Добавлено 966 историй
Помочь добавить?
Воспоминания. Часть 3. Война и Люди

Воспоминания. Часть 3. Война и Люди

Предыдущая глава

ВОЙНА И ЛЮДИ.

 

В.В. Салий - ветеран ГПЗ-5, труженик тыла. 1970-е.

На северной окраине города, недалеко от станции Томск-2, в совершенно неприспособленных для промышленных целей помещениях казарм, конюшен и мастерских по ремонту машин бывшего военного городка, в осенние дни грозного, 1941 года, возрождался эвакуированный из Москвы Государственный подшипниковый завод. В труднейших условиях суровой Сибири, когда мороз сковывал всё живое, когда не хватало людей, тепла, одежды, питания и жилья, а иногда – и воды. Когда в наличии были лишь скудные запасы необходимых строительных материалов и инструмента, нет необходимых подъёмных механизмов и транспорта. Когда положение на фронтах Великой Отечественной войны и обстановка в стране торопили «быстрее!» - с этими, казалось, непреодолимыми трудностями в единоборство вступили приехавшие с заводом москвичи, как рабочие, так и домохозяйки. Рядом с москвичами встали прибывшие из Донбасса учащиеся ремесленных училищ города Одессы и села Заболотного Винницкой области. Не раз улица Вокзальная от станции Томск-2 до 14 школы и Иркутский тракт от 14 школы до завода слышали напев старинной русской народной песни «Эй, дубинушка, ухнем». Это она и только эта песня помогала заводчанам в их трудной работе – волоком на железных листках и катках транспортировать а затем устанавливать в цехах оборудование. И очень жаль, что для фото тогда не было времени. Жаль, что нельзя хотя бы частицу происходившего более 40 лет тому назад показать молодым людям сегодня, чтобы они могли ясней представить настойчивость и упорство, героизм и мужество отцов своих и дедов, совершивших великий подвиг не только на фронтах войны, но и в глубоком её тылу. Они бы увидели, как наперекор всем преградам всегда и беспрерывно в цехах работали все станки, хотя в холодное зимнее время в лёд превращалась охлаждавшая обрабатываемую деталь эмульсия. Стены цехов часто украшали замысловатые узоры сверкавшего инея. А на ногах у большинства работавших – обмотанные чем попало полуботинки. На руках – больших размеров самодельные рукавицы. На головах – фантастические уборы из кусков старых одежд. Когда роскошной обувью считались резиновые калоши (чуни) или парусиновые ботинки на несгибающихся деревянных подмётках (колодки). А телогрейка считалась богатейшей одеждой. Большим, радостным и знаменательным праздником трудовой победы был день, когда усилием воли и физических сил всего коллектива завода в конце ноября месяца 1941 года был выпущен первый Сибири наш томский подшипник. Радостная весть о трудовом успехе молнией облетела все цехи. Но вместо митингов, кроме как в цехе сборки, все продолжали работать, и каждый на своём рабочем месте делал всё от него зависящее, чтобы за первым подшипником - их пошли сотни, тысячи, миллионы. И они пошли. До конца 1941 года заводом было выпущено 30.200 штук подшипников. И, как говорят, лиха беда – начало. Увидев скромные плоды своих, порой, предельных усилий во всех цехах завода, работники всех специальностей и служб смелее и настойчивей пошли на штурм препятствий, вставших на пути их стремления к достижению воплощения стоящей государственно-важной задачи – быстрее и как можно больше дать подшипников заводам страны. Этот период был беспощадным и коварным. Он преподнёс людям строгую проверку их дружбы и сплочённости, их способностей устоять и выдержать трудности, которыми так богат был период становления завода. И, пожалуй, самый строгий экзаменатор не поскупился бы своим экзаменуемым поставить высшую оценку – «отлично». Позади осталась одна из труднейших задач. И, хотя, о сделанном старались меньше говорить, об этой «одной» нельзя не вспомнить сейчас. Это была проблемная задача транспортировки оборудования. Она была одним из основных звеньев, обеспечивших успех трудовой победы заводчан. Станки прибывали на станцию Томск-2. В это время завод не имел никакого транспорта – ни машин, ни тракторов. И транспортировка оборудования производилась вручную, методом «Раз-два, взяли!». Независимо от веса станка и его размера – станки ставили на металлический лист. К листу по двум краям прикрепляли канаты, и в зависимости от веса станка его транспортировкой были заняты от трёх-пяти до нескольких десятков человек. В трудных и ответственных местах в роли практических исполнителей можно было видеть ответственных руководителей, включая директора завода. В транспортировке громоздких, в несколько десятков тонн весом, кузнечных машин, самое непосредственное участие принимал директор завода товарищ Эйдельштейн. В длинной бурлацкой цепи транспортников он был направляющим. Его плечо, как и плечи сотен самоотверженно трудившихся рабочих под команду: «Раз-два, взяли!», не жалея, до страшной боли, натирал толстенный канат. Следует отметить, что курсанты военного училища и студенты города Томска внесли свою долю труда, принимая участие в становлении завода.

