Традиционное жилище русских Сибири. Часть 3.

Интерьер жилых помещений и его значение.

4.1. Изба.

Изба - самый древний и постоянный элемент традиционного жилища, присутствующий и в стопе, и в большом доме - крестовике. Следует ожидать, что именно пространство избы будет восприниматься не только в практической плоскости, но и окажется наиболее знаково насыщенным. Для традиционного мышления, как уже отмечалось выше, характерно удвоение материального мира. В результате, во всех деталях материального мира человек видел проявление высшего, более древнего и мудрого бытия. Любое действие возводилось к первообразцу, и, совершая его, человек уподоблялся творцу вселенной.

По мнению исследователей, традиционные общества не знали пространства и предмета, не наделенного душой, лишенного сакральности. (В то время как для нашего общества характерно противопоставление священного и мирского). (Элиаде М. 1987. С. 206).

Не удивительно, что жилище в символическом плане отражало мировой порядок. Соответственно, весь набор бинарных оппозиций, который вообще характерен для традиционной картины мироздания, должен быть отражен и в планировке избы.

Основная, природой заданная пара - это женское и мужское начало в мире. Сферы мужского и женского в традиционном быту были строго разделены. Нельзя говорить о доминировании какой-нибудь из них. И изба, как отмечают все исследователи, так же четко делилась на мужскую и женскую половины. В каждой из них был свой смысловой центр. Оба имели высокий уровень сакральности, и мужская сакральность противопоставлялась женской. (Элиаде М. 1987. С. 206). К XVII веку можно говорить о качественном различии этих сфер в русской культуре. Мужская сакральность была прочнее связана с христианской символикой, женская отличалась большей архаичностью, явно тяготея к язычеству.

Именно поэтому логично будет сначала охарактеризовать женскую часть жилища и связанные с ней символы.

По мнению Л.В. Беловинского планировка жилища задается расположением печи. Древнейший способ размещения очага в центре жилища оказался со временем забыт. Видимо, не последнюю роль в этом процессе сыграли размеры печи. Поэтому ее сместили в сторону одного из углов. Хотя, во избежание пожара, ее никогда не ставили вплотную к стене. Образовавшееся пространство использовалось для хозяйственных нужд.

Л.В. Беловинский увязывает расположение печи с климатом. Древнейшим вариантом он считает расположение в одном из дальних углов, устьем к боковой стене. На севере предпочитали ставить печь в одном из углов при входе, устьем к противоположной стене. На юге печь часто поворачивали устьем к входу. (Беловинский Л.В. 1995. С. 9-10). Для Сибири характерен северно-русский вариант, хотя в Нарыме встречались избы со свободным расположением печи на некотором расстоянии от всех стен. (Бардина П.Е. 1995. С. 69).

Курные печи - более архаичный вариант. Они были большие, прямоугольной формы, на деревянном опечке. Дым выходил через топку и удалялся из помещения через открытую дверь или специальное окошко, которое обычно затыкали мешком с песком. Не удивительно, что во время топки в избе было очень дымно, а на стенах и на потолке оседал слой копоти.

В XVI веке появляются белые печи (с трубами), но они ставятся только в домах представителей господствующего класса. В домах сибирских крестьян они появились только во второй половине XVIII столетия и массовое распространение получили лишь к середине XIX века. Первоначально новшества внедрились в быт в притрактовых и пригородных селах. Но даже позднее в глухих районах бытовали курные избы, с печами, топившимися по-черному. (Этнография... 1981. С.127)

И курные, и белые печи были глинобитными, их ставили на большие деревянные постаменты (подпечья, опечки), заполненные песком. На деревянный опечек наваливали глину и трамбовали ее специальными молотками, затем насыпали слой гальки, который способствовал удержанию тепла, а поверх - опять глины. На сбитый опечек (под) ставили деревянную свинку - каркас для свода, а если печь белая - то и трубы. На Алтае для этой цели использовали иногда мешок с мякиной. Сверху наваливали глину и опять били, пока на глине не выступала влага. В процессе сбивания печи придавали прямоугольную форму. Били печь всегда за один день, в глину добавляли навоз, соль в определенных пропорциях. 3атем прорезали устье, вынимали свинку или сжигали ее. Печь обязательно просушивалась в течение двух недель.

