Традиционное жилище русских Сибири
Введение
Целью настоящей работы является, во-первых, необходимость дать описание интерьера традиционного крестьянского жилища, распространенного в Среднем Приобье, в XVII - начале XX века, проследить эволюцию его частей и элементов; во-вторых, раскрыть не только утилитарное, но и скрытое символическое значение интерьера, поскольку любой предмет в традиционной культуре имел не только определенное утилитарное значение, но и активно использовался в обрядовой практике. Жилище - один из наиболее семиотически насыщенных элементов традиционной культуры. Само его назначение - место, где живут люди - диктовало осмысление дома, как миниатюрной модели окультуренного человеком пространства (космоса), противопоставленной враждебному внешнему миру - хаосу.
Этот аспект традиционного жилья особенно важно отразить при построении музейной экспозиции, стержневой идеей которой является взаимодействие человека и природы, поскольку на традиционном природопользовании неизбежно сказывается то, как люди представляют этот мир и свое место в нем.
В настоящей работе необходимо выделить наиболее характерные черты русского жилища вообще и подчеркнуть его особенности, свойственные именно для Сибири и Среднего Приобья. Нужно не только констатировать наличие определенных деталей, но и вскрыть их связь с природно-климатическими, социально-экономическими и культурными условиями существования.
При написании настоящей справки использовались материалы, относящиеся непосредственно к данному региону (П.Е. Бардина, Л.Н. Приль, О.Н. Шелегина. Этнография русского крестьянства Сибири...), соседним областям: Уралу (На путях из земли Пермской в Сибирь), Алтаю (В.А. Липинская), а также труды обобщающего характера (Беловинский Л.В. Этнография восточных славян..., Русские. Историко-этнографический атлас, Зеленин Д.К.). В этих работах содержатся не только подробные описания традиционных интерьеров, но и раскрывается знаковая насыщенность того или иного пространства. Более детально эти вопросы рассматриваются в трудах, характеризующих особенности традиционного мировоззрения (Элиаде М., Байбурин А.К.)
В настоящих исследованиях дается также методика описания традиционного жилища, его типология. Рекомендуется охарактеризовать не только горизонтальную, но и вертикальную планировку, количество жилых и хозяйственных помещений, объединенных под крышей дома.
Говоря о вертикальной планировке помещения, исследователи, как правило, отмечают количество этажей в доме, а также наличие или отсутствие подклета. Отмечают также, проходит ли подклет под всем домом, или только под частью его.
Исследуя горизонтальную планировку, отмечают количество жилых или хозяйственных помещений, находящихся на одном уровне. Выделяют:
- однокамерные помещения (изба, стопа);
- двухчастные (изба с сенями);
- двухкамерные (непосредственно соседствующие рубленные помещения без сеней);
- трехчастные (изба и дополнительное помещение с сенями: связь, пятистенок);
- многокамерные (три и более жилых помещений и сени). (Шелегина О.H. 1992. С. 45),
Необходимо отметить, что приведенная классификация не общепринята. Так некоторые исследователи не выделяют двух- и трех-частные жилища, оговаривая наличие сеней отдельно. Однако, более дробное деление представляется более удобным и целесообразным.
В целом выделяется ряд планировок дома и усадьбы.
Так для Северной Руси характерен срубный дом на высоком подклете, под двускатной тесовой, реже - соломенной крышей, поставленный перпендикулярно улице, двухэтажный двор с однорядной (сразу за домом) застройкой. В целом образуется единый комплекс "дом-двор".
В центральной России усадьбы имеют ряд отличий от северно-русских. Дома также срубные на подклете, но он заметно ниже. Двор одноэтажный - закрытый, полузакрытый или открытый, с компактной замкнутой или полузамкнутой планировкой. Сходство с северной планировкой - в интерьере избы, форме крыши, размещении дома перпендикулярно улице и наличии подклета, что позволяет объединять эти два типа.
Коренным образом отличается от них планировка дома и усадьбы на юге России. Там распространен срубный наземный дом, иногда обмазанный глиной, с земляным полом (иногда - частично деревянным). Дом часто ставится параллельно улице, крыши обычно делаются из соломы и четырехскатными. Дворы открытые с замкнутым и свободным расположением построек.
Свои особенности имеет планировка дома и усадьбы у западных русских и казаков. (Этнография... 1987. С. 246-247).
Итак, задачами настоящего исследования являются:
1). Описание различных типов планировки усадеб и жилых домов, существовавших на территории Среднего Приобья, характеристика особенностей их вертикальной и горизонтальной планировки, техники строительства и т.д.
2). Определение типовой принадлежности жилых строений на территории Среднего Приобья с XVII по начало XX века. Выявление связи между определенным типом планировки и природно-климатическими, социально-экономическими и культурными условиями того или иного периода.
3). Описание интерьера традиционного жилища, выделение наиболее значимых его частей. Необходимо не только указать характерные черты традиционного интерьера, но, по мере возможности, вскрыть их семантическое значение, роль в ритуально-обрядовой практике.
1. Традиционная планировка и конструктивные элементы жилища.
Конструктивные особенности древнерусского жилища прослеживаются с XI—XIII веков. Археологи отмечают бытование двух типов. Первый - заглубленное в землю на 0,5-1 м., второе - наземное срубное строение. Оба эти типа соседствовали по всей территории, заселенной восточными славянами, и выявленный материал не позволяет судить о каких-либо предпочтениях в зависимости от времени и территории их бытования.
Наземное жилище, по сути, представляло собой избу-стопу, без сеней. Как и в более поздний период, изба никогда не ставилась непосредственно на грунт, но или на метровые столбы-стулья, врытые в землю, или на каменный фундамент, выложенный по периметру.
И избы, и полуземлянки были сходны между собой. Невысокие (до 15-17 венцов), с глинобитным или деревянным полом, завалинками, небольшими окнами. При строительстве пазы промазывали глиной. О материале, из которого делалась кровля жилища, приходится строить предположения. При раскопках изредка находят фрагменты теса и обгоревшей соломы.
С трудом реконструируется и интерьер жилища. По местоположению развалов печи можно установить, что она помещалась в центре, ближе к дальней стене. Делались печи либо из глины, либо из камня, иногда сочетались оба материала. Они были большие, плоские, без трубы. Опечек сооружался не всегда, и в таких случаях перед устьем выкапывалось углубление в полу, куда спускалась хозяйка во время приготовления пищи. Устья печи всегда обращались ко входу. В целом, до появления печей с трубой, внешний вид и устройство ее с того периода изменялись мало.
Итак, можно констатировать, что в данный период уже определились основные конструктивные особенности русского жилья, хотя о специализации по районам говорить было рано. (Успенская А.В. 1968. С. 194-199).
Впрочем, ряд исследователей относит время расхождения конструктивных особенностей уже к XII—XIII столетию (П.А. Раппопорт), хотя более убедительной представляется более поздняя дата - XVI век (Г.Г. Громов). В любом случае, к началу переселения русских в Сибирь они уже существовали. (Этнография… 1981. С. 103-104).
Неизбежно переселенцы из Европейской части России приносили в Сибирь устоявшиеся навыки домостроительства, представления о должной планировке жилища и устройства интерьера. Требовался определенный период для того, чтобы элементы культуры претерпели заметные изменения под влиянием новых условий. Следовательно, на традиции сибирского домостроительства должны были существенно повлиять традиции мест выхода большинства переселенцев. По сведениям историков, подавляющая масса их в XVII веке была выходцами с Северной Руси, меньше - из центральной, и уж совсем немногие - из южной. (Соотношение приблизительно 6:2:1) (Бардина П.Е. 1995. С. 15). Учитывая, что природно-климатические условия Сибири и Европейского Севера сходны между собой, можно предположить, что и это, и культурные традиции способствовали установлению на данной территории господства северно-русского типа планировки усадьбы и жилого дома.
Исследователи отмечают, что в Сибири в сжатые сроки (XVII-XIXвека) могли в одном поселении соседствовать самые различные типы домов. Вся история развития традиционного русского жилища как бы проживалась в сжатые сроки.
В качестве временного пристанища возрождаются полуземлянки. Здесь можно проследить определенные связи с южнорусской традицией домостроительства. Так Г.И. Успенский указывает, что переселенцы (а в пореформенное время в Сибирь активно двинулись южане) прежде всего строили заглубленные в землю жилища, в несколько венцов бревен высотой, с крышей из жердей и земли. Однако они при первом же удобном случае спешили сменить их на более основательные дома. (Бардина П.Е. 1995. С. 85).
Постепенно такие землянки переходили в разряд хозяйственных и промысловых жилищ. Их называли сибирским словом «карамо», поскольку аборигены также селились в полуземлянках. Обычно их заглубляли в землю на 1-1,5 м и, если предполагали использовать длительный период, крепили стены вертикально поставленными бревнами. Сверху возводили 2-3 венца, на которые настилали перекрытие из бревен и жердей. Крыли берестой и дерном.
Русские охотно строили карамо на промыслах. Если подобное строение предполагали использовать в качестве постоянного дома, то его внутренняя планировка уже напоминала избу. Полуземлянку даже могли разделить перегородкой на 2 части. П.Е. Бардина упоминает, что в 1975 году в д. Постниково существовала жилая землянка из железнодорожных шпал. Ее построили в годы войны. Это была каркасно-столбовая конструкция, заглубленная в грунт на 1 м, с небольшими сенями при входе и с плоской крышей. В ней обитала одинокая старушка. (Бардина П.Е. 1995. С. 85-68].
Землянки всегда выручали русских людей в лихую годину. Они строились из-за великой нужды в годы войны, в периоды массовых репрессий, после пожаров и т.п.