С НАЧАЛА 1942 ГОДА – ДО ПОСЛЕДНИХ ДНЕЙ ВОЙНЫ


Незначительное время первых месяцев наступившего 1942 года ушло на совершенствование расстановки сил и оборудования, на поиски лучших форм и организации производства, на выявление и использование всех возможностей повышения производительности труда и увеличение выпуска заводом продукции, как в количественном, так и в качественном исчислении, при значительном увеличении номенклатуры. Эти вопросы решались в порядке первоочередной важнейшей задачи на протяжении всех лет войны. Вся работа цехов завода проводилась под лозунгом: «Всё – для фронта, всё – для победы над врагом!» Эти несколько слов воплощали в себе строжайшее соблюдение трудовой и производственной дисциплины, борьбу за выполнение и перевыполнение производственных заданий, за качество выпускаемой продукции, за повышение квалификации и технических знаний работавших, борьбу за экономию и бережливость всех материальных ценностей. Этот лозунг собирал всё лучшее и направлял усилия коллектива к цели, заложенной в его смысле и содержании. Время, полное тревог и волнений торопило и требовало как можно больше и больше давать подшипников заводам страны. Этой задаче было подчинено всё – нормой труда было задание и человеческая возможность. Работали по 12-16 часов, а при необходимости - и больше часов. Когда усталость валила с ног – тут же в цехе усыпали на час-полтора. Затем снова продолжали работать. Иногда цехи или их отдельные участки переводились на режим работы казарменного положения. Каждый делал всё от него зависящее. Из цеха уходили только после выполнения задания.
Из цехов уходили в действующую армию. Работа ушедшего распределялась между остававшимися. Итог работы за прошедшие первые месяцы войны служил наглядным примером, показавшим, на что способен коллектив, если ему понятны стоящие перед ним задачи, когда его усилия правильно направлены на достижение намеченной цели. Теперь, когда завод встал на свои ноги, когда ему оставалось развивать первые, пока ещё малые достижения свои, ему значительно легче стало идти вперёд, решая сложнейшие задачи. В этот труднейший для завода период с самой лучшей стороны показали себя взаимопонимание людей и готовность делить между собой радость и невзгоды. Их готовность идти на самопожертвование, на свершение самых высоких и благородных поступков. Великим и неудержимым был их трудовой и патриотический порыв. Многие считали, что в трудный для Родины час испытаний самую большую пользу они принести только там, на передовой. Они шли в военкомат. Но категорическое внушение работников военкомата остужало их пыл, и они возвращались туда, где, по словам военкома Курочкина, они были тоже нужны.