Для выполнения такой работы обычно собирали помочи. Довольно рано выделились особые мастера-печники, знавшие секреты мастерства. Им приписывалось умение ладить с нечистой силой.

Размеры печи были очень велики: в них могли одновременно испечь 12 больших ковриг. На юге в таких печах мылись, но в Сибири этот обычай не отмечен. Позднее печи стали класть из кирпича. (Бардина П.Е. 1995. С. 69, 71).

Именно наличие печи в доме определяло статус жилой постройки. После сбивания печи дом уже грешно было рушить. Это было сакральное место, и если в избе по каким-то причинам оказывалась нечистая сила, печь была ей недоступна.

Перед печью делался шесток, на который ставилась утварь во время стряпни. В начале XX века в шестке стали делать плиту. (Иногда ее пристраивали сбоку). Обязательным элементом печи была загнетка, на шестке - углубление, в которое сгребали угли после топки, от них разводился огонь на следующий день. Эти угли не потухали круглый год. Гасили их только в ритуально обусловленных ситуациях: или в начале нового цикла, или для добывания живого огня в случае бедствия. (Бардина П.Е. 1995. С. 69). Например, подобные ритуалы совершались на Благовещенье. В экстремальных случаях установлению мира должны были подчиняться даже помещики. Если «чистый огонь» не разжигался в первый день, крестьяне обходились без отопления и освещения до того времени, пока огонь не добудут. (Максимов С.В. 1986. С. 98-99; Максимов С.В. 1996. С. 111-112).

В боковой стенке печи также делались углубления - печурки, куда складывали мелкие вещи, в них же сушили рукавицы и прочую мелочь.

Традиционную планировку отличает стремление к максимальному использованию пространства. Даже запечек - небольшой промежуток между стеной и печью использовался для хранения крупногабаритной утвари: ухватов, сковородников, хлебных лопат и метел и т.п. В той части запечья, которая была ближе к входу, помещался умывальник и полотенце-рукотерт, а в зимнее время там могли разместиться куры и молодняк. (Бардина П.Е. 1995. С. 67-69).

Рядом с печью помещался шкаф-голбец, верхний край которого был вровень с печью и служил лежанкой. Там часто спали старики. Дверь голбца вела в подпол. Со временем этот предмет стал ниже и постепенно редуцировался до люка-лаза в подполье. Голбцом называли и само подполье. (Бардина П.Е. 1995. С. 73).

Печь, голбец и подполье - древний центр жилища. И в XIX- XX веке он осмыслялся как жилище домового - духа-хранителя семьи. Голбец и подполье довольно прозрачно связывались с миром мертвых. Даже само название шкафчика омонимично намогильному сооружению в виде домика с крышей (позднее - креста с крышей). Именно здесь отчетливо прослеживается трехъярусная планировка жилища - и мира. Подполье, голбец - мир мертвых, мир живых здесь сведен до минимума. И верхнее пространство: дымоход, печка, лежанка печи - верхний, священный мир, связанный с предками. Не случайно, возвратясь с кладбища, требовалось отогреть руки у печи, а вдова и близкие родственники, чтобы не тосковать по умершему, привычно заглядывали в подполье и трубу. В трубу выкликали на Егорьев день и под Пасху скотину, а украинцы в дымоход звали пропавшего человека. И через трубу проникал в дом вдовы нечистый дух в виде змея, если она сильно грустила по мужу. (Бардина П.Е. 1995. С. 71).

Куть - пространство, начинавшееся от печи и до противоположной входу стены, было чисто женской половиной дома. Туда уходили женщины и девушки при появлении в доме посторонних, и те не имели права заходить туда. Довольно рано наметилось стремление отгородить ее. С этой целью от печного столба до стены делали сначала жердь с занавеской, а потом и дощатую заборку. Сверху шла довольно широкая полка - грядка, на которой хозяйки сушили белье, вешали одежду и использовали ее для самых различных хозяйственных нужд. (Бардина П.Е. 1995. С. 70-71; Шелегина О.Н. 1992. С. 73; Этнография... 1981. С. 128).