После переселения в более комфортабельные дома землянки на территории усадьбы превращались в погреба, бани, кузницы, омшанники для пчел. (Там же.)
Другим типом временного жилища являлась изба-стопа. Это срубное, наземное однокамерное жилище без сеней. Его размеры могут колебаться (3х4, 4х5 м). «Переселенцы, да и поселенцы - те, бывало, по-первости да и по бедности собирали, как у нас говорили, "стопочку". Срубят небольшой четырехугольничек, да тесовые сени приставят - вот и готова немудреная "хоромина». (Еремеев П.В. 1990. С. 22-23). Крылись они горбылями, дерном, берестой и другими дешевыми материалами. Исключение составляли те случаи, когда хозяева планировали расширить строение в дальнейшем. Но, поскольку лес для дома должен был хорошо просохнуть, стопы нередко оставляли в качестве хозяйственного помещения, а рядом возводили более добротный жилой дом. В стопах в таких случаях нередко занимались ремеслом, делали грязную домашнюю работу, а иногда в ней жила одна из младших семей, входивших в состав большой семьи.
Учитывая, что для сибиряков первых двух (если не более) веков заселения была характерна большая подвижность (вызванная экстенсивным природопользованием, когда хозяева забрасывали истощенные участки и осваивали новые земли), необходимость возведения времянок никогда не пропадала. Обычным явлением была стопа, на заимке. Но только бедность или маломощность могла заставить крестьянина использовать ее в качестве постоянного жилья. Тем не менее, и стопа, и землянка в Среднем Приобье рубежа XIX-XX веков составляли около 6,9% строений даже в богатых лесом краях. (Бардина П.Е. 1995. С.56, 65; Телегина О.Н. 1992. С. 56, 59).
Часто те, кто не мог себе позволить большого дома, пристраивали к стопе сени из полубревен, досок, а то и рубленые. Сени были необходимы в холодном климате Сибири. Наличие неотапливаемого помещения между входом в жилье и выходом на улицу позволяло беречь тепло в доме, не расходуя лишнего топлива. Русским до переселения в Сибирь они были уже достаточно хорошо известны. Тем не менее, говорить об их распространении в Сибири можно только со второй половины XVII века. Так перепись 1625 года, проведенная в Тюменском уезде, показывает, что сени сооружались не всегда. Например, из 19 обследованных дворов, на которых стояла 31 изба, сени имела только одна, а вот клетей было 38. Причем эти неотапливаемые рубленые помещения использовались не только для хранения хлеба и вещей, но и для жилья в летнюю пору. (Этнография... 1981. С. 105). Однако, распространившись, сени становятся неизменным атрибутом жилья. Для большего удобства в них выгораживаются дополнительные помещения.
«Сени. Направо - маленькая кладовочка с ларем. Тут хлеб печеный, калачи, всякое стряпаное держали. А налево большая кладовка. Хранили в ней лопоть - разную одежду. Зимой - летнюю, летом – зимнюю. В сенях окно во двор. Как же, для свету, и чтобы сразу весь двор перед глазами» (Еремеев П.В. 1990. С. 27).
Но чаще всего рядом со стопой возводился трехчастный или многокамерный дом. Это не удивительно. «Лесу-то хватало, и поднимали чернавцы, как и вообще по всей нашенской округе, большие крестовые дома. Ставили в деревне и пятистенки, а кто еще расейскую старину помнил - связь тянул. Связь - это две избы с теплыми, рубленными же сенями посередине» (Еремеев П.В. 1990. С.22-23).
На протяжении нескольких веков бытовали различные типы двух- и многокамерного жилья. Сибиряки предпочитали большие дома. Сказывалось обилие хорошего строевого леса в большинстве регионов, и относительно длительный период существования больших семей (порядка сорока человек). Косвенное влияние оказало на архитектуру сибирской деревни и почти полное отсутствие в регионе частновладельческого крепостного права. В то время как крестьяне европейской части России опасались строить большие дома, выказывать свой достаток и таким образом провоцировать увеличение оброка, черносошные на севере Руси и в Сибири не испытывали таких трудностей и строились кому как достаток позволял. Типы построек варьировались.
Древнейшей формой является изба с клетью. Клети стали сооружать до переселения в Сибирь, используя их как для хозяйственных нужд, так и для жилья в летнее время. Клети не отапливались.
Место расположения клети могло быть различным: под одной крышей с избой, или отдельно от нее. С XVII века клеть и жилое помещение разделяют сенями. Образуется длинный дом, именуемый «связью». В условиях существования больших семей клеть часто преобразовывали во вторую избу (тогда в ней сооружалась дополнительная печь). Иногда стремление сохранить помещение чистым приводило к тому, что топку печи выводили в сени. В Нарыме, где большие семьи сохранялись очень долго, возникали своеобразные «бараки». Это были двухэтажные связи с пристроенными по всей длине дома сенями. Маленькое помещение между избами переоборудовалось в жилое. При этом в каждое из помещений мог вести отдельный вход. Как правило, такие дома занимали родственники, и даже после раздела больших семей они продолжали жить рядом.
На первых этажах таких домов могли помещаться не только жилые комнаты, но и мастерские или лавки. При всем удобстве таких домов в народе они были малопопулярны из-за своей длины (до 15 метров).
Впрочем, такие гиганты были характерны именно для Нарымского края с его природно-климатической и хозяйственной спецификой. В других районах связи выглядели много скромнее. (Шелегина О.Н. 1992. С. 46-50; Бардина П.Е. 1995. С, 58-59; Этнография… 1981. С 106).
Связь была наиболее распространенным типом дома в XVII – первой половине XIX вв. Постепенно ее вытесняют другие типы планировки. Однако, даже на рубеже веков крестьяне ставили связи.
«Дед Федор Федорович прежде жил в своей связи, что стояла на подклете, тут же, по уличной стороне ограды... Этот, нынешний, дом поставили в девяносто восьмом - девяносто девятом году... Нижние венцы из лиственницы. Она же чем дольше лежит, тем крепче». (Еремеев П.В. 1990. С. 27).
Необычайно популярным со второй половины XIX века становится пятистенок, где второе жилое помещение находится непосредственно за избой. Есть свидетельства, что такая планировка была известна русским с первой четверти XVII века под названием «изба с перерубом». (Этнография... 1981. С. 108). Однако, более популярной она стала на фоне распада больших семей и массового переселенческого движения из Европейской России в Сибирь. На рубеже веков пятистенок почти полностью вытесняет связь. (Бардина. П.Е. 1995. С. 59). Еще более поздним типом планировки жилища является круглый дом, он же «крестовик» и «шестистенок». Это большой квадратный дом с двумя перерубами, образующими три или четыре жилых помещения. В последнем случае к одной из стен дома пристраивались сени. Такие большие дома - поздний этап эволюции русского традиционного жилища. Их могли позволить себе люди состоятельные. В Нарыме бытовали двухэтажные пятистенки и крестовики. В таких случаях часть помещений в них использовалась как производственные или сдавались внаем. (Бардина Н.Е. 1995. С. 59-62).
О.Н. Шелегина, анализируя горизонтальную планировку домов, отмечает, что типы ее зависели не только от зажиточности и размеров семьи, но и от района проживания.
Так в лесных регионах черносошные крестьяне вскоре по переселению обзаводились многочастными жилищами, в то время как в степных и лесостепных районах надолго задержалось двухчастное жилье.
Сени, необходимые в условиях сурового сибирского климата, получили повсеместное распространение. Сложную эволюцию претерпела клеть, которая из холодного помещения превратилась в отапливаемое чистое жилье типа горницы.
В лесной зоне Приобья распространенным типом жилища является изба-связь, позднее - пятистенок. Довольно часто встречается многокамерное жилище: крестовики, двухэтажные дома. Первые этажи таких домов часто использовались как лавки, производственные и хозяйственные помещения. (Шелегина О.Н. 1992. С. 84-85).
Неповторимый облик дома определяет не только его планировка, но и другие детали: наличие подклета или его отсутствие, устройство полов и потолков, форма и расположение окон, материал для строительства самого жилья, кровли, затягивания окон и т.п. Поэтому следует более подробно остановиться на этих моментах.
Из конструктивных особенностей северно- средне- русского дома исследователи выделяют наличие подклета: несколько заглубленного в землю хозяйственного помещения. Дома могли иметь его под всем помещением, или только его частью, причем, само слово указывает, что древнейшей формой было устройство его именно под хозяйственным помещением. Подклет использовался как погреб, склад для имущества, но известны случаи оборудования в них жилья или мастерской.
Исследователи считают, что подклеты стали делать в XVI-XVII веке, то есть время его появления совпало с началом переселения русских в Сибирь. Вполне возможно, именно поэтому наличие подклета не являлось обязательным элементом жилища. (Этнография... 1981. С. 103). Довольно часто они сооружались не под всем домом, а только под его неотапливаемой, нежилой частью. Высота его также не была постоянной. В лесостепных районах, бедных лесом, подклеты и подполья были невысокими: 2-3 венца, а на севере - до 7-8 венцов. При этом со временем обнаружилась тенденция к уменьшению подклетов. Можно говорить о том, что в конце-концов они были вытеснены наземными жилищами. Там же, где подклет продолжали сооружать, он заметно уменьшился. Видимо, не последнюю роль здесь сыграло то, что в доме увеличилось количество отапливаемых помещений, а лес подорожал. (Бардина П.Е. 1995. С. 41; Шелегина О.Н. 1992. С. 62-66).