В тисках множества невзгод и внушений рос и мужал коллектив завода. Его ряды значительно пополнились за счёт пришедшей из школ молодёжи, которую нужно было научить работать. И её учили. Во всех цехах, на участках, где это нужно было, за опытными специалистами - москвичами были закреплены по одному, по два ученика. В каждом цехе к вопросу обучения пришедших новичков относились по-разному. Значительная часть опытных специалистов, рабочих-москвичей, понимали свои знания и опыт как свой частный багаж, нажитый их личной жизнью и нечасто проявляли готовность разделить ими «нажитое» с теми, кто только начинал постигать «азы» премудрости техники. К тому же многим из пришедших учеников трудновато было браться за ручки и рычаги управления станками, к которым они порой боялись подойти. Во многих случаях в цехах завода недолжным образом отнеслись к пополнению, прибывшим из Донбасса и имевшим значительный опыт работы учащимся ремесленных училищ города Одессы и села Заболотного. Другая, большая, часть рабочих-москвичей, инженерно-технический состав, от мастера смены до начальника цеха, обладали не только богатыми знаниями и опытом работы. Они были богаты ещё и готовностью поделиться своим опытом, своим бесценным жизненным багажом. И это, с добрым человеческим понятием, часть специалистов-москвичей была основным костяком завода. Она пронесла на своих плечах увесистую часть благородной работы в части передачи опыта и знаний, в части формирования сознания, в получение трудовой и жизненной путёвки в жизнь очень и очень многими молодыми рабочими нашего подшипникового завода. Сейчас нельзя вспомнить без волнения и сознания глубокой душевной благодарности этих добрых и замечательных людей далёкого прошлого. Людей, крепкая трудовая дружба с которыми родилась не за шумным праздничным столом, не на танцевальной площадке, а здесь, на заводе, в тяжёлое время войны, в холодных производственных цехах. Некоторых из этих замечательных людей нет уже в живых. Некоторых нет в Томске. Но в памяти благодарных учеников пусть они останутся вместе.
Это:
Аншелиевич Н.А., Бодомянц Г.А., Богородицкий, Беленький Б.М., Воронков, Гусев Н.И., Гусев В.И., Гризар Ю.П., Гагарин П.А., Гонгин В.И., Емельянов Н.В., Кондратюк С.В., Кулагин Т.Е., Каплан Е.И., Есичев И., Кубанов В.Д., Кузьмичов Д., Курочкин Г.А., Линко Н.И., Мосин Г.М., Мурашкина З.Д., Майзлиш Я.Б., Осипов М.И., Осипов А.И., Рускол Ю.И., Солдатов А.П., Ситниов И.Т., Семёнов П.И., Семёнов А.Н., Амосов И.Б. , Соколов П.Н., Сайкин В., Самсонов А.П., Соколов В., Суровов П.П., Сергунина Е., Токарь Н.Е., Уваров Д.А., Четвериков Д.В., Чередов, Фролов А.К., Штань В.Ф., Чуфаров А., Иванов Е.А., Раппопорт М. и очень многие другие, имена которых с достоинством могут продолжить этот список.
Партийный комитет, комитет комсомола завода развернули широкую пропагандистскую и агитационную работу. Коммунисты и комсомольцы – москвичи всегда были на самых трудных и важных участках. Они были примером настойчивости и упорства в решении многосторонних задач. Во всех начинаниях им подражала и поддерживала их работавшая молодёжь. Неудержимым был трудовой разбег нарастающего патриотического движения коллектива и усилия его труда были увенчаны новыми трудовыми успехами – в 1944 году заводом было выпущено 2.668.000 штук подшипников.

