Проблемы выбора, или чем стыд отличается от совести? Проблемы выбора, или чем