Томск как герой романа

В рамках проекта «Центр прикладной истории «Со-Действие» в Томском областном краеведческом музее на выставке «Томский RETRO INSTAGRAM 1920-х годов» состоялась встреча с представителями Томского союза писателей. Приглашены были председатель Томского союза писателей России Геннадий Кузьмич Скарлыгин и автор романа «Колокол и болото» Владимир Михайлович Костин. Слушатели – в основном студенты Томского колледжа культуры.

Г.К. Скарлыгин рассказал о проектах Томской писательской организации «Знай наших - читай наших!» и «Прогулки по Томску с писателями». Последнее начинание – своего рода эксклюзив. Экскурсии по Томску водят многие: музеи, турбюро, любители – краеведы. Но только писатели в состоянии раскрыть перед своими спутниками не Томск повседневный или Томск исторический, но город, который одновременно существует в двух измерениях. Помните, как объяснял Марлаграм в фантастическом фильме «31 июня»:

«Представим себе Вселенную шести измерений. Ну, первые четыре проходят в школе - это длина, высота, ширина и фактор времени. С двумя остальными несколько посложней. Это сфера материального воздействия и сфера воображения. Отсюда шестимерность пространства, а не четырёхмерность, как ошибочно утверждал ваш... Ну, этот ваш...».

Вот именно это шестое измерение и прибавляется к четырем привычным во время прогулок с писателями. Наиболее востребованы экскурсии писателей Дмитрия Викторовича Барчука и Владимира Михайловича Костина.

Первый давно работает над исследованием и литературной интерпретацией истории старца Федора Томского. Второй…

Прежде, чем дать ему слово, Геннадий Кузьмич вспомнил имя еще одного талантливого прозаика и поэта, Бориса Николаевича Климычева. Образ Томска присутствует в большинстве произведений ушедшего от нас в 2013 году автора. Это и «Томские чудеса» и «Маркиз де Томск», «Корона скифа», «Прощаль», «Любовь и гнев вора Подреза». И многое другое, с чем можно познакомиться, например, на странице автора в «Самиздате». Борис Николаевич был замечательным стилистом и выдумщиком. Однако его романы (некоторые он относит к авантюрным, а другие – к историческим или к историко-авантюрным) с точки зрения краеведа… Как бы сказать помягче? Образ города и его истории столь сильно не совпадают с тем, что принято считать реальностью, что остается только сказать: «Наслаждайтесь текстом, но не вздумайте принимать на веру слово автора». Борис Николаевич - художник, причем сознательно следующий эстетике лубка и примитивизма. Создавая свой Томск, он, не задумываясь, меняет известные ему факты так, как надо для его художественного полотна.

С одной стороны – автор имеет на это право, с другой – насколько этично при написании романа, претендующего на жанр исторический, обращаться с материалом таким образом?

Вопрос остался открытым.

Владимир Михайлович Костин, выступление которого явилось гвоздем программы, высказал свое мнение косвенно.

Роман «Колокол и болото» не просто посвящен Томску, как другие произведения автора («Годовые кольца», «Небо голубое, сложенное вдвое»). Томск в нем является главным героем, личностью, он присутствует на каждой странице, и узнаваем до мельчайших подробностей. Но при этом город, который живет на страницах романа, назван Потомском. Автор пояснил, что по причине невозможности соблюсти документальность, он не посмел взять на себя ответственность и вывести город и живущих в нем людей под их именами. Меняя названия и прозвания, он предупреждает читателя о необходимости не брать на веру его слова. Это – честно.

Рассказывая о создании книги, Владимир Михайлович рассказал о том, как возник замысел. Первое семя будущего романа заронено было в далекие студенческие годы. Будучи студентом (приезжим), Владимир Михайлович бродил по городу и однажды забрел в странное и очень самодовлеющее место, со своей жизнью и этикой. Центр города под Воскресенской горой (Болото) – одновременно и квинтэссенция духа города, и кардинально непохожее на него место. Чужаки, забредшие в Болото, как бы не существуют для местных. Не то, что для людей, -  для собак, которые не лают на чужаков. Свой, почти деревенский, уклад. Своя жизнь.

При том, что автор заведомо говорит: это не Томск, хоть и узнаваем. Созданию романа предшествовало исследование в архивах, чтение газет.

Постепенно разговор перешел с города на его жителей. Разумеется, вспомнился и тот эпизод, что город страшно не понравился проезжавшему на Сахалин А.П. Чехову. Владимир Михайлович ответил, почему нельзя обижаться на великого писателя за то, что он «не понял, не разглядел» города и горожан. Допустим, тот факт, что наиболее выдающиеся здания города были построены позже. С другой стороны, не пытаясь приукрасить и сгладить характеристики многих выдающихся деятелей местной культуры (В.П. Картамышева, А. В. Адрианова) он точно обрисовал значение этих фигур для города и его культуры.

Беседа шла так, что даже самые однозначные высказывания писателя не звучали категорично. В людях, событиях, истории нет и не может быть линейности. Не стоит принимать на веру даже самые авторитетные характеристики. Например, убийственные характеристики первому губернатору В. Хвостову и особенно - губернатору Г. Лерхе и его сподвижнику, полицмейстеру Шершпинскому, данные полемистом А.В. Адриановым, не подтверждаются. (От себя замечу: но цитируются краеведами охотно и некритично, так и идёт за этими людьми дурная слава с легкой руки уважаемого краеведа). Не стоит поддаваться первому впечатлению или оценивать человека по какой-то одной стороне его деятельности.