ЧЕРЕЗ ТРУДНОСТИ, НО ТОЛЬКО ВПЕРЁД!

Второго мая 1942 года. Этот день остался в памяти как день выпуска из училища первой группы учащихся - группы токарей. Этот день оказался для нас днём памятного события, когда молодые люди встают на новый для них самостоятельный трудовой и жизненный путь. Наш выпуск обошёлся без торжественной церемонии, без праздничных волнений и торжественного настроения. Не было добрых слов, напутственных советов и пожеланий. Для группы токарей вся «церемония выпуска» была произведена совершенно неожиданно для нас и просто. Когда мы пришли с работы, к нашему общежитию дежурный комендант не пропустил нас в помещение, заявив при этом, что мы из училища выпущены и должны идти на завод. Каждому «выпущенному» таким незамысловатым образом токарю пришлось возвратиться в свой цех, туда, где он несколько минут тому назад закончил смену и ему даже на ум не приходила мысль, что ему тут же, в цеху, сегодня придётся искать приюта и уюта. В течение лета и в начале осени периодически, не лучшим, чем группу токарей, образом, из училища были «выпущены» остальные несколько групп учащихся – группы слесарей. Таким образом, к концу 1942 года все бывшие учащиеся ремесленных училищ города Одессы и села Заболотного стали называться молодыми рабочими подшипникового завода города Томска. Вот когда все беды в один раз свалились на головы «ремесленников», тяжести, выпавшие на одного в иное время хватило бы не на один десяток человек. Но продолжительное время наш удел оставался нашим личным уделом. Делить нашу тяжесть нам было не с кем, и нам, кроме как нести её, больше ничего не оставалось. Нужно было начинать так называемую самостоятельную жизнь, за малым исключением почти все толком не представляли, с чего, как и когда начинать её? Из одежды у каждого оставались лишь недоношенные в училище обноски. Ни кружки, ни чашки, ни ложки. Где их взять? Куда нести? В цех, к станку, или в подземный узенький тоннель, в котором еле вмещались две трубы с холодной и тёплой водой, на которых мы спали в ночное время? А как быть с питанием? На одних обедах, которые готовили в столовой, далеко не укатишь. А работать нужно 12 и более часов при заработке 400-500 рублей. Купить что-либо, как из продуктов, так из промтоваров, кроме как на базаре было нельзя. А базар являл собой настоящую обдираловку. Чтобы не говорить о многом, достаточно будет сказать, что простое мужское бельё стоило 700 рублей, иголка – 10 рублей. Базарные цены на продукты питания были очень увесистыми. 800 граммов хлеба – суточная норма по карточке для рабочего – стоили 120 рублей. Ведро картошки – 400 рублей. Литр молока – 70 рублей. Стакан семечек – 15 рублей. Стакан манной крупы – 60 рублей. Килограмм сливочного масла стоил 1000 рублей. Одна папироса ценилась в 2-3 рубля. Пара сушёных плодов абрикоса – 5 рублей (урюк 5 – пара). Для нас основным питанием было то единственное, что предусматривалось нормой по карточкам. 800 граммов хлеба на день, месячные нормы были: 600 граммов жиров, полтора килограмма крупы, два килограмма рыбы или мяса, 0,5 килограмм сахара (часто заменялся 1 килограммом пряников). Существовали карточки и к ним талоны на промтовары. Все карточки были прикреплённые к строго определённым магазинам или к столовым по месту работы либо по месту жительства, и получить что-нибудь даже и по карточкам, кроме как в «своём» магазине или столовой было совершенно невозможно. Такие «мелочи», как пуговицы, с простой проволоки, приколки для волос и подобные им многие другие необходимые вещи в продаже вовсе не появлялись – заниматься их производством было некогда. Перечисленные нормы выражающие граммы и килограммы, сейчас, в понятии многих, кто о карточной системе никакого понятия не имеет, вызывают удивление – разве перечисленного было так мало, чтобы люди, пережившие период войны, во всех случаях воспоминаний, оценивая своё былое положение, вправе были утверждать, что в войну всё было плохо? Да. Было не просто плохо, было очень плохо. Даже то, что было предусмотрено нормой по карточкам, нельзя было выкупить своевременно и в полной мере. Карточки оставались карточками, нельзя было выкупить своевременно и в полной мере (лишнее?), а продукты в магазин завозили редко и в далеко недостаточном количестве. Только хлеб отпускался ежедневно по норме, и только на текущий день. Кроме магазинов на заводе была заводская столовая. Вроде было всё, как и положено, но обстановка делала положение действительности слишком не таким, каким оно должно быть – продолжительное время в столовой не было ложек и самых простых тарелок. Было время, когда-то, что ели люди – не совмещалось с понятием еды. Рабочие, не отходя от окна раздачи, полученную в увесистую глиняную миску порции так называемого «супа», где крупинка крупинку догнать не могла, или порцию щей, где кроме свеже-мороженной капусты