Куть, как и остальное пространство избы, отличала необычайная экономичность планировки. Это достигалось за счет встроенной мебели. Вдоль всех стен, примерно на. высоте человеческого роста, шли встроенные полки, а под ними - лавки. Днем на них сидели, а ночью - спали. Посуда хранилась в основном в небольшом шкафчике-залавке, возле самого устья печи. У него не было задней стенки, а чаще всего - и дверцы. Зимой под залавком держали кур. (Этнография... 1981. С. 128 ; Бардина П.Е. 1995. С. 70-71; Шелегина О.Н. 1982. С. 72-73; у Бардиной стол – залавок).

Одним словом: «В избе все самонужное: большая битая русская печь с опечьем для ухватов, сковородника, широкие полати, лавки, большой семейный стол, настенный шкаф для посуды, кадка с водой и ковшом. Печь к задней стене дома близко-то не ставили. Там, в запечье или в голбце, устраивался вход в подполье. Не лаз, а дверь небольшенька ставилась. За нею - сходные приступочки вниз» (Еремеев П.В. 1990. С. 27-28).

Средоточием мужской сакральности являлся красный угол, максимально удаленный от печного (противоположный по диагонали). В нем находились иконы и стол.

Наиболее почитаемыми иконами у крестьян, наряду со Спасителем, были Богоматерь и Никола Угодник. Их старались иметь все крестьяне. Более состоятельные помещали также именные иконы и иконы святых, покровительствующих их занятиям. При этом образа тщательно хранились, ими благословлялись члены семьи в особо важных случаях. Они передавались по наследству. Место, где находились иконы, называли божничка. Это была полочка, на которую ставились сами образа, но там же хранились и наиболее почитаемые предметы: церковные свечи, пасхальные яйца, вербные веточки, а также наиболее ценные предметы, документы. Их как бы вверяли на сохранение высшим силам. Красный угол старались украсить: иконы осеняли рушником.

Несмотря на ярко выраженное христианское значение этого места, в красном углу совершались обряды и явно языческого происхождения. Например, туда по окончанию жатвы ставился украшенный последний сноп, на Троицу красный угол наравне с иконами украшала Гостейка-березка, воплощение Макоши.

Красный угол был местом бога, и люди в него не садились. Исключение составляли священники. Сам хозяин дома сидел не сразу под иконами, а чуть в стороне. Женщины же туда допускались только в ритуально обусловленных случаях: кума на крестинах, невеста на свадьбе, да покойница на похоронах.

Другим священным местом в красном углу был стол. Он не воспринимался как деталь мебели, но служил, наравне с печью, признаком жилого дома. Не случайно плотники сдавали дом вместе со столом. И при продаже дома из него выносили вещи и мебель, но стол переходил к новому хозяину. Стол был аналогом алтаря, божьего престола. На нем могли лежать только еда и священные предметы. А уж допустить на него животное, ребенка, или положить поганые предметы (например, лохмашки из собачьей шкуры) было равносильно святотатству. (Приль Л.Н. 1996. С. 192, 196). Стол был единственной подвижной мебелью в избе. Вдоль стены мужской половины тянулись лавки и полки, на которых хранился скарб.

На этой стороне дома были прорублены окна. Как уже отмечалось выше, довольно длительный период они были невелики по размеру и пропускали только рассеяный свет. К тому же для Среднего Приобья большую часть года характерен короткий световой день. Поэтому необычайно актуальными становились вопросы дополнительного освещения помещения.

Долгое время крестьянские избы освещались лучинами, вставленными в кованый светец. Зажим для лучины делался из металла, а подставка - из дерева. Просушенное дерево горело, разбрасывая угольки, и этот вид освещения был необычайно пожароопасен. Поэтому рядом с лучиной помещали лохань или корытце с водой, а работавший (или специально отряженный для этого человек на посиделках-супрядках) следил за ней.