В Сибири повсеместно насущными задачами при строительстве жилища было сохранение тепла. Именно с этой целью на севере и в Среднем Приобье делали двойные полы, пересыпанные слоем земли. Кроме земли для этой цели могли использовать костру, сухие листья. Слой между досками мог достигать 15 сантиметров. Точно так же сооружали и потолки. Разумеется, что доски, выходившие в жилище, обрабатывали более тщательно. (Бардина П.Е. 1995. С. 41) Теплый пол и потолок были необходимы в Среднем Приобье. Но уже южнее, в Алтайском крае, его не жаловали, поскольку между слоями досок заводились мыши. (Липинская В.А., Сафьянова А.В. 1979. С. 193).
Что до потолков, то нередко их сооружали только в жилых помещениях, а в сенях и клети - нет.
Крыши в старину делались двускатными, хотя на временных жилищах могли соорудить и плоские, на Севере России же встречались односкатные. Наиболее архаичной является самцовая конструкция, образованная постепенно сужающимися к верху бревнами, в которые врубались слеги, поддерживающие кровлю. Крыли в основном деревом. Наиболее основательными были желоба, выдолбленные в полу-бревнах и уложенные так, чтобы в вогнутые части нижнего слоя приходились края верхнего. Толстый тес также надежно предохранял жилье от дождя и ветра. Более дешевым материалом была дранка, дрань. Старообрядцы, известные своей приверженностью к старине, использовали в качестве кровельного материала вываренные и сшитые куски бересты – скалу. По свидетельствам использовавших ее, если скалу не сносило ветром, она могла пролежать без замены лет 20. Традиционно кровельный материал крепился без гвоздей. Верхний край его держал охлупень - толстое бревно с желобом, прижимавшее доски и скалу. Снизу надежно держали черемуховые вицы и курицы: слеги из ели или пихты. Их естественно загнутые корневища образовывали крюки, в который укладывался желоб, а в него упирались концы досок.
Со временем конструкция крыши упрощается и облегчается. На смену самцам приходят стропилы, тес и дрань заменяются пилеными досками, а закрепляют кровельные материалы гвоздями. Треугольник между крышей и верхним венцом также закрывают досками. Видимо, не последнюю роль в этом процессе сыграли технологические усовершенствования и дешевизна пиленных досок.
Постепенно двускатная крыша становится непрестижной, и даже на пятистенках стараются соорудить четырехскатную круглую крышу. Наиболее состоятельные крестьяне кроют избы железом.
Время распространения нововведений опять же приходится на вторую половину XIX - начало XX века. (Бардина П.Е. 1995. С. 31-32; Шелегина О.Н. 1992. С. 35; Липинская В.А., Сафронова А.В. 1979. С. 196).
Серьезные изменения за весь трехвековой период претерпела форма окон. Изменился и материал, которым закрывался оконный проем. Неизменным оказывалось только расположение окон. Русское жилище традиционно было четко ориентировано по сторонам света, и окна прорубались на более теплых южных и восточных стенах, а западная и северная стороны именовались гнилыми, мертвыми. Это целесообразное расположение окон осталось неизменным.
Первоначально окна были невелики по размерам, волоковыми, то есть, задвигались доской, вставлявшейся в пазы, идущие вдоль окна. Однако с XVIII века в крестьянских домах появляются также небольшие колодные окна. Они представляли собой невысокий ящик, в который вставлялась брюшина, промасленная ткань или бумага, слюда. Стекло в этот период встречалось относительно редко. Слюдяные окна были наиболее прозрачными. Они встречались двух типов: шитухи (то есть из сшитых между собой кусочков слюды) и в раме. В отверстия от швов проникали пыль, влага, ветер и снег, к тому же слюда быстро приходила в негодность. Более долговечными и надежными были ее кусочки, оправленные в раму. Но они стоили дорого. Поэтому не удивительно, что архаичные животные и растительные материалы использовались вплоть до XIX столетия. Долгое время крестьяне сочетали в домах колодные и волоковые окна. Большое колодное располагалось по центру, а остальные - по бокам.
Маленькие окошки с трудом пропускали свет. Поэтому в брюшину иногда вставляли небольшие кусочки стекла. Зимой именно их оттаивали для освещения помещения.
На ночь окна нередко закрывались ставнями. Более архаичными являются одностворчатые ставни. В настоящее время они иногда встречаются в жилых домах, но, как правило, на маленьких окнах в подсобных помещениях.
С распространением стекла оконные проемы начинают увеличиваться в размерах, стекла крепятся в тонких рамах. Зимой для тепла вставляли вторую раму. Для того, чтобы прикрыть пазы между стенами и рамой делаются наличники. Обычно они выполняли чисто утилитарную роль и не декорировались.
«Внешних-то украс на домах в деревне немного. Боковины оконного наличника, обыкновенно босы, а верхняя широкая доска – очелье - имела выреза. Солнышко чаще резали - что сибиряку больше надо!» (Еремеев П.В. 1930. С. 37), Однако, в пригородных и притрактовых селах под влиянием знаменитого «томского кружева» они иногда украшались резьбой. Традиционная форма окна была прямоугольной, но в тех районах, где влияние города было особенно сильно, встречаются окна с полуциркульным верхом. (Шелегина О.Н. 1992. С. 69; Бардина П.Е. 1995. С. 50).
Итак, для Среднего Приобья в XVII - первой половине XIX века характерны были дома на подклете или без оного, с небольшими волоковыми и колодными окнами по южной и восточной стороне дома. Долгое время можно было наблюдать сочетание в одном доме обоих типов. Оконные проемы закрывались одностворчатыми ставнями.
Характерной конструкции крыши (самцовые, с креплением на курицах кровельного материала) делались двускатными. Основным кровельным материалом долгое время было дерево (тес или дрань), реже использовалась береста-скала, дерн и солома.
Со второй половины XIX века намечаются следующие тенденции: уменьшение подклетов, увеличение размера окон, облегчение конструкции крыши; на смену самцовой приходит стропильная. В моде четырехскатные крыши.
Появляются новые материалы: пиленые доски, стекло. Наиболее зажиточные кроют дома железом.
Неизменной чертой домов Среднего Приобья являются утепленные полы и потолки, из двух слоев досок, с толстой земляной прокладкой между ними.
Материалы и техника строительства усадебных построек.
Не только само возведение дома, но и выбор материала требовал определенных навыков и умения.
Выбор материала для строительства зависел от местности. Если в Среднем Приобье жители не испытывали никакого стеснения, то южнее, в степной зоне, дома рубились даже из проклятого дерева - осины и быстро гниющей березы, от которой в домах постоянно стоял удушливый запах.
Самой прочной и устойчивой к гниению древесиной в Среднем Приобье была лиственница. Она затвердевала от сырости, как камень. Но дома из нее практически не строили из-за слишком тяжелой древесины, к тому же она трудна в обработке, и, кроме того, в лиственничных домах было холодно и сыро. Поэтому из лиственницы рубили только нижние венцы, а выше изба возводилась из сосны. Здесь подходил только кондач: лес, выросший на сухих песчаных гривах.
У него была сухая и плотная сердцевина и древесина, устойчивая к гниению. Особенно ценилась та сторона бревна, которая обращалась на солнцепек. Она называлась кремь, кремль. Ее отличала особая прочность. При строительстве этот слой обращали наружу, из дома. (Кроме того, из креми изготовлялись разные предметы. Например, высоко ценились кремлевые весла). Кондовую сосну отличали по ровному прямому стволу и как бы подсохшей верхушке. Но одних материальных качеств древесины было явно недостаточно. Существовало множество примет, по которым определялся характер дерева, и, следовательно, его пригодность для дома. (Бардина П.Е. 1995. С. 29-30).
Казалось бы, что проще - найти подходящее дерево для строительства избы. Было бы прямое да смолистое, да росло не на сыром месте (такие гниют слишком быстро). Но необходимо было учитывать, где дерево росло и как легло при рубке. Искони было заведено, что деревья слишком старые или слишком молодые человеком не рубились. Поросль должна была еще войти в возраст, а старики уже имели право на естественную, ветровую смерть. Не рубились и деревья, посаженные человеком, поскольку они не входили во владения лешего, а принадлежали миру людей. Смерть иногда помечала деревья своей печатью. В таежной зоне даже при большой нужде не использовали сухостой для строений. Смерть не может служить жизни. Тем не менее, в бедных лесом притундровых районах без страха ставили дома из плавника.
Недобрыми были деревья, выросшие на могилах и кладбищах. Предупреждали о своем злокозненном характере и деревья с искривленными стволами, вросшими сучьями. Даже кусочка от таких деревьев не должны были использовать при постройке дома.
А иное дерево с виду вроде бы спокойное, годное. А начнешь его рубить - падает оно на запад кроной - это было знаком того, что оно на смерть глядит.
Не рубили деревья, выросшие на месте старых жилищ, разрушенных церквей, часовен, или если возле него являлись иконы. Тут ни один русский не посмел бы коснуться такого дерева топором, осквернить его. Не людской силе они принадлежат.
Опасно было при постройке дома взять буйное дерево. С виду оно вполне пригодное. Но выросло на границе, на меже, или на перекрестке. На этих местах издавна собирается нечистая сила, у нее и перенимает норов такое дерево. Окажись в постройке хоть одно такое бревно - будет в доме чудиться, не уймется враг, пока не разнесет дом до основания. (Байбурин А.К. 1983. С. 28-34).
Выделяли сибиряки и лес низшего качества - мендач, выросший в сырых, тенистых местах. Его рыхлая древесина больше подвергалась гниению. Поэтому из него старались не строить жилье, но охотно использовали для хозяйственных помещений.