абсолютно ничего не было, тут же, стоя, выпивали содержимое миски, и миску передавали стоящему в очереди за ними следующему желающему пообедать. И так каждый очередной повторял действия своего предшественника. В первые месяцы войны в силу сложившегося положения, в Томск по эвакуации прибыло значительное количество заводов, учреждений, а с ними – и люди. А люди, уезжая, успевали взять с собой лишь самое необходимое на первый случай из одежды и домашнего обихода. Многие приехали лишь в том, в чём были одеты на работе. И в Томске преимущественному большинству эвакуированных в своей хозяйственной жизни пришлось всё начинать с начала. И не случайно вокруг нашего завода и на его территории не оставалось ни клочка пустовавшей земли. Всё было занято под огороды, где в основном была посажена картошка.
После полного выпуска учащихся из училища, из-за множества трудностей медленно тянулось время. Самой трудной оставалась проблема нашего жилья. Для многих ребят цеха продолжительное время оставались не только местом работы, но и местом жительства. В значительно лучшем, чем ребята, положении, оказались девушки. Их поселили в отдельные комнаты нескольких зданий завода. С наступлением осенних холодов для многих ребят из нескольких цехов под общежитие была выделена одна большая комната на втором этаже корпуса № 34. В комнате были построены двухэтажные деревянные нары, кроме досок на них абсолютно ничего не было. В незастеклённых окнах только ветер посвистывал, да со своим интересом воробьи залетали. Впрочем, можно ли назвать неотапливаемую, никогда и никем не закрывающуюся безнадзорную пустую комнату нашим общежитием. Приходили мы в это «жилье» только чтобы поспать. Сначала для своего обогрева мы приспосабливали мощные электролампы. Но эта затея вскоре была обнаружена службой энергетика, и нам пришлось использовать последнюю возможность – насколько хватило досок из нар – мы их сожгли в печке, так как усилившиеся морозы не нянчились с нами. Ребятам, работавшим в полуавтоматном и, части – в инструментальном цехах – посчастливилось устроиться в укромных уголках своих цехов. Поздней осенью, когда наступили значительные холода, выпал снег. Для ребят – выпускников училища – общежитием стал второй этаж корпуса № 10. В нескольких комнатах разместились по 10-20 человек. Своими силами для каждого были сделаны из прутков и отходов сепараторной ленты самодельные железные кровати. Каждому выдали полный комплект постельных принадлежностей, и даже – полотенца. Это было общежитие в полном смысле его названия. Был комендант, кастелянша, и что оставалось очень важным – в коридоре общежития топилась одна печка. В каждой из комнат стояли плиты, которые отапливались методом самообслуживания. Прошло немногим более года, и под общежитие «ремесленников» было выделено помещение второго этажа корпуса №2, где комнаты ребят от комнат девчонок разделял лишь коридор. Немногие из наших девчонок попали в основное женское общежитие – корпус №1. На первом этаже нашего нового общежития находился очень шумный шарико-роликовый цех. Вскоре цех перевели во вновь построенное помещение, и взамен шума в зимнее время нам ещё сильнее стал досаждать холод промёрзших стен и пола комнат.
Наши общежития менялись. Значительно улучшалось наше бытовое положение. Но в части отопления принцип «самоотапливаемости» оставался неизменным. И в холодное зимнее время во многих комнатах замысловатые снежные узоры украшали стены, а пол, асфальтный, покрывался льдом. Но мы на то и были «ремесленниками», чтобы не сидеть, ожидая «у моря погоды». У котельной завода, хоть и под присмотром неусыпной охраны, но был уголь. В коридоре общежития постоянно дежурили посменно старушки-вахтёры, тётя Шура и тётя Катя. Мы их иначе не называли. Их фамилии и отчества оставались для нас неизвестными. И таким – полунеизвестным – мы остались очень благодарны за их человечность и материнские повседневные советы и поучения. По окончании карантина, когда было организовано наше училище и завод предоставил нам общежитие, все мы были распределены на работу по основным и вспомогательным цехам завода. Группа токарей, в основном, направили в инструментальный цех. Отдельных токарей направили в ремонтные группы цехов основного производства. Слесари были распределены по всем цехам. И на заводе не было цеха или участка, где бы не трудились 260 человек учащихся училища, как их принято было называть – «ремесленники». Некоторым пришлось сменить специальность. Справедливости ради, мы отдаём дань нашей глубокой благодарности преимущественному большинству кадровых рабочих-москвичей, которые уделили много внимания пришедшим в цехи завода новому молодому пополнению, и не скупясь делили с нами свой большой производственный опыт и знания. К сожалению, в адрес некоторых рабочих добрых слов нашей благодарности адресовать мы не можем.

