Старообрядцы Томского края – невольно-вольные переселенцы.
П.Е. Бардина (МБУ «Музей г. Северска»).
Старообрядцы Томского края – невольно вольные переселенцы.
Из истории старообрядчества. Кто такие старообрядцы или кержаки, наверное, слышали многие, и чаще всего с не очень-то лестными характеристиками: и воды-то они не дадут попить, и едят из отдельной посуды, и бороды носят как старики. Но, наверное, мало кто знает, на какие тяготы и скитания были обречены последователи старой веры за более чем 350 лет после раскола русской православной церкви. Когда речь заходит о церковном расколе, то в первую очередь вспоминаются боярыня Морозова со знаменитой картины В.И. Сурикова, Житие неистового протопопа Аввакума, Соловецкие стрельцы и «Таёжный тупик» В. Пескова о современных отшельниках Лыковых, из которых осталась одна Агафья. А ведь таких таёжных отшельников было немало и в томских лесах. Потомки их, уже почти утратившие старую веру и обычаи, живут и сейчас во многих селениях и городах Томской области. Чаще всего они сохраняют память о своих предкам и уважение к ним. Более того, в труднодоступной тайге между поселками Самусь и Красным Яром до сих пор сохранились действующие старообрядческие скиты, может быть единственные по всей России.
Впервые о старообрядцах около города Томска упоминается уже в конце ХVII в., однако таежные районы Приобья особенно привлекли внимание последователей старой веры со второй половины ХIХ в. Именно с этого времени старообрядцы стали активно осваивать северные, труднодоступные и болотистые районы в междуречьях притоков реки Оби – по рекам Парабели, Васюгану, Чижапке, Кенге, Чае, Кети и др. Основными районами выхода были соседние, более оживленные, регионы Сибири и Приуралья – Тюмень, Тара, Курган, Пермь, Алтай. Переселялись чаще всего на уже разведанные места, присмотренные ходоками, к уже существующим заимкам родственников или земляков – единоверцев. Пути продвижения часто были многоступенчатыми, с переездами из одного места на другое. Путеводными картами служили реки, по которым еще ранее были проложены охотничьи тропы и торговые пути, например, связывающие «Тарскую сторону» и Васюганье. В процессе заселения возникали небольшие заимки, чаще всего называемые по фамилиям основателей, и довольно большие селения, существующие и поныне. Заимки располагались в укромных местах, в излучинах рек, у озер, иногда на гривах – высоких местах среди непроходимых болот.
Последователи старой веры, при всем разнообразии их дальнейших путей, оставили заметный след в истории Томско-Нарымского Приобья. Они несомненно способствовали расселению и освоению наиболее неблагоприятных труднодоступных районов этого региона.
На фото: Одежда для молений старообрядки: платок в роспуск, сарафан, пояс, лестовка. Пос. Самусь. 1996 г. Фото П.Е. Бардиной.
Кто же они такие – старообрядцы? Религиозные фанатики и отщепенцы или хранители древнего благочестия и древней культуры? Об этом до сих пор ведутся споры. В любом случае – это страничка истории нашей страны, страничка истории многих семей, и страничка ещё малоизвестная. История старообрядчества началась с середины ХVII в., когда царем Алексеем Михайловичем (отцом Петра I) и патриархом Никоном была проведена церковная реформа. Основными моментами её было исправление богослужебных книг по греческим образцам, введение единообразия богослужения, в частности замена старинного двуперстного сложения пальцев на троеперстие, замена хода по солнцу – «посолонь» на «противосолонь» и прочие обрядовые тонкости. Однако значительная часть русского общества восприняла реформу как разрушение истинной старой веры, уничтожение древнего, от дедов и прадедов, благочестия и предвестие конца света и прихода царства Антихриста. Так произошёл раскол русской православной церкви, из-за чего последователей старой веры стали называть раскольниками. Это название как обидное было отменено только в начале ХХ в. Более распространено название староверы, старообрядцы. Название кержаки, широко известное в Сибири, связано с рекой Керженец Нижегородской губернии, куда в большом количестве бежали первые последователи старой веры. Оттуда, вероятно, они потом переселялись и в Сибирь, в вечном поиске уединенных мест, свободных от гонений за старую веру.