Тес для крыш делали из ели, пихты, которые меньше корежило при просушке, а облицовку для окон и косяков могли сделать из мягкого кедра.
Рубили лес зимой, с ноября, и, если нужда не подгоняла, просушивали в срубах или неплотных штабелях-тапорах года два-три. (Шелегина О.Н. 1992. С. 24-28; Бардина П.Е. 1995. С. 29-30, 31).
Строительные приемы, характерные для русских, остались неизменными и в Сибири. Здесь знали те же способы соединения бревен в сруб: "в обло", "в крюк", "в охряпку" - выступающими концами бревен, и "в лапу" - с аккуратно оформленными углами, и экономичный способ "в паз", когда горизонтально лежащие бревна удерживал вертикально стоящий столб.
Жилые дома сибиряки обязательно рубили с выступающими концами бревен, которые предохраняли углы дома от промерзания. "В лапу" - хозяйственные строения, опечки, а также стены домов, если потом, по городской моде, их обшивали досками. (Бардина П.Е. 1995. С. 37-39; Беловинский Л.В. 1935 * С. 6,10).
Место для будущего жилья выбирали очень тщательно, избегая не только сырых низин и других неудобных вариантов размещения, но и старательно обходя перекрестки, могилы, старые пепелища и другие места, пользовавшиеся славой нечистых. Строительство жилища также сопровождалось целым циклом обрядов. К сожалению, объем настоящей справки не позволяет остановиться на этой теме. Тем более, она подробно исследовалась, и интересующиеся могут обратиться к книге А.К. Байбурина «Жилище в обрядах и представлениях восточных славян».
4.1. Изба.
Изба - самый древний и постоянный элемент традиционного жилища, присутствующий и в стопе, и в большом доме - крестовике. Следует ожидать, что именно пространство избы будет восприниматься не только в практической плоскости, но и окажется наиболее знаково насыщенным. Для традиционного мышления, как уже отмечалось выше, характерно удвоение материального мира. В результате, во всех деталях материального мира человек видел проявление высшего, более древнего и мудрого бытия. Любое действие возводилось к первообразцу, и, совершая его, человек уподоблялся творцу вселенной.
По мнению исследователей, традиционные общества не знали пространства и предмета, не наделенного душой, лишенного сакральности. (В то время как для нашего общества характерно противопоставление священного и мирского). (Элиаде М. 1987. С. 206).
Не удивительно, что жилище в символическом плане отражало мировой порядок. Соответственно, весь набор бинарных оппозиций, который вообще характерен для традиционной картины мироздания, должен быть отражен и в планировке избы.
Основная, природой заданная пара - это женское и мужское начало в мире. Сферы мужского и женского в традиционном быту были строго разделены. Нельзя говорить о доминировании какой-нибудь из них. И изба, как отмечают все исследователи, так же четко делилась на мужскую и женскую половины. В каждой из них был свой смысловой центр. Оба имели высокий уровень сакральности, и мужская сакральность противопоставлялась женской. (Элиаде М. 1987. С. 206). К XVII веку можно говорить о качественном различии этих сфер в русской культуре. Мужская сакральность была прочнее связана с христианской символикой, женская отличалась большей архаичностью, явно тяготея к язычеству.
Именно поэтому логично будет сначала охарактеризовать женскую часть жилища и связанные с ней символы.
По мнению Л.В. Беловинского планировка жилища задается расположением печи. Древнейший способ размещения очага в центре жилища оказался со временем забыт. Видимо, не последнюю роль в этом процессе сыграли размеры печи. Поэтому ее сместили в сторону одного из углов. Хотя, во избежание пожара, ее никогда не ставили вплотную к стене. Образовавшееся пространство использовалось для хозяйственных нужд.
Л.В. Беловинский увязывает расположение печи с климатом. Древнейшим вариантом он считает расположение в одном из дальних углов, устьем к боковой стене. На севере предпочитали ставить печь в одном из углов при входе, устьем к противоположной стене. На юге печь часто поворачивали устьем к входу. (Беловинский Л.В. 1995. С. 9-10). Для Сибири характерен северно-русский вариант, хотя в Нарыме встречались избы со свободным расположением печи на некотором расстоянии от всех стен. (Бардина П.Е. 1995. С. 69).
Курные печи - более архаичный вариант. Они были большие, прямоугольной формы, на деревянном опечке. Дым выходил через топку и удалялся из помещения через открытую дверь или специальное окошко, которое обычно затыкали мешком с песком. Не удивительно, что во время топки в избе было очень дымно, а на стенах и на потолке оседал слой копоти.
В XVI веке появляются белые печи (с трубами), но они ставятся только в домах представителей господствующего класса. В домах сибирских крестьян они появились только во второй половине XVIII столетия и массовое распространение получили лишь к середине XIX века. Первоначально новшества внедрились в быт в притрактовых и пригородных селах. Но даже позднее в глухих районах бытовали курные избы, с печами, топившимися по-черному. (Этнография... 1981. С.127)
И курные, и белые печи были глинобитными, их ставили на большие деревянные постаменты (подпечья, опечки), заполненные песком. На деревянный опечек наваливали глину и трамбовали ее специальными молотками, затем насыпали слой гальки, который способствовал удержанию тепла, а поверх - опять глины. На сбитый опечек (под) ставили деревянную свинку - каркас для свода, а если печь белая - то и трубы. На Алтае для этой цели использовали иногда мешок с мякиной. Сверху наваливали глину и опять били, пока на глине не выступала влага. В процессе сбивания печи придавали прямоугольную форму. Били печь всегда за один день, в глину добавляли навоз, соль в определенных пропорциях. 3атем прорезали устье, вынимали свинку или сжигали ее. Печь обязательно просушивалась в течение двух недель.
Для выполнения такой работы обычно собирали помочи. Довольно рано выделились особые мастера-печники, знавшие секреты мастерства. Им приписывалось умение ладить с нечистой силой.
Размеры печи были очень велики: в них могли одновременно испечь 12 больших ковриг. На юге в таких печах мылись, но в Сибири этот обычай не отмечен. Позднее печи стали класть из кирпича. (Бардина П.Е. 1995. С. 69, 71).
Именно наличие печи в доме определяло статус жилой постройки. После сбивания печи дом уже грешно было рушить. Это было сакральное место, и если в избе по каким-то причинам оказывалась нечистая сила, печь была ей недоступна.
Перед печью делался шесток, на который ставилась утварь во время стряпни. В начале XX века в шестке стали делать плиту. (Иногда ее пристраивали сбоку). Обязательным элементом печи была загнетка, на шестке - углубление, в которое сгребали угли после топки, от них разводился огонь на следующий день. Эти угли не потухали круглый год. Гасили их только в ритуально обусловленных ситуациях: или в начале нового цикла, или для добывания живого огня в случае бедствия. (Бардина П.Е. 1995. С. 69). Например, подобные ритуалы совершались на Благовещенье. В экстремальных случаях установлению мира должны были подчиняться даже помещики. Если «чистый огонь» не разжигался в первый день, крестьяне обходились без отопления и освещения до того времени, пока огонь не добудут. (Максимов С.В. 1986. С. 98-99; Максимов С.В. 1996. С. 111-112).
В боковой стенке печи также делались углубления - печурки, куда складывали мелкие вещи, в них же сушили рукавицы и прочую мелочь.
Традиционную планировку отличает стремление к максимальному использованию пространства. Даже запечек - небольшой промежуток между стеной и печью использовался для хранения крупногабаритной утвари: ухватов, сковородников, хлебных лопат и метел и т.п. В той части запечья, которая была ближе к входу, помещался умывальник и полотенце-рукотерт, а в зимнее время там могли разместиться куры и молодняк. (Бардина П.Е. 1995. С. 67-69).
Рядом с печью помещался шкаф-голбец, верхний край которого был вровень с печью и служил лежанкой. Там часто спали старики. Дверь голбца вела в подпол. Со временем этот предмет стал ниже и постепенно редуцировался до люка-лаза в подполье. Голбцом называли и само подполье. (Бардина П.Е. 1995. С. 73).
Печь, голбец и подполье - древний центр жилища. И в XIX- XX веке он осмыслялся как жилище домового - духа-хранителя семьи. Голбец и подполье довольно прозрачно связывались с миром мертвых. Даже само название шкафчика омонимично намогильному сооружению в виде домика с крышей (позднее - креста с крышей). Именно здесь отчетливо прослеживается трехъярусная планировка жилища - и мира. Подполье, голбец - мир мертвых, мир живых здесь сведен до минимума. И верхнее пространство: дымоход, печка, лежанка печи - верхний, священный мир, связанный с предками. Не случайно, возвратясь с кладбища, требовалось отогреть руки у печи, а вдова и близкие родственники, чтобы не тосковать по умершему, привычно заглядывали в подполье и трубу. В трубу выкликали на Егорьев день и под Пасху скотину, а украинцы в дымоход звали пропавшего человека. И через трубу проникал в дом вдовы нечистый дух в виде змея, если она сильно грустила по мужу. (Бардина П.Е. 1995. С. 71).
Куть - пространство, начинавшееся от печи и до противоположной входу стены, было чисто женской половиной дома. Туда уходили женщины и девушки при появлении в доме посторонних, и те не имели права заходить туда. Довольно рано наметилось стремление отгородить ее. С этой целью от печного столба до стены делали сначала жердь с занавеской, а потом и дощатую заборку. Сверху шла довольно широкая полка - грядка, на которой хозяйки сушили белье, вешали одежду и использовали ее для самых различных хозяйственных нужд. (Бардина П.Е. 1995. С. 70-71; Шелегина О.Н. 1992. С. 73; Этнография... 1981. С. 128).