НАЧАЛО ТРУДОВОЙ БИОГРАФИИ


Инструментальный цех часто называют сердцем завода. Он разместился в помещении бывшей мастерской по ремонту машин, эвакуированному из Москвы. В Томске нашему заводу пришлось решать множество сложнейших задач. Наиважнейшим началом начал, наряду с установкой оборудования в основных цехах завода, острым стал вопрос изготовления собственного инструмента, без которого не могли выпускать продукцию производственные цехи. По этой причине в самые короткие сроки было установлено и запущено первоочередное технологическое оборудование. Инструментальный цех начал работать. Именно тут, в инструментальном цехе, большинство кадровых рабочих-москвичей встретили пришедшее пополнение не с распростёртыми руками. Они редко отвечали на наши вопросы, иногда посмеивались над теми, кто осмеливался просить их поделиться своим опытом. К счастью, было немало и наших доброжелателей, идя в ногу с которыми «ремесленники»-инструментальщики вскоре показали, что они в училище получили хорошие трудовые навыки и оказались способными выполнять сложные задачи. В инструментальном цехе свой трудовой путь начинали: Афанасьев А., Березенко В., Брюхес Б., Григорьев С., Горбуля Н., Горбуля А., Кузьмин Ф., Кучер В., Колесник В., Мрочко Ф., Подгородецкий, Сикольчук А., Салий В., Токаренко В., Терещенко В., Косюга, Кучеренко Н., Дивыгора Б., Привин Ф., Притула В., Сторожук Н., Стороженко В., Кириченко Н., Лисаренко Г., Лысенко П., Малиновский А., Егоров В., Каторжнюк Е., Куницкий В., Кореняк Р., Зелинский Л., Ящук М. и другие.
Работать было очень трудно, особенно во вторую смену, с 8 часов вечера до 8 часов утра. Особенно ощутимой была физическая усталость в предутреннее время – с 4 до 8 часов. В это время у работающих появлялась способность спать у станка стоя. В холодное зимнее время замерзавшие руки можно было обогреть только теплом лампочки местного освещения. Тепло было лишь в котельной, в кузнечном и термическом цехах. Во всех остальных цехах пытались топить промасленной металлической стружкой от станков-автоматов, но от этой затеи кроме дыма и копоти больше ничего не получалось. Трудности подстерегали производство и нас на каждом шагу – для станков не хватало смазочных материалов, всегда ощущался острый недостаток самого необходимого инструмента, приспособлений. Время шло. Из-за положения дел на фронтах обстановка в стране усложнялась, в ряды защитников Родины из цехов завода продолжали уходить работники. Их рабочие места занимали «ремесленники». В инструментальном цехе вскоре к числу ведущих рабочих-москвичей, как Беленький Б.М., Гришакова З.И., Гудков П., Ермаков, Закройщиков, Комиссаров, Колосков, Кашутский Ю.М., Клигман А.М., Кулагин Т.Е., Пашков, Соколов Н., Толстых, Юлин, Чуфаров А., Майзлиш, Фролов и другие – добавились новые имена бывших учащихся училища. Это Афанасьев Александр, Брюхес Борис, Григорьев Сергей, Зелинский Леонид, Кузьмин Федор, Колесник Василий, Каторжнюк Екатерина, Кучеренко Надежда, Лисаренко Г., Мрочко Филипп, Малиновский А., Сикольчук Андрей, Сторожук Николай, Притула Василий, Терещенко Василий, Дивыгора Борис, и многие другие. Многие выпускники училища, работавшие в цехах основного производства, как Антонович Василий, Бронский Павел , Быковский Василий, Будинова Женя, Банникова Ольга, Белецкая Людмила, Гуртовенко Владимир, Гребенюк Пётр, Завгородний Николай, Кунаков Александр, Кореняк Радомир, Крапивницкий Фёдор, Иван Яковенко, Ковнер Иван, Кузин Владимир, Мудрик, Радченко Николай, Свириденко Иван, Садун Виктор, Топор Василий, Тимощенко Николай, Черкасский Виктор, Шуман Николай, Шевченко, Яновский Дмитрий и другие своим трудом обрели заслуженное уважение и внимание коллективов своих цехов. И не случайно группа молодых рабочих, избранных на второй областной слёт в город Новосибирск, более чем на половину составили «ремесленники». Своими трудовыми достижениями мы во многом были обязаны, в основном нашим, как сменным, так и старшим производственным мастерам, которые в трудной для нас ситуации всегда приходили нам на помощь. Их большой опыт и знание дело помогли нам в короткое время занять в работе места рядом с кадровыми рабочими, а затем – заменить их. Характерной чертой выпускников училища было их исключительное трудолюбие и любознательность. За достигнутые успехи в труде все выпускники училища отмечены многими видами поощрений, награждены медалями, некоторые – отмечены высокими правительственными наградами, орденами.

