лепту в ВЕЛИКУЮ ПОБЕДУ над лютым врагом человечества - фашизмом.
И я радуюсь, что снова увижу своих однополчан и героев моей документальной книги.
Мне бесконечно дороги эти незаметные труженики Великой Отечественной войны.
Низкий поклон им и сердечная благодарность!
ПРИМЕЧАНИЯ
1Чистовский О.Г. Под пологом тайги: Рассказы о природе и путевые очерки / Фото автора; Худож. Е.И. Кулаков. - Л.: Лениздат, 1982. – С. 5-6.
2Фото с сайта «ПАМЯТЬ НАРОДА»
3Основные публикации О.Г. Чистовского: Записки топографа / Отв. ред. акад. Д. И. Щербаков. - М.: Географгиз, 1955; Тайна вершины Мискен / Ил.: В.Т. Давыдов. - М.: Географгиз, 1957; В стране великих гор / В подготовке книги принимала участие Т.М. Чистовская; Худож. Б. Жутовский. - М.: Географгиз, 1959. - О высокогорной советской топографической экспедиции на Памире в 1945-1949 гг. и создании его новой карты; Мечта Роза Мамета: Записки участника топографического отряда, работавшего в Каракумах в 1954 г. - М.: Географгиз, 1961; Своими глазами: Рассказы / Фотоил. О.Г. Чистовского; Худож. Е.И. Кулаков. - Л.: Лениздат, 1967; Когда шагаешь по земле: Повести, очерки, рассказы / Вступ. статья А. Шейкина. - Л.: Лениздат, 1973; Под пологом тайги: Рассказы о природе и путевые очерки / Фото автора; Худож. Е.И. Кулаков. - Л.: Лениздат, 1982; Фронтовые топографы / Предисл. генерал-майора технических войск А.А. Псарева; Рец.: Ю.Н. Яблочкин, В.И. Казаков. - Л.: Лениздат, 1985; Каракумская быль // Когда зацветает багульник: Повести, рассказы и очерки / Сост. Н.И. Сладков, О.Г. Чистовский; Худож. В.А. Топков. - Л.: Лениздат, 1987; Знакомые незнакомцы: (О грибах) / Под ред. А.А. Девель; Худож. С.И. Лемехов. - Л.: Лениздат, 1990; Грибы-целители. - СПб: Питер паблишинг, 1997. - (Исцели себя сам); Создатели карт // Вокруг света. - 1949. - № 7. - С. 2-5. (очерк, гравюра на дереве В. Федяевской); Полуостров-ловушка // Вокруг света. - 1961. - № 6. [2] (Река Пшеха на Кавказе); Оборотень (Из записок топографа) // Вокруг света. - 1963. - № 3. - С. 30-31; Степные обитатели: Очерк // На суше и на море. 1965.- М.: Мысль, 1964.
4Чистовский О.Г. Фронтовые топографы. Л.: Лениздат, 1985. – С. 6-7.
5Выпускник Ленинградского военно-топографического училища лейтенант В.П. Степанов (фото из книги «Фронтовые топографы»).
6В.П. Родюков – выпускник Ленинградской топографической школы 1932 года, в 1934-1939 годах служил командиром-воспитателем в военно-топографическом училище.
7Фотографии с сайта «Память народа».
8Работники картографической части воссоздавали карту буквально по крупицам. Довоенный план Берлина масштаба 1:10000 разрезали на дециметровые фрагменты, которые раздали картографам-чертёжникам. Каждый из них приводил свой участок к требуемому масштабу в соответствии с географическими координатами. Более 6000 названий улиц, площадей, зданий, ворот, мостов и прочих городских объектов тщательно переводили на русский язык, для того чтобы любой солдат мог без труда опознать их на местности. Все названия были отпечатаны на бумажных полосах, которые затем ланцетами с филигранной точностью вырезали картографы и вклеивали каждый в свой квадрат. Большинство объектов было пронумеровано: 151 - Министерство авиации, 152 - Гестапо, 153 - Рейхсканцелярия, ставка Гитлера, 105 - Рейхстаг. На плане Берлина были детально отражены не только улицы, дома и городские объекты, но и максимальная прочность мостов, по которым должна будет пройти советская бронетехника…
9На протяжение двух веков Марсово поле было местом проведения военных парадов и народных гуляний. 23 марта (5 апреля) 1917 г. здесь были торжественно похоронены участники Февральской революции, погибшие при вооружённых столкновениях с полицией.
6 ноября 1957 г. в Ленинграде в центре памятника «Борцам Революции» на Марсовом поле от пламени мартеновской печи Кировского завода был зажжён первый в нашей стране Вечный огонь. В 1965 году от огня на Марсовом поле был зажжён факел Вечного огня в Великом Новгороде, а 8 мая 1967 года – Вечный огонь на Могиле неизвестного солдата в Москве.