Куть, как и остальное пространство избы, отличала необычайная экономичность планировки. Это достигалось за счет встроенной мебели. Вдоль всех стен, примерно на. высоте человеческого роста, шли встроенные полки, а под ними - лавки. Днем на них сидели, а ночью - спали. Посуда хранилась в основном в небольшом шкафчике-залавке, возле самого устья печи. У него не было задней стенки, а чаще всего - и дверцы. Зимой под залавком держали кур. (Этнография... 1981. С. 128 ; Бардина П.Е. 1995. С. 70-71; Шелегина О.Н. 1982. С. 72-73; у Бардиной стол – залавок).
Одним словом: «В избе все самонужное: большая битая русская печь с опечьем для ухватов, сковородника, широкие полати, лавки, большой семейный стол, настенный шкаф для посуды, кадка с водой и ковшом. Печь к задней стене дома близко-то не ставили. Там, в запечье или в голбце, устраивался вход в подполье. Не лаз, а дверь небольшенька ставилась. За нею - сходные приступочки вниз» (Еремеев П.В. 1990. С. 27-28).
Средоточием мужской сакральности являлся красный угол, максимально удаленный от печного (противоположный по диагонали). В нем находились иконы и стол.
Наиболее почитаемыми иконами у крестьян, наряду со Спасителем, были Богоматерь и Никола Угодник. Их старались иметь все крестьяне. Более состоятельные помещали также именные иконы и иконы святых, покровительствующих их занятиям. При этом образа тщательно хранились, ими благословлялись члены семьи в особо важных случаях. Они передавались по наследству. Место, где находились иконы, называли божничка. Это была полочка, на которую ставились сами образа, но там же хранились и наиболее почитаемые предметы: церковные свечи, пасхальные яйца, вербные веточки, а также наиболее ценные предметы, документы. Их как бы вверяли на сохранение высшим силам. Красный угол старались украсить: иконы осеняли рушником.
Несмотря на ярко выраженное христианское значение этого места, в красном углу совершались обряды и явно языческого происхождения. Например, туда по окончанию жатвы ставился украшенный последний сноп, на Троицу красный угол наравне с иконами украшала Гостейка-березка, воплощение Макоши.
Красный угол был местом бога, и люди в него не садились. Исключение составляли священники. Сам хозяин дома сидел не сразу под иконами, а чуть в стороне. Женщины же туда допускались только в ритуально обусловленных случаях: кума на крестинах, невеста на свадьбе, да покойница на похоронах.
Другим священным местом в красном углу был стол. Он не воспринимался как деталь мебели, но служил, наравне с печью, признаком жилого дома. Не случайно плотники сдавали дом вместе со столом. И при продаже дома из него выносили вещи и мебель, но стол переходил к новому хозяину. Стол был аналогом алтаря, божьего престола. На нем могли лежать только еда и священные предметы. А уж допустить на него животное, ребенка, или положить поганые предметы (например, лохмашки из собачьей шкуры) было равносильно святотатству. (Приль Л.Н. 1996. С. 192, 196). Стол был единственной подвижной мебелью в избе. Вдоль стены мужской половины тянулись лавки и полки, на которых хранился скарб.
На этой стороне дома были прорублены окна. Как уже отмечалось выше, довольно длительный период они были невелики по размеру и пропускали только рассеяный свет. К тому же для Среднего Приобья большую часть года характерен короткий световой день. Поэтому необычайно актуальными становились вопросы дополнительного освещения помещения.
Долгое время крестьянские избы освещались лучинами, вставленными в кованый светец. Зажим для лучины делался из металла, а подставка - из дерева. Просушенное дерево горело, разбрасывая угольки, и этот вид освещения был необычайно пожароопасен. Поэтому рядом с лучиной помещали лохань или корытце с водой, а работавший (или специально отряженный для этого человек на посиделках-супрядках) следил за ней.
Пользовались также жирниками - глиняными плошками, на дне которых в песке укреплялся фитиль из льняных ниток и заливался растительным маслом или жиром.
Свечи, как сальные, так и восковые, были дорогим удовольствием, и даже богатые крестьяне пользовались ими крайне редко.
В XIX- начале XX века стали распространяться керосиновые лампы и стеариновые свечи. Их ставили на стол или подвешивали под потолком, снабжая красивыми абажурами. «В избе лампа с расписным жестяным абажуром, Московские продавались – залюбуешься» (Еремеев П.В. 1990. С. 28).
У самого входа, в подпорожье, стоял коник - ящик, где мужчины хранили инструменты и иные приспособы. Угол у порога назывался так же. Там, на вбитых в стену спицах, висела упряжь, верхняя одежда. Здесь оставляли нечистые предметы, например, изделия из собачьих шкур. В этом углу мужчины занимались своими хозяйственными делами и ремеслом.
Выше шли полати - дощатые настилы от печи до противоположной стены над коником. Доски настилались обязательно параллельно доскам пола (вдоль избы, иначе жизнь в доме будет поперешной. Этот порядок не нарушался ни сверху, ни снизу), и по краю забирались еще одной доской. На полатях хранили одежду и другие предметы обихода, спали, а также могли и работать. Упоминается, что в некоторых избах потолки были столь высоки, что человек мог ходить по полатям, едва наклонив голову. В таких случаях полати превращались во второй жилой ярус, и там нередко пряли, сидя на лавках, женщины. (Этнография... 1981. С. 128, Шелегина. О.Н. 1992. С. 74). Интересно, что полати раньше других функциональных элементов исчезли из интерьера. Их перестали сооружать под влиянием городской архитектуры сначала в пригородных и притрактовых селах, а потом и повсеместно. Видимо, не последнюю роль в этом процессе сыграло и увеличение числа жилых помещений, а также распад больших семей. Тем не менее, в начале XX века еще можно было застать полати. (Шелегина О.Н. 1992. С. 74).
Изба - квинтэссенция обжитого пространства, но даже оно не было знаково однородным. Помещение делилось не только вдоль, но и поперек, на предвходовое пространство – подпорожье - и почетную, чистую часть жилья. Границей между ними была матица - потолочная балка, на которую настилали доски. Этот элемент имел очень большую смысловую нагрузку. Исследователи отождествляют ее с образом Мирового Древа, подчеркивают именно женское начало, воплощенное в матице. (Байбурин А.К. 1983. С. 85).
Матица была местом, где помещались обереги, в случае трудной смерти рекомендовалось поднять матицу, чтобы облегчить страдания умирающего колдуна.
Та часть избы, что находилась до матицы, включала в себя коник, запечье и полати. Это место называлось подпорожьем, и считалось нечистым. На полатях чаще всего оказывались дети - лица социально и знаково неполноправные. В подпорожье оставляли нечистые вещи и производились мужские, грязные работы. Там оставался и гость, пришедший незванным, и нищий. Но только заведомо нежеланного посетителя не приглашали пройти за матицу. Из подпорожья не здоровались (это было свидетельством дурных намерений) и не крестились (так поступали только колдуны). (Бардина П.Е. 1995. С. 78).
Подпорожье было пограничным с иным миром районом, и довольно опасным. Особо нечистым местом здесь был порог, сам вход. Для сибирских домов характерны высокие пороги и низкие дверные проемы, которые препятствовали проникновению холодного воздуха в жилище. Параллельно порог и вход осмыслялись и как нарушение целостности жилища. Для усиления магической защиты от нечисти в порог и косяки дверей втыкались железные предметы: ножи, ножницы, иглы. Через порог не говорили и не передавали вещи, чтобы с ними не проник в дом враг.
Тем не менее, подпорожье воспринималось как недостаточно защищенное место. Туда старались не заносить новорожденного ребенка, на пороге нельзя было сидеть, особенно беременным. Но, как все порубежные пространства, порог и подпорожье были удобны для гаданий, совершения лечебных процедур, использовались они так же в магии и обрядах, связанных с изменением статуса. На пороге провожали в армию и встречали невесту. (Бардина П.Е. 1995. С. 79).
Интерьер избы, ее зоны, а также связанные с ними обычаи и поверья оказались необычайно устойчивым элементом традиционной культуры.
Описание жилья будет неполным без характеристики санитарно-гигиенического состояния помещения. В свидетельствах путешественников не раз отмечается, что в домах старожилов поддерживается чистота и порядок. Особенно подчеркивалось это в сравнении с избами переселенцев из южнорусских губерний, которые, осев на землю, иногда, обзаведясь приличным хозяйством, жили в избах вместе со скотом, и вообще, по оценкам старожилов, были нечистоплотны. Однако чистота эта была относительна. Так, загрязненность воздуха была высока: растопка печей в курной избе, молодняк и куры в запечье в зимнее время, а также то, что большинство ремесленников занимались производством в жилых помещениях - все это неблагоприятно сказывалось на атмосфере избы.
Выше полок в курной избе все было покрыто толстым слоем сажи, и если ниже стены регулярно скоблили (обычно к Пасхе), то до потолка дело не доходило. Не только мужские занятия, но и ряд женских сильно загрязняли помещение. Так при прядении и ткачестве конопли выделялось огромное количество пыли.