ТЫЛ ЖИЛ ИНТЕРЕСАМИ И ДЕЛАМИ ФРОНТА


События и вести, приходившие с фронтов войны, чаще огорчали, но иногда и радовали. С течением времени радостных сообщений становилось всё больше и больше. И это подкрепляло нашу уверенность в том, что близится то время, когда дорога войны повернёт в обратную сторону. Что близится час, когда война (с доставкой на дом) придёт к тем, кто слишком самоуверенно, надеясь на свою силу и безнаказанность, принесли нашему народу так много горя, несчастья и страданий. Радостно было сознавать, что труд и усилия народа приносят долгожданные плоды. Ещё не раз зима сменяла лето, не раз лили дожди и веяли сухие ветры, не раз после зимней стужи летнее солнце согревало людей своим теплом. Напряжение в работе продолжало расти. Трудностей не уменьшалось, но шли уже не первые месяцы войны. Героические защитники города великого Ленина у стен своей твердыни остановили фашистские полчища. Победы на подступах к Москве Красная армия развеяла миф о непобедимости немецкой армии. Невиданные в истории войн блестящей победой в шестимесячной битве за Сталинград Красная армия окончательно развенчала славу гитлеровской военной машины и привела её к началу заката. Словно перед бурей затихли бои на всех фронтах. Не буря, а настоящий ураган назревал по обе стороны фронта – созревала одна из великих – грандиозная битва на Курской дуге, где гитлеровские заправилы надеялись взять реванш за все свои поражения в предыдущих боях и сражениях. В битве на Курской дуге Красная Армия одержала ещё одну блестящую победу, поставившую гитлеровское командование перед фактом неминуемого краха. Здесь, на Курской дуге, в великой танковой битве, в 1943 году на головы гитлеровских палачей и их приспешников за их злодеяния на нашей земле ещё раз обрушился карающий меч возмездия нашего народа.
В это время на заводе развернулось движение за выполнение 10 норм за смену, за многостаночное обслуживание. Выполнить 10 норм за смену удавалось далеко не многим. Но инструментальщики таких имели. Это были токарь Павел Гудков, будущий кавалер ордена Ленина Алексей Чуфаров и Семён Шестаков, шлифовальщица Екатерина Каторжнюк, фрезеровщик Борис Брюхес, гравёр Пашков, лекальщик Колосков. И если выполнявших норму на 1000% были единицы, то выполнявших 5-8 норм было значительное количество работников цеха. Ежедневно трудовой день начинался с проведения в цехе сообщения о положении дел на фронтах войны, завода и цеха.
Так шла работа в цехах завода до последнего дня войны, до дня Победы.

СЛОВАМИ ВРЕМЕНИ

Пройдёт ещё немало времени, много свершится битв и сражений, много раз столица нашей Родины – Москва, будет салютовать, возвещая мир о новых и новых победах наших доблестных вооружённых сил над немецко-фашистскими захватчиками. Ещё не один частокол крестов, увенчанных касками фашистских вояк вырастет на земле наших республик. Ещё многие и многие тысячи наших парней и девушек безвозвратно уйдут на поля сражений, и вместо них их родителям и близким придут казённые бумаги устрашающего названия «похоронка». Ещё на очень много увеличится число вдов и осиротевших детей, ещё много пройдёт времени, пока война, пройдя в направлении на Запад, перешагнёт просторы нашей земли, израненной смертоносным металлом, пропахшей дымом войны, обильно политой кровью и потом нашего народа. Пока придёт время, когда столица нашей Родины – Москва произведёт салют своим доблестным войскам, завершившим полное освобождение территории нашей страны от немецко-фашистской нечисти. Пройдёт немало времени, пока война пройдёт по земле Польши, Румынии, Австрии, Чехословакии, Венгрии, Югославии, Болгарии и придёт на землю, родившую и вскормившую страшных многих зверей в облике человека. Пройдёт ещё много времени, пока фашизм будет вынужден признать себя побеждённым, и гитлеровская Германия безоговорочно капитулирует. А честные люди доброй воли дождутся тишины желаемого мира, когда доблестные сыны и дочери нашего Отечества в день Парада Победы принесут отбитые знамёна со свастикой и с презрением бросят их к подножью мавзолея. И на могиле Неизвестного Солдата загорится пламя Вечного огня – огня памяти и бессмертной славы павшим героям, славным сынам и дочерям великой многонациональной России. Пройдут ещё два длинных года войны, и настанет тот час, когда Москва произведёт последний военный салют своим доблестным вооружённым силам, закончившим войну там, откуда она взяла своё начало – в логове фашизма, поверженном Берлине.
Когда над могилами павших в последнем бою героев будут произносить слова: «Вечная память и слава павшим! Вечная слава – живым!»
И верховный главнокомандующий последний свой военный приказ закончит торжественно, траурными словами: «Вечная память героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!»