Власти жестоко расправлялись с последователями старой веры: тысячи их были казнены и замучены пытками, большие группы были сосланы в Сибирь, например, «семейские» в Забайкалье и «поляки» на Алтай. Очень часто староверы сами бежали от гонений – в Польшу, Турцию, Канаду, а многие – в глухие места на Севере, Урале и в Сибири. Это время совпало с русским проникновением за Урал, и староверы сыграли немалую роль в освоении Сибири. Старообрядческие заимки, селения и тайные скиты возникали в самых необжитых местах. Староверы корчевали лес, распахивали пашни, строили добротные дома, заводили хозяйство и большие семьи, в которых учили детей кормиться трудами рук своих. Во все времена отмечались, достаточно вспомнить Мельникова-Печерского, особое трудолюбие староверов, крепость семей и стойкость кержацкого духа, который не могли сломить жестокие преследования.
Однако старообрядчество никогда не было единым движением. Среди них были «поповцы», которые имели свои церкви и священников, были и «беспоповцы», не признающие церковь, а также «поморские», «часовенные», «странники» или «бегуны» и другие толки и согласия. В Томске, как известно, есть старообрядческая церковь, а в таёжных скитах обитают «безденежные», которые не имеют паспортов, не берут в руки деньги, так как считают, что они помечены печатью Антихриста. Среди старообрядцев были и богатые люди, крупные российские промышленники, купцы и меценаты, например, П.М. Третьяков – основатель Третьяковской галереи, Савва Морозов, Рябушинские, Гучковы, писатель И. Посошков и др.
Староверы в Нижнем Притомье. В окрестностях пос. Самусь хорошо известны названия озер – Яково, Дмитриевское, Мальцево и деревня с поэтическим названием - Семиозерки. Названия двух первых озер возникло по именам староверов, поселившихся около озер в конце ХIХ в. И деревня Семиозёрки на берегу озера Мальцева была основана в то же время старовером Емельяном Мальцевым, потомки которого живут сейчас в пос. Самусь. Уединенные заимки на гривах среди болот сохранились в Нижнем Притомье до современности. Дорогу к ним знали немногие, так как она зачастую представляла собой узкую тропу, иногда из специально затопленных бревен, которые выстукивали палкой под водой во время передвижения. Центром притяжения старообрядцев в Нижнем Притомье был, по-видимому, старообрядческий монастырь на реке Юксе, разоренный в 1930-е годы. Жительница пос. Самусь в детстве вместе с отцом – охотником как раз была в монастыре, когда из него увозили монашек, а все старинные иконы и книги в кожаных переплетах выбрасывали на улицу, складывали в кучу и сжигали. Эта куча горела три дня.
1. Остатки Устиновской заимки в Нижнем Притомье. Фото 1950-х гг.
На заимках в тайге около Красного Яра – Гужихиной, Лесниковой, Щегловой, Гари и др. жили и частично живут до настоящего времени старообрядцы - «безденежные» и «истинно-православные христиане», которые для спасения души ушли из греховного мира в «пустынь», в тайгу, в скит. Некоторые жители окрестных селений знают координаты заимок, наслышаны об особенностях веры и быта старообрядцев, а многие охотники, рыбаки и ягодники неоднократно бывали там. Бывали там и научные сотрудники университетов и музеев, лингвисты и историки, в том числе и автор этих строк. Дело в том, что на этих заимках как в живом музее сохранились старинные приёмы строительства жилья, крыши из бересты, весь уклад жизни, утварь и орудия труда, а также поверья и обряды. Раньше были отдельные мужские и женские скиты, позднее сохранились только женские. Для молений у них надевалась специальная старинная одежда – сарафаны, рубахи, тканые пояса и платки в роспуск у женщин, кафтаны у мужчин. Кроме того, мужчины обязательно носили бороду, без которой, как говорили, и «умирать грешно». Для счета молитв служила лестовка – своего рода чётки с выступами, на каждый из которых надо было прочесть молитву и сделать земной поклон. А для поклонов использовалась плоская подушечка – подручник. Крестятся староверы старинным двуперстным сложением пальцев, говоря, что мирские или «никониане» крестятся «кукишем» или «щепотью».
На фото: Устройство крыши из бересты на «курицах» на старообрядческой заимке в Нижнем Притомье. 1978 г. Фото П.Е. Бардиной.
Хозяйство староверов даже в условиях неблагоприятных для земледелия строилось на основе самообеспечения. Сразу после переселения вручную корчевали лес, пахали или даже просто мотыжили землю и заводили пашни и огороды. Содержали коров, лошадей, овец и обязательно разводили пчел, потому что мед был необходимым продуктом питания в дни постов. Значительную долю в хозяйстве занимала охота, рыболовство, сбор дикорастущих ягод и грибов, кустарные промыслы. При невозможности выращивать зерновые, приобретали муку и крупы в обмен на свои изделия из дерева и бересты (туеса, кадушки и пр.), а также на ягоды, орехи и пушнину. Здесь был преодолен запрет на выращивание «чертова яблока» - картофеля, и его выращивали даже в скитах.