Не случайно крестьяне стремились перенести часть наиболее грязных работ в избушку, стоявшую на усадьбе. В целом хозяйки старались поддерживать порядок в доме. Полы мелись раза два в день, каждую неделю подбеливалась печь, скоблились полы и лавки. К праздникам проводилась генеральная уборка. (Шелегина О.Н. 1992. С. 81-82). «Полы редко у кого красились, скоблили их только раз в году, к Пасхе. Потому мама и заглядывала во все углы: "И куда это заруб утоделили - никак не найду!". Каждую неделю полы шоркали дресвой... Выламывали мужики мелкий камень, калили докрасна - и в воду. Растронется в кипятке камень, остынет, обухом топора его растолкут и вот крупным-то песком и шоркаем. Посыплешь на пол, берестину под ногу и - порезвись, девка!» (Еремеев П.В. 1990. С. 37). Примечательно, что стремление соблюдать порядок было характерно вне зависимости от благосостояния хозяев.
Итак, несмотря на то, что за трехсотлетний период интерьер избы претерпел ряд изменений, можно выделить определенные конструктивные и семиотические особенности, представляющиеся важными.
1. Для сибирской избы характерна северно-русская планировка с расположением печи в одном из углов у входа и устьем, обращенным к противоположной стене. Красный угол находится в таких случаях по диагонали от печного у противоположной входу стены. Печная сторона избы – куть - считалась женской и обычно отгораживалась от избы занавеской или дощатой заборкой.
2. Необычайная экономичность обстановки, практически полное отсутствие встроенной мебели, большое количество дополнительных площадей позволяли рационально использовать жилое пространство избы и обеспечить проживание на небольшой площади большого количества человек.
3. В любой избе можно выделить два смысловых центра, концентрировавших смыслы женской и мужской сакральности (печной и красный угол). При этом пространство избы было качественно неоднородно. Особо выделялись пограничные элементы, связывающие это пространство с внешним миром (окна, порог) и безусловно отделяющие его от мира (матица). Все элементы активно использовались в обрядах и ритуалах. При этом можно отметить, что в обрядах и ритуалах, связанных с женской сакральностью, ярче прослеживается влияние языческого мировоззрения, а с мужской - христианского.
Изба делилась на две неравные части: меньшую женскую - куть; и большую мужскую (от красного угла до коника). Если мужская половина дома была открыта для посторонних, то доступ на женскую половину дома им был закрыт. Матица являлась не только символом центра жилища, но и границей между его нечистой (подпорожье) и чистой зоной.
В горизонтальной планировке избы четко прослеживается тенденция традиционного мышления делить пространство на свое, обжитое, упорядоченное, и чужое - хаотичное, враждебное человеку.
Глубокий смысл имеет также и вертикальная планировка избы, отражающая трехчастность мироздания. Четко выделяется зона, соответствующая миру мертвых (подпол, голбец, отчасти - печь и дымоход); миру живых (мужская и женская половина избы, включая полати), и верхнему, священному миру (красный угол, божница, стол и матица).
Эти мировоззренческие аспекты планировки избы необходимо учесть при построении музейной экспозиции, поскольку в них также косвенно отражены отношения природы и человека в традиционном мировоззрении русских крестьян Среднего Приобья.
4.2. Горница.
На интерьере жилища очень отчетливо сказывается влияние процесса развития товарно-денежных отношений. Но изба, в силу необычайной рациональности планировки и увязанности с обрядово-ритуальной жизнью, оказалась необычайно устойчивой к различного рода изменениям. Поэтому культурно-экономические процессы оказали большее влияние на эволюцию такого помещения, как клеть.
Первоначально клети были хозяйственными неотапливаемыми помещениями, использовавшимися для жилья лишь в летнее время. Однако постепенно их начинают отапливать и использовать в качестве жилья круглый год. Для переоборудования клети в жилое помещение в ней прорубались окна и ставились печи. В избах-связях зачастую чело печи выводилось в сени, а сама печь шла в помещение, где не было чада и угара. Позднее стали сооружать печи-голландки (контромарки). Характерной чертой сибирских жилищ были дополнительные источники тепла: железные печи, которые ставили на зиму или использовали круглый год. Часто труба от печи тянулась через всю комнату, давая дополнительное тепло, и выводилась в дымоход (Бардина П.Е. 1995. С, 69-70; Шелегина О.Н. 1992. С. 76-77; Этнография… 1981. С. 128-129).
В Западной Сибири процессы такого рода отмечаются с середины XVIII века, но более отчетливо - с середины XIX. Именно в интерьере горниц особенно отчетливо отразились социально-культурные процессы, происходившие в сибирской деревне XVIII-ХIX столетий. Особенно четко они прослеживались в притрактовых и пригородных селах.
Несмотря на то, что крестьяне, обустраивая парадные помещения (зало), ориентировались на традиционное деление жилого пространства, интерьер их полностью оправдывал пословицу: «Горница с избой не спорится».
В горницах полностью отсутствовала встроенная мебель, предпочтение отдавалось городской: столам с точеными ножками, крашеными масляной краской, венским гнутым и резным стульям, деревянным диванам-канапелям и буфетам. Хотя крестьяне продолжали спать на лавках, в горнице появлялись передвижные кровати в пышном убранстве. На них красовались перины, специально сшитые лоскутные одеяла, горы подушек, покрытых кружевом. Почти обязательным элементом интерьера было зеркало в деревянной резной раме. Большие окна украшались цветами. Крупные цветы в больших горшках стояли и на полу. Характерной чертой являлось отсутствие занавесок: они стали распространяться только с 20-х годов. Здесь же в сундуках (обычно- дорогих, кованых) хранилась одежда.
В отличие от избы, в которой стены, полы и потолки не красились, а только скоблились, горница обязательно красилась. По отношению к Среднему Приобью не сохранилось свидетельств об обычае расписывать стены и двери в горнице, хотя это было весьма распространено в Сибири. Упоминается шахматная раскраска потолка, стены обычно были одноцветные. Редко использовался белый цвет - в основном голубой, бледно-зеленый. Для полов использовались красно-коричневые и желто-коричневые оттенки. Естественно, такие полы мылись. Поверх них настилали своедельные половики и коврики. Половики часто укладывались в два-три ряда, чтобы подчеркнуть мастерство хозяйки.
По традиции, особенно украшался красный угол. Сюда помещали особо ценимые иконы в киоте. Во второй половине XIX-начале XX века домашние иконостасы украшали не только вышитыми полотенцами, но и бумажными цветами. Под иконами ставился столик-придельник треугольной формы. Его также покрывали особо связанной скатертью. Сюда клали священные книги, а также, к празднику, особые предметы (куличи, крашенки и т.д.). Стены горницы и без того штукатурились и красились, а красный угол дополнительно оклеивали: состоятельные крестьяне - шпалерами, а те, кто победнее – холстом. (Бардина П.Е. 1995. С. 84-85). Горница воспринималась как праздничное помещение, в нем не жили, а если и спали, то, по преимуществу, девушки-невесты, чье пребывание в семье было временным. В горнице справлялись семейные и общие праздники, принимались гости. Впрочем, младшие члены семьи принимали пришедших к ним в избе.
В горнице собирались наиболее престижные вещи. В буфете стояла фарфоровая посуда (в основном, производства фабрики Кузнецова), на столах красовались филейные скатерти, а также обязательный в быту сколь-нибудь состоятельных крестьян самовар. На. столе, а позднее - на стенах могли красоваться коврики тюменской работы.
Стены горниц украшались вышитыми полотенцами. Но, поскольку у старожилов Сибири не была распространена вышивка, в качестве украшения могли быть браное тканье, чайные обертки, лубочные картинки, даже чистописание детей. Охотник мог увешать стены горницы шкурами. (Шелегина О.Н. 1992. С. 79-80)
В интерьере горницы больше был заметен личный вкус хозяина. Зажиточные крестьяне могли создавать комнаты, чье убранство было сходно с помещичьим. Возчики и торговцы, лучше знакомые с городскими вкусами, подбирали сложные ансамбли, покупали сервизы. По мнению путешественников, в посуде и мебели в горницах земледельцев был виден недостаток такого плана: посуда собиралась по случаю. (Шелегина О.Н. 1992. С. 79).
Оценка интерьера горницы горожанами и самими крестьянами могла расходиться. Вот как выглядит парадная комната по воспоминаниям К. Карпушевой (нач. XX века): «Горница. В избе-то стены не штукатурились, мылись к большим праздникам. Тоже и потолок, а в горнице пазы замазаны алебастром, потолок и стены крашены в голубое. Дверь в горницу красилась часто в бордовый цвет. А по нему бродячие малеваны писали цветы, цветочное дерево - красиво!"
В красном углу, под божницей, на уровне стола или чуть повыше прибивался дощатый трехугольный придельничек. Покрывался он вязаной, с кистями, скатеркой-наугольником. В канун праздника пасхи тут ставили кулич, клали яички крашеные, а в другие дни на наугольнике лежала святая книга или уж стояли яркие бумажные цветы.
В горнице же висел, как он нужен, очеп для детской зыбки. Ну, а на полу домотканые, своедельские половики. На гостевом столе филейная скатерть, на окнах - легкие занавески, в простенке - большое зеркало в темной деревянной раме. И цветы у нас любили. Висячая лампа с голубым абажуром.» (Еремеев П.В. 1990. С. 28).
Итак, в интерьере горницы менее заметно влияние традиционных устоев, больше заимствований из городской культуры и моды. Характерными чертами интерьера горницы следует считать:
1. Полное отсутствие неподвижной встроенной мебели, а передвижная копирует городские образцы. При этом целостность интерьера зависела от степени зажиточности крестьян и знакомства с городской модой. Иногда декор помещения составлял весьма своеобразный комплекс.
Горница была парадным, часто нежилым помещением, где принимались гости. Поэтому в ней сосредоточивались наиболее престижные предметы.