ПОБЕДА!

Наступила последняя военная весна – весна 1945 года. Весна… В это время года просыпается отдохнувшая за зимнее время года земля. В это время во всём пробуждается зов к вечному, к жизни. Это время старинная народная мудрость выразила словами поговорки: «Что посеешь, то и пожнёшь!» Освобождённая от фашисткой нечисти советская земля ждала своих пахарей и сеятелей – на поля вышли женщины, старики, вернувшиеся с фронтов инвалиды войны, дети. Основные пахари и сеятели продолжали отмерять последние, самые трудные, километры длинного и тяжёлого пути от стен Сталинграда до звериного логова – Берлина. Пришла пора, когда под ногами фашистских палачей и грабителей - самозваных носителей идей «нового порядка» горела не чужая, а их собственная, немецкая земля. Земля, хозяевам которой, вопреки обычаям весеннего времени, сейчас было не до пахоты. Они пожинали плоды своей зловещей пахоты июня месяца 1941 года и сева четырёхлетней тяжёлой войны. Они собирали плоды своих злодеяний, плоды палачей народов Советского Союза и других стран мира.
Шли последние бои – бои за Берлин. Чувствуя свой близкий конец, в предсмертной схватке враг сопротивлялся с отчаянием обречённых. Военные события майских дней предвещали очень скоро конец войне. Последний очаг сопротивления врага – Рейхстаг – штурмом взят нашими войсками. Поверженный Берлин – у ног победителей. Это значит – конец войне. Это значит – Победа! Победа!!! Какими тернистыми тропами мы шли, с каким трудом и как долго атаковали, какой оплатили тебя советские люди. С каким желанием ожидали они твоего прихода. И всё же ты пришла совершенно неожиданно - ранним утром 9 мая 1945 года.
Весть о Победе молниеносно облетела весь город перед началом рабочего дня, и люди, подобно стихии, нескончаемым потоком устремились в центр города, на площадь Революции. За всю свою почти трёхсотсемидесятилетнюю историю Томск был свидетелем многих бурных демонстраций и народных шествий. Но то, что было на его улицах 9 мая 1945 года – Томск видел впервые. Люди ликовали – ими управляла сказочная сила от сознания, что восторжествовала справедливость идей, ради жизни которых они почти четыре года вели тяжёлую, упорнейшую борьбу, как на фронтах Великой Отечественной войны, так и в её тылу. Все поздравляли друг друга с Победой. Со слезами радости, с каким-то неудержимым безумием все обнимали друг друга. Обнимались и целовались знакомые и незнакомые. Волнующий многотысячный митинг закончен. Радость торжества народа сливается с гулом выстрелов артиллерийского салюта. Нет, земля ещё не родила миру гения пера или кисти, гения, способного запечатлеть на бумаге картину торжества и скрытого горя многих сотен людей, которые, радуясь великому празднику Победы, боль и плачь своей души совмещали с восторгом радости, улыбки и смеха. Картину народного торжества в день Победы 9 мая 1945 года великий А.М. Горький, наверное, выразил бы сказанными в «Песне о соколе» словами: «Безумству храбрых поём мы песню»!

ПЕРВЫЕ ШАГИ МИРНОГО ВРЕМЕНИ 

Итак, закончилась война. Значительно ослабло напряжение в работе – очень скоро рабочий день стал 8-часовым. Однако ритм в работе не изменился - работа оставалась основным и повседневным смыслом жизни. Большие и серьёзные трудности ещё долго напоминали о прошедших днях войны. Наступил период восстановления разрушенного народного хозяйства и лечения глубоких ран войны. Вскоре была отменена карточная система на продукты питания и промышленные товары. Каждый год приносил всё новые и новые успехи. Жизнь заметно стала входить в колею мирного труда и народного благополучия. Одним из важных событий было появление на улицах города автобусов (крытая фанерная коробка в кузове грузовой автомашины). Началось строительство трамвайной линии I очереди – от станции Томск-1 до улицы Дальне-Ключевская, а затем – IIочереди – от улицы Дальне-Ключевская на Черемошники и на станцию Томск-2. Начато строительство городского стадиона «Труд».