Очень устойчиво у староверов сохранялись пищевые запреты, что характерно для многих религиозных течений. Самый известный из запретов у староверов, что они не едят из одной посуды с мирскими. Для пришлых людей у них была отдельная посуда. Кроме того, у них строго соблюдалось разделение посуды на чистую и поганую, а в пищу не употреблялось мясо зверя «с когтём» - медведя, зайца, кролика, и с одним, неразрубленным копытом – лошади. В скитах иноки, ведущие монашеский образ жизни, мясо не ели вообще, а рыбу – только «в указанные дни». И конечно, староверы очень строго соблюдали посты, много времени уделяли молитвам. На большие праздники – Рождество, Пасху, Троицу пустынники собирались вместе и, кроме молитв, пели духовные стихи, в которых говорилось в основном о скитаниях за веру.
Скиты в недалеком прошлом были практически в каждом районе нашей области. Однако старообрядцы Томского Приобья не составляли таких компактных групп как «семейские» Забайкалья или «поляки» Алтая. Скиты и заимки неоднократно разоряли и сжигали – в 1930-е гг., в годы войны, при лесоразработках и пр. Нередко они вновь отстраивались или переносились на новое место, сохраняя какое-то ядро, которое со временем пополнялось новыми обитателями. Во многом сейчас скиты выполняют роль своеобразного дома престарелых, так как там обитают преимущественно пожилые женщины. К середине ХХ в. большая часть старообрядческих заимок исчезла. Жители их частично перебрались в соседние крупные селения или в города. Некоторая часть старообрядческих поселений обособилась, сохраняя особенности быта и веру (например, деревни Чановка, Шаламовка, Лось-Гора, Кипрюшка Гарь и др.). Часть староверов поселилась небольшими группами, иногда отдельной улицей в крупных селениях (например, в пос. Красный Яр, в Тогуре). Другая часть удалилась в еще более глухие места, например, в верховья реки Кети. Многие потомки староверов практически утратили религиозные традиции предков, хотя с возрастом в какой-то степени некоторые возвращались к вере.
Скитания в поисках легендарного Беловодья. В этнографических экспедициях по Томской области мне довелось записать много рассказов от староверов и их потомков о неоднократных переселениях в поисках уединенных мест, где нет никаких властей. Вероятно, это и были поиски легендарного Беловодья, страны общего благоденствия, без властей. Много десятилетий староверы устремлялись на восток, в Сибирь, в поисках таких мест. Известный исследователь истории старообрядчества Н.Н. Покровский писал, что в начале ХХ в. старообрядцы Алтая искали Беловодье в нарымской тайге. В одной из экспедиций в 1982 г. в Каргасокский район мое внимание привлек рассказ жительницы пос. Березовка Махониной (Томиловой) Александры Филипповны, 1914 г.р. Четырехлетней девочкой её привезли родители на Алтай из Пермской губернии. Но там не пожилось. Через 4 года переехали в Чаинский район Томской области в пос. Атарму. В возрасте четырнадцати лет переехали на Кенгу в пос. Усть-Кенга. Потом, в 1930-е гг., на Чузик в пос. Осипово (Плотбище), затем жили в пос. Чурульке на р. Чижапке. Наконец она вышла замуж на р. Комбарс. И под конец жизни приехала к дочери в пос. Березовку лет 12 назад. Можно сказать, что А.Ф. изучила географию области не по карте, а по своим переездам. Почему же они все время переезжали? Оказывается, ее предки были «непишущиеся», т.е. «не писались», не хотели вставать на учет у властей. Они считали, что идет «царствие Антихриста», и от него ничего нельзя брать – ни пищу, ни одежду. Они ничего не покупали в магазинах, даже соли и спичек у некоторых не было, а всё производили в своем хозяйстве – выращивали хлеб и овощи, держали скот. А.Ф. вспоминала: «Все свое было, выращивали лен, сами пряли и ткали». Еще она рассказывала, что сначала в 1920-30-е гг. их «не притесняли, хотя знали, что они «не писались». «Когда к нам приезжали – отец книги старопечатные им читал, но ничего не притесняли. А потом, перед войной сказали – уезжайте отсюда подальше куда. Через реку Чузик переехали, там опять жили некоторое время. Жили свободно, селились кучками: тут две семьи, еще немного дальше семьи три». Переселялись дальше, если их обнаруживали, или к ним подселяли новых жителей. В войну, вспоминает А.Ф., уже всех записали, стали платить налоги, и всех мужиков взяли на фронт.