Пользовались также жирниками - глиняными плошками, на дне которых в песке укреплялся фитиль из льняных ниток и заливался растительным маслом или жиром.

Свечи, как сальные, так и восковые, были дорогим удовольствием, и даже богатые крестьяне пользовались ими крайне редко.

В XIX- начале XX века стали распространяться керосиновые лампы и стеариновые свечи. Их ставили на стол или подвешивали под потолком, снабжая красивыми абажурами. «В избе лампа с расписным жестяным абажуром, Московские продавались – залюбуешься» (Еремеев П.В. 1990. С. 28).

У самого входа, в подпорожье, стоял коник - ящик, где мужчины хранили инструменты и иные приспособы. Угол у порога назывался так же. Там, на вбитых в стену спицах, висела упряжь, верхняя одежда. Здесь оставляли нечистые предметы, например, изделия из собачьих шкур. В этом углу мужчины занимались своими хозяйственными делами и ремеслом.

Выше шли полати - дощатые настилы от печи до противоположной стены над коником. Доски настилались обязательно параллельно доскам пола (вдоль избы, иначе жизнь в доме будет поперешной. Этот порядок не нарушался ни сверху, ни снизу), и по краю забирались еще одной доской. На полатях хранили одежду и другие предметы обихода, спали, а также могли и работать. Упоминается, что в некоторых избах потолки были столь высоки, что человек мог ходить по полатям, едва наклонив голову. В таких случаях полати превращались во второй жилой ярус, и там нередко пряли, сидя на лавках, женщины. (Этнография... 1981. С. 128, Шелегина. О.Н. 1992. С. 74). Интересно, что полати раньше других функциональных элементов исчезли из интерьера. Их перестали сооружать под влиянием городской архитектуры сначала в пригородных и притрактовых селах, а потом и повсеместно. Видимо, не последнюю роль в этом процессе сыграло и увеличение числа жилых помещений, а также распад больших семей. Тем не менее, в начале XX века еще можно было застать полати. (Шелегина О.Н. 1992. С. 74).

Изба - квинтэссенция обжитого пространства, но даже оно не было знаково однородным. Помещение делилось не только вдоль, но и поперек, на предвходовое пространство – подпорожье - и почетную, чистую часть жилья. Границей между ними была матица - потолочная балка, на которую настилали доски. Этот элемент имел очень большую смысловую нагрузку. Исследователи отождествляют ее с образом Мирового Древа, подчеркивают именно женское начало, воплощенное в матице. (Байбурин А.К. 1983. С. 85).

Матица была местом, где помещались обереги, в случае трудной смерти рекомендовалось поднять матицу, чтобы облегчить страдания умирающего колдуна.

Та часть избы, что находилась до матицы, включала в себя коник, запечье и полати. Это место называлось подпорожьем, и считалось нечистым. На полатях чаще всего оказывались дети - лица социально и знаково неполноправные. В подпорожье оставляли нечистые вещи и производились мужские, грязные работы. Там оставался и гость, пришедший незванным, и нищий. Но только заведомо нежеланного посетителя не приглашали пройти за матицу. Из подпорожья не здоровались (это было свидетельством дурных намерений) и не крестились (так поступали только колдуны). (Бардина П.Е. 1995. С. 78).

Подпорожье было пограничным с иным миром районом, и довольно опасным. Особо нечистым местом здесь был порог, сам вход. Для сибирских домов характерны высокие пороги и низкие дверные проемы, которые препятствовали проникновению холодного воздуха в жилище. Параллельно порог и вход осмыслялись и как нарушение целостности жилища. Для усиления магической защиты от нечисти в порог и косяки дверей втыкались железные предметы: ножи, ножницы, иглы. Через порог не говорили и не передавали вещи, чтобы с ними не проник в дом враг.

Тем не менее, подпорожье воспринималось как недостаточно защищенное место. Туда старались не заносить новорожденного ребенка, на пороге нельзя было сидеть, особенно беременным. Но, как все порубежные пространства, порог и подпорожье были удобны для гаданий, совершения лечебных процедур, использовались они так же в магии и обрядах, связанных с изменением статуса. На пороге провожали в армию и встречали невесту. (Бардина П.Е. 1995. С. 79).

Интерьер избы, ее зоны, а также связанные с ними обычаи и поверья оказались необычайно устойчивым элементом традиционной культуры.

Описание жилья будет неполным без характеристики санитарно-гигиенического состояния помещения. В свидетельствах путешественников не раз отмечается, что в домах старожилов поддерживается чистота и порядок. Особенно подчеркивалось это в сравнении с избами переселенцев из южнорусских губерний, которые, осев на землю, иногда, обзаведясь приличным хозяйством, жили в избах вместе со скотом, и вообще, по оценкам старожилов, были нечистоплотны. Однако чистота эта была относительна. Так, загрязненность воздуха была высока: растопка печей в курной избе, молодняк и куры в запечье в зимнее время, а также то, что большинство ремесленников занимались производством в жилых помещениях - все это неблагоприятно сказывалось на атмосфере избы.

Выше полок в курной избе все было покрыто толстым слоем сажи, и если ниже стены регулярно скоблили (обычно к Пасхе), то до потолка дело не доходило. Не только мужские занятия, но и ряд женских сильно загрязняли помещение. Так при прядении и ткачестве конопли выделялось огромное количество пыли.

Не случайно крестьяне стремились перенести часть наиболее грязных работ в избушку, стоявшую на усадьбе. В целом хозяйки старались поддерживать порядок в доме. Полы мелись раза два в день, каждую неделю подбеливалась печь, скоблились полы и лавки. К праздникам проводилась генеральная уборка. (Шелегина О.Н. 1992. С. 81-82). «Полы редко у кого красились, скоблили их только раз в году, к Пасхе. Потому мама и заглядывала во все углы: "И куда это заруб утоделили - никак не найду!". Каждую неделю полы шоркали дресвой... Выламывали мужики мелкий камень, калили докрасна - и в воду. Растронется в кипятке камень, остынет, обухом топора его растолкут и вот крупным-то песком и шоркаем. Посыплешь на пол, берестину под ногу и - порезвись, девка!» (Еремеев П.В. 1990. С. 37). Примечательно, что стремление соблюдать порядок было характерно вне зависимости от благосостояния хозяев.

Итак, несмотря на то, что за трехсотлетний период интерьер избы претерпел ряд изменений, можно выделить определенные конструктивные и семиотические особенности, представляющиеся важными.

1. Для сибирской избы характерна северно-русская планировка с расположением печи в одном из углов у входа и устьем, обращенным к противоположной стене. Красный угол находится в таких случаях по диагонали от печного у противоположной входу стены. Печная сторона избы – куть - считалась женской и обычно отгораживалась от избы занавеской или дощатой заборкой.

2. Необычайная экономичность обстановки, практически полное отсутствие встроенной мебели, большое количество дополнительных площадей позволяли рационально использовать жилое пространство избы и обеспечить проживание на небольшой площади большого количества человек.

3. В любой избе можно выделить два смысловых центра, концентрировавших смыслы женской и мужской сакральности (печной и красный угол). При этом пространство избы было качественно неоднородно. Особо выделялись пограничные элементы, связывающие это пространство с внешним миром (окна, порог) и безусловно отделяющие его от мира (матица). Все элементы активно использовались в обрядах и ритуалах. При этом можно отметить, что в обрядах и ритуалах, связанных с женской сакральностью, ярче прослеживается влияние языческого мировоззрения, а с мужской - христианского.

Изба делилась на две неравные части: меньшую женскую - куть; и большую мужскую (от красного угла до коника). Если мужская половина дома была открыта для посторонних, то доступ на женскую половину дома им был закрыт. Матица являлась не только символом центра жилища, но и границей между его нечистой (подпорожье) и чистой зоной.