2. Сглаженность конструктивных особенностей русского традиционного жилья. Отсутствовала русская печь, отопление производилось или печью-голландкой, или устье печи было вне комнаты. Характерны оштукатуренные стены, окрашенные полы и потолки. Сохранен красный угол, но он выглядит более парадно.
Интерьер горницы - важное наглядное свидетельство влияния развивающихся товарно-денежных отношений на повседневную жизнь деревни.
Усадьба - застройка и знаковое пространство.
Двор - естественное продолжение дома. Для Сибири, в частности, для Среднего Приобья была характерна среднерусская планировка, когда все строения располагаются компактно, иногда под одной постоянной или временной крышей. В последнем случае она представляла собой навес из жердей, на который складировали сено. Постепенно расходуя его, хозяева к весне полностью открывали двор. Замкнутая планировка стала распространяться на Руси с XVI века, и не была общепринятой. В Сибири, и в Среднем Приобье в частности, нельзя говорить о полном господстве этого типа. (Бардина П.Е. 1995 * С, 39; Беловинский 1995 * С. 12-13; Этнография 1981 * С. 103-104).
Исследователи отмечают наличие в Сибири дворов с большой площадью, не занятой постройками, дворы частично закрытые. Распространено было компактное расположение построек и стремление отделить чистый двор от скотного. Тем не менее, в Сибири встречались открытые дворы со свободной застройкой. (Этнография… 1987 * С. 242-243; Этнография… 1981 * С. 110).
Вне зависимости от типа планировки, набор строений везде был примерно одинаковым. Вот как описывает свой двор уроженка Восточной Сибири К. Карпушева.
«От южной стороны дома - маленькая амбарушечка, мука там ссыпана. А далее – завозня. Ворота у нее, как водится, широкие, распашные. Она не рублена - в столбах. Тут по зимам стояли ходок или дрожки, а по летам - выездные санки - кошева. А простые сани, телеги - те под открытым навесом, отдельно. Так, оглядимся со свету… Все стены в завозне в деревянных спицах, на спицах обычно висели веревки, те, что уже наряжены, вздверяжены. Еще совсем не сбитые - про запас. Деданька все больше веревки вил. Ну, что еще в завозне? Как взойдешь, у стены напротив висело большое коромысло весов. Тут рядышком и гири пудовые стояли. И вывешенные камни, пудовые же. Рядом большой сусек с отборным овсом.
Возле завозни, рядышком, амбар большой. Он рубленый, конешно, с подамбарьем. Тут всегда у нас и гнездо цепного кобеля…
В этом амбаре пять сусеков с выгребами: с пшеницей, ярицей, озимой рожью, овсом, пшеном… Сусеки то высокие, жили-то с заглядом вперед, каждый хозяин старался скопить добрый запас хлеба - урожай то добрый не кажин год. У выгребов висели легкие деревянные совки.
За амбаром, в самом углу - просторная баня - мать вторая. Топилась она у нас по-белому. Ах, уважали в деревне баню! То и говорили: баня лечит, баня правит, баня все поправит!
За баней - задни воротца или заворы в огород.
В огороде - яма с творилом. Картошку засыпали, бочка квашеной капусты стояла, а вилки капусты на полки клали. Как все съестное поднимут - долгая зима все подберет - хорошо убирались в яме, а осенью обязательно ее просушат. Костер разведут, просохнет земля, продымятся стенки, и после хорошо овощу - мало гниет.
От бани по огородной черте - рабочая избушка. Тут мужики шорничали, сапожничали, собирались на тары-бары, бабы куделю трепали - мало ли всяких делов.
Рядышком скотные дворы, сенник. Зимой скот закрывался в теплые стайки. Тут, у дворов, лежала большая колодина для питьевой воды и комья соли-лизунца.
Ближе к воротам, а мы к ним уже почти подошли, противу крыльца - подвал и открытый поднавес для рабочих саней и телег.» (Еремеев П.В. 1330 * С. 25-26).
Здесь достаточно четко прослеживается и весь набор хозяйственных помещений, и компактная, замкнутая планировка двора.
Часто дворовое пространство было мощеным, чтобы легче было следить за порядком. Уборка двора проводилась регулярно.
«Мама говорила: чисто в ограде - чисто и в доме. Две метлы у нас под рукой - убор-то каждый божий день. Ограда плитняком выстлана - нехитро убираться.» (Еремеев П.В. 1930 * С. 25).
Заборы вокруг усадьбы ставились различные. Это могли быть и чисто символические оградки - и массивные заплоты из лежачих бревен или полубревен, срубленных в паз.
«Заплоты забирались не из досок, а из колотых надвое деревин. Концы их стесывали, подгоняли к столбовому пазу. Иногда верх заплота, наклонно покрывали тесиной, чтобы излишне не сырел заплот.» (Еремеев П.В. 1990 * С. 37). Хотя в Среднем Приобье в XVIII веке нужда в них отпала. А вот в более ранний период такие заплоты служили надежной защитой от кочевников. (Этнография... 1981 * С.103-104).
Особое внимание уделялось оформлению ворот.
«Уже ворота, со стороны, много скажут о хозяине. У нас они всегда смотрятся: крепки, крытые, с двумя калитками. Полотна не простые, а забраны «в елочку», на долонь. С обратной то стороны запиральная жердь, по-нашему, слега. Просовывалась она в железные скобы, что на воротних столбах. Слега эта еще называлась завориной. Крепки заворы - не залезут воры... К этому сказать: легкую калитку на задах, что в огород вела, тоже называли заворами.» (Еремеев П.В. 1990 * С. 24-25).
Для средневекового человека не было безличного, качественно однородного пространства. Положительно воспринималось все, что носило на себе следы человеческой деятельности: поле, территория усадьбы, дом. Но, по мере удаления от центра это пространство становилось все более независимо от человека и духи, живущие в нем, могли вести себя как враждебные.
Средоточием жизни крестьянской семьи была деревня и усадьба. И именно в ограде своего двора человек чувствовал себя более защищенным. Сам забор выполнял функции не только реальной, но и магической ограды. Но, как требовалось периодически подправлять столбы заплота, так каждый год требовалось совершать обряды, направленные на усиление защиты от невидимого врага. При этом многочисленные способы сводились к замыканию усадьбы в круг. Примером такого обряда может служить описанный К. Карпушевой:
«Ежегодно деда обходил снаружи весь двор, маковые семена разбрасывал и приговаривал что-то. Уже после дозналась я, что это он нечистой силе не попускал, говорил: «Когда весь мак по маковине как человек соберешь, тогда и на мой двор войдешь. (Еремеев П.В, 1990 * С, 23.)
Однако, и само пространство усадьбы не было качественно однородно. Овин и баню издавна ставили с краю из-за их повышенной пожароопасности. Но удаленность их от дома привела к тому, что эти строения стали восприниматься как фортпосты мира чужих, где можно встретить нечистую силу и умерших, куда опасно ходить в ночное и неурочное время. Особенно ярко иллюстрируют эту тенденцию короткие мифологические рассказы - былички.
Духи этих строений - овинник и банник - выступают в них как существа только терпящие человека, которых надо задабривать, иначе они могут убить ослушника. Люди невольно перед ними заискивали. Существовал целый цикл обрядов, например, именины овина, которые необходимо было выполнять. Иначе обиженный хозяин мог запросто оставить семью без урожая.
На бытовом уровне баня высоко ценилась. Но в культурной традиции она выступает как нечистое место, куда собираются, помыться в четвертый пар черти и навье. Человеку лучше не ночевать в бане и не соваться туда не в пору. При этом баня выступает как антихрам, и в ней совершается масса обрядов жизненного цикла; рождение, мытье невесты - для которых особо важна идея перехода из одного состояния в другое. (Максимов С.В. 1996 * С. 27-33)
Не случайно овин и баня - самые излюбленные места для страшных гаданий. Нечистая сила опасна, но именно она наиболее верно предсказывает будущее.
При этом надворные постройки, расположенные ближе к жилью уже не вызывают такого страха. Это - чистые места; сараи, завозни, стайки, хлевы, конюшни. В последних даже размещались иконы. Но абсолютной защитой от нечисти они не являются. И поэтому в праздничное (вернее, предпраздничное) время в них можно встретиться с нечистой силой. По свидетельству С.В. Максимова, кости кесаретского поросенка, которого семья ела на Новый год (Васильев вечер), необходимо было отнести в стайку, но смельчака приходилось искать долго, поскольку там в это время находились черти. (Максимов С.В. 1986* С. 289).
В доме также можно было встретить нечисть; на чердаке, в подполье. Но сама изба была для нее, по-крайней мере, в норме, недоступна.
Обобщая информацию о структуре жилища и усадьбы, характерной для Среднего Приобья, можно отметить следующие черты.
1. Для сибирской избы характерна северно-русская планировка с расположением печи в одном из углов у входа, с устьем, обращенным
1. Для всей Сибири и для Среднего Приобья XVII - начала XX века характерно большое разнообразие способов планировки усадьбы. При этом, на территории Сибири можно обнаружить параллельно существующие типы жилища от наиболее архаичных полуземлянок и срубных однокамерных жилищ до больших трехчастных и многокамерных домов. Простейшие постройки часто использовались в качестве временных, и после строительства постоянного жилья, переходили в разряд подсобных помещений.
На протяжении второй половины XVII - второй трети XIX столетий наиболее часто встречающимся вариантом были трехчастные дома, многокамерные получили распространение в конце XIX - начале XX века.