В горизонтальной планировке избы четко прослеживается тенденция традиционного мышления делить пространство на свое, обжитое, упорядоченное, и чужое - хаотичное, враждебное человеку.

Глубокий смысл имеет также и вертикальная планировка избы, отражающая трехчастность мироздания. Четко выделяется зона, соответствующая миру мертвых (подпол, голбец, отчасти - печь и дымоход); миру живых (мужская и женская половина избы, включая полати), и верхнему, священному миру (красный угол, божница, стол и матица).

Эти мировоззренческие аспекты планировки избы необходимо учесть при построении музейной экспозиции, поскольку в них также косвенно отражены отношения природы и человека в традиционном мировоззрении русских крестьян Среднего Приобья.

4.2. Горница.

На интерьере жилища очень отчетливо сказывается влияние процесса развития товарно-денежных отношений. Но изба, в силу необычайной рациональности планировки и увязанности с обрядово-ритуальной жизнью, оказалась необычайно устойчивой к различного рода изменениям. Поэтому культурно-экономические процессы оказали большее влияние на эволюцию такого помещения, как клеть.

Первоначально клети были хозяйственными неотапливаемыми помещениями, использовавшимися для жилья лишь в летнее время. Однако постепенно их начинают отапливать и использовать в качестве жилья круглый год. Для переоборудования клети в жилое помещение в ней прорубались окна и ставились печи. В избах-связях зачастую чело печи выводилось в сени, а сама печь шла в помещение, где не было чада и угара. Позднее стали сооружать печи-голландки (контромарки). Характерной чертой сибирских жилищ были дополнительные источники тепла: железные печи, которые ставили на зиму или использовали круглый год. Часто труба от печи тянулась через всю комнату, давая дополнительное тепло, и  выводилась в дымоход (Бардина П.Е. 1995. С, 69-70; Шелегина О.Н. 1992. С. 76-77; Этнография… 1981. С. 128-129).

В Западной Сибири процессы такого рода отмечаются с середины XVIII века, но более отчетливо - с середины XIX. Именно в интерьере горниц особенно отчетливо отразились социально-культурные процессы, происходившие в сибирской деревне XVIII-ХIX столетий. Особенно четко они прослеживались в притрактовых и пригородных селах.

Несмотря на то, что крестьяне, обустраивая парадные помещения (зало), ориентировались на традиционное деление жилого пространства, интерьер их полностью оправдывал пословицу: «Горница с избой не спорится».

В горницах полностью отсутствовала встроенная мебель, предпочтение отдавалось городской: столам с точеными ножками, крашеными масляной краской, венским гнутым и резным стульям, деревянным диванам-канапелям и буфетам. Хотя крестьяне продолжали спать на лавках, в горнице появлялись передвижные кровати в пышном убранстве. На них красовались перины, специально сшитые лоскутные одеяла, горы подушек, покрытых кружевом. Почти обязательным элементом интерьера было зеркало в деревянной резной раме. Большие окна украшались цветами. Крупные цветы в больших горшках стояли и на полу. Характерной чертой являлось отсутствие занавесок: они стали распространяться только с 20-х годов. Здесь же в сундуках (обычно- дорогих, кованых) хранилась одежда.

В отличие от избы, в которой стены, полы и потолки не красились, а только скоблились, горница обязательно красилась. По отношению к Среднему Приобью не сохранилось свидетельств об обычае расписывать стены и двери в горнице, хотя это было весьма распространено в Сибири. Упоминается шахматная раскраска потолка, стены обычно были одноцветные. Редко использовался белый цвет - в основном голубой, бледно-зеленый. Для полов использовались красно-коричневые и желто-коричневые оттенки. Естественно, такие полы мылись. Поверх них настилали своедельные половики и коврики. Половики часто укладывались в два-три ряда, чтобы подчеркнуть мастерство хозяйки.

По традиции, особенно украшался красный угол. Сюда помещали особо ценимые иконы в киоте. Во второй половине XIX-начале XX века домашние иконостасы украшали не только вышитыми полотенцами, но и бумажными цветами. Под иконами ставился столик-придельник треугольной формы. Его также покрывали особо связанной скатертью. Сюда клали священные книги, а также, к празднику, особые предметы (куличи, крашенки и т.д.). Стены горницы и без того штукатурились и красились, а красный угол дополнительно оклеивали: состоятельные крестьяне - шпалерами, а те, кто победнее – холстом. (Бардина П.Е. 1995. С. 84-85). Горница воспринималась как праздничное помещение, в нем не жили, а если и спали, то, по преимуществу, девушки-невесты, чье пребывание в семье было временным. В горнице справлялись семейные и общие праздники, принимались гости. Впрочем, младшие члены семьи принимали пришедших к ним в избе.

В горнице собирались наиболее престижные вещи. В буфете стояла фарфоровая посуда (в основном, производства фабрики Кузнецова), на столах красовались филейные скатерти, а также обязательный в быту сколь-нибудь состоятельных крестьян самовар. На. столе, а позднее - на стенах могли красоваться коврики тюменской работы.

Стены горниц украшались вышитыми полотенцами. Но, поскольку у старожилов Сибири не была распространена вышивка, в качестве украшения могли быть браное тканье, чайные обертки, лубочные картинки, даже чистописание детей. Охотник мог увешать стены горницы шкурами. (Шелегина О.Н. 1992. С. 79-80)

В интерьере горницы больше был заметен личный вкус хозяина. Зажиточные крестьяне могли создавать комнаты, чье убранство было сходно с помещичьим. Возчики и торговцы, лучше знакомые с городскими вкусами, подбирали сложные ансамбли, покупали сервизы.  По мнению путешественников, в посуде и мебели в горницах земледельцев был виден недостаток такого плана: посуда собиралась по случаю. (Шелегина О.Н. 1992. С. 79).

Оценка интерьера горницы горожанами и самими крестьянами могла расходиться. Вот как выглядит парадная комната по воспоминаниям К. Карпушевой (нач. XX века): «Горница. В избе-то стены не штукатурились, мылись к большим праздникам. Тоже и потолок, а в горнице пазы замазаны алебастром, потолок и стены крашены в голубое. Дверь в горницу красилась часто в бордовый цвет. А по нему бродячие малеваны писали цветы, цветочное дерево - красиво!"

В красном углу, под божницей, на уровне стола или чуть повыше прибивался дощатый трехугольный придельничек. Покрывался он вязаной, с кистями, скатеркой-наугольником. В канун праздника пасхи тут ставили кулич, клали яички крашеные, а в другие дни на наугольнике лежала святая книга или уж стояли яркие бумажные цветы.

В горнице же висел, как он нужен, очеп для детской зыбки. Ну, а на полу домотканые, своедельские половики. На гостевом столе филейная скатерть, на окнах - легкие занавески, в простенке - большое зеркало в темной деревянной раме. И цветы у нас любили. Висячая лампа с голубым абажуром.» (Еремеев П.В. 1990. С. 28).

Итак, в интерьере горницы менее заметно влияние традиционных устоев, больше заимствований из городской культуры и моды. Характерными чертами интерьера горницы следует считать:

1. Полное отсутствие неподвижной встроенной мебели, а передвижная копирует городские образцы. При этом целостность интерьера зависела от степени зажиточности крестьян и знакомства с городской модой. Иногда декор помещения составлял весьма своеобразный комплекс.

Горница была парадным, часто нежилым помещением, где принимались гости. Поэтому в ней сосредоточивались наиболее престижные предметы.

2. Сглаженность конструктивных особенностей русского традиционного жилья. Отсутствовала русская печь, отопление производилось или печью-голландкой, или устье печи было вне комнаты. Характерны оштукатуренные стены, окрашенные полы и потолки. Сохранен красный угол, но он выглядит более парадно.

Интерьер горницы - важное наглядное свидетельство влияния развивающихся товарно-денежных отношений на повседневную жизнь деревни.