Среди трехчастных помещений более архаичным вариантом соединения является связь: жилая изба – сени - клеть (горница, вторая изба). Бытование этой планировки косвенно связано с длительным существованием в Сибири больших семей. Со второй половины XIX века связь начинает вытесняться пятистенком: сени – изба – горница. Этот процесс синхронен процессу распада больших семей. Исследователи отмечают также влияние переселенцев на распространение в Сибири этого типа планировки.
2. Характерное для Сибири распространение многочастных помещений обусловлено множеством факторов. Холодный климат требовал отделения входа в дом и жилого помещения (отсюда распространение сеней со второй половины XVII века), многочисленность семей (обусловившая разрастание жилых домов, и появление двухэтажных «небоскребов»). Не последнюю роль в этом процессе играло обилие строевого леса. Косвенное влияние на развитие сибирской архитектуры оказало отсутствие частновладельческого крепостного права.
3. Типологически планировка жилого дома и усадьбы у русских Среднего Приобья сближается с северно-русским и среднерусским. Отмечаются такие элементы, как подклет, компактное, замкнутое расположение жилых строений, нередко - под крышей. Часто крыша над двором сооружалась только на зимний период: из сена, наваленного на жерди. Сибиряки часто мостили дворы. Характерной чертой были прочные ограды-заплоты, из бревен или полу бревен, срубленных в паз.
Распространение северного типа жилища обусловлено не только тем, что большая часть переселенцев XVII- XIX столетий были из Северной и Центральной России, но и сходством климатических условий. Они, вкупе с культурным влиянием, заставляли переселенцев с юга отказываться от привычных навыков домостроительства и заимствовать конструктивные элементы северного типа жилья.
4. Дома и хозяйственные постройки на территории Среднего Приобья строились преимущественно из древесины хвойных пород. При этом использовались традиционные приемы рубки. При строительстве жилых помещений предпочтение отдавали тем, при которых концы бревен выступали за пределы сруба, что предохраняло углы от промерзания. Срубы обычно утеплялись мхом, иногда пазы промазывали глиной.
При строительстве хозяйственных помещений использовалась древесина более низкого качества, и техника соединения бревен «в лапу» и «в паз».
Для сохранения тепла в доме сибиряки делали высокие пороги, небольшие дверные и оконные проемы, двойные полы и потолки, утепленные землей.
5. Несмотря на устойчивость форм и элементов традиционного жилища, на протяжении трехсотлетнего периода можно отметить ряд эволюционных процессов. Причем ярче они проявлялись в притрактовых и пригородных селах.
6. Пространство крестьянской усадьбы воспринималось хозяевами как качественно неоднородное. С одной стороны, оно противопоставлялось окружающему как обжитое и упорядоченное. Границы усадьбы воспринимались как магический рубеж, и ежегодно проводились обрядовые действа, направленные на укрепление этой границы. С другой стороны, даже внутриу-садебное пространство было неоднородно. Наиболее удаленные от жилья постройки воспринимались как граница с иным миром, их духи часто выступали как враждебные человеку. Именно поэтому овин, и, особенно, баня считались нечистыми. Но они активно использовались при гаданиях, а также в обрядах, где подчеркивалась переходность состояния главных действующих лиц (родины, свадьба).
Наиболее чистой в обрядовом плане была изба.
Заключение.
Итак, анализируя конструктивные особенности жилища русских крестьян Среднего Приобья важно выделить следующие особенности.
1. Планировка усадьбы и жилого дома русских старожилов Среднего Приобья типологически близки к северно-русским: высокие бревенчатые дома на подклете или наземные, дворы замкнутой планировки под общей крышей. Эти особенности планировки определялись, во первых, климатическими условиями региона, во-вторых, преобладанием переселенцев с русского Севера среди старожилов Сибири.
Более поздние переселенцы, в том числе - из южных губерний, быстро заимствовали конструктивные особенности сибирского домостроительства, приспосабливаясь к природно-климатическим условиям.
2. На территории Среднего Приобья история жилищного строительства в сжатые сроки повторила эволюцию дома на Руси: от полуземлянки и однокамерной избы-стопы в направлении увеличения числа жилых помещений. Для Среднего Приобья характерно строительство домов с двумя и более жилыми помещениями и обширными сенями, защищавшими дом от холода. В XV11—первой половине XIX столетия наиболее распространена была связь-изба и другое рубленное помещение, соединенное через сени. Во второй половине XIX столетия, не без влияния переселенцев распространяются пятистенки, которые практически вытесняют связи. На рубеже XIX-XX веков популярными становятся многокамерные дома-крестовики.
Характерной особенностью Нарымского края является распространение двухэтажных домов. Это обусловлено длительным сохранением на севере Среднего Приобья большой семьи, а также обилием хорошего строевого леса .
3.Эволюция конструктивных особенностей жилища шла по пути, во-первых, облегчения конструкции дома: уменьшение подклета, замена самцовой крыши на стропильную, во-вторых, по пути замены материалов. Появляются пиленые доски, кровельное железо, стекло и т.п.
При этом неизменными остаются элементы, направленные на сохранение тепла в доме: двойные полы и потолки с земляной просыпкой, большие печи, маленькие дверные проемы и высокие пороги. Характерной чертой сибирских жилищ является наличие дополнительного отопления.
4. Интерьер жилых помещений претерпевал изменения в разной мере. Так до начала XX века сохранились особенности планировки избы: выделение печного и красного угла, деление на женскую и мужскую половину, встроенная мебель, многоярусность жилища и максимальное использование полезных площадей.
К началу XX века намечается ряд изменений: появляется плита, редуцируется до люка в полу голбец, убираются полати. Однако, основные элементы остаются прежними. И изба по-прежнему остается, главным жилым помещением.
5. Горница - более позднее образование в крестьянском доме. Их появление относится к середине XVIII века, но период расцвета относится к XIX веку. В ее интерьере отмечается очень сильное влияние городской моды: подвижная мебель, оштукатуренные стены, окрашенные стены и потолки. Горница была парадным помещением, где принимались гости. В ней сосредоточивались наиболее престижные вещи. Именно на интерьере горницы сильнее всего отразились социально- экономические процессы, проходившие в русской деревне XIX-начала XX века.
6. Как усадебное пространство, так и пространство жилых помещений имели высокую степень знаковости. Семиотически усадьба и дом символизировали обжитой мир, противопоставленный хаосу. Четко выделялись границы (ворота, забор, порог, окна, матица), приграничные зоны (баня, овин; подпорожье), и собственно жилые зоны (дом, красный и печной угол).
Границы и приграничные зоны рассматривались как потенциально опасные, но именно они активно использовались в обрядах смены статуса, при лечении и гаданиях. Обжитое пространство делилось на мужское и женское. Они также были связаны с рядом ритуалов, причем женская сакральность характеризуется более сильными языческими мотивами.
7. Как горизонтальная, так и вертикальная планировка избы являлись отражением традиционной картины мироздания. Четко прослеживается трехъярусное деление мира: царство мертвых (подполье, голбец, печь) - мир живых (куть и мужская половина избы) - и мир высшей сакральности (красный угол, стол, матица).
Малая степень сакральности пространства горницы является результатом вытеснения традиционных мировоззренческих представлений секуляризованными. Все вещи горницы обладают высокой степенью мирской знаковости (престижность), призваны продемонстрировать уровень благосостояния и эстетические вкусы хозяев, их умение.
Список использованной литературы
Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян.-Л.: Наука, 1983. - 188 с.
Бардина П.Е. Быт русских сибиряков Томского края.- Томск: Изд-во Том. ун-та, 1995. - 224 с.
Бардина П.Е. Русские поселения, жилища и другие постройки,// Очерки культурогенеза народов Западной Сибири.- Т.1, кн. 2,- Томск: Изд-во Том. ун-та, 1994.- С. 101- 164.
Барадулин Б.А. Народные росписи Урала и Приуралья, Крестьянский расписной дом.- Л.: Художник РСФСР. 1988.-200 с.
Беловинский Л.В. История русской материальной культуры.- М.: Изд-во Моск. ун-та, 1995.- Т 1, - 108 с.
Дмитриева С.И. Фольклор и народное искусство русских Европейского Севера. – М.: Наука. 1988. - 240 с.
Еремеев П.В. Обиход: Былички.- М.: Современник, 1990. - 285 с.
Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография.- М.: Наука, 1991.-511 с.
Липинская В.А. Русское население Алтайского края. Народные традиции в материальной культуре (XVIII- XX вв.) – М.: Наука, 1987.- 224 с.
Максимов С.В. Из очерков народного быта. Крестьянские календарные праздники// Максимов С.В. Литературные путешествия.- М.: Современник, 1986.- С. 244- 372.
Максимов С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила.- М: Терра, 1996.-272 с.
На путях из земли Пермской в Сибирь: Очерки этнографии северно-уральского крестьянства.- М.: Наука, 1989.-352 с.
Приль Л.Н. Была честь - да не умел есть// Земля Парабельская: Сборник научно-популярных очерков к 400-летию Нарыма.- Томск: Изд-во Том. ун-та, 1996.- С. 190-205.
Русские. Историко-этнографический атлас- М.: Наука,1967. - 310 с.
Шелегина О.Н. Очерки материальной культуры русских крестьян Западной Сибири (XVIII- первая половина XIX в).- Новосибирск: Наука, 1992.-252 с.
Элиаде М. Космос и история.- М.: Прогресс, 1987. - 312 с.
Элиаде М. Священное и мирское.- М.: Изд-во МГУ, 1994. - 114 с.
Этнография русского крестьянства Сибири XVII- сер. XIX в.- М.: Наука, 1981.- 270 с.
Этнография восточных славян. Очерки традиционной культуры.- М.: Наука, 1987.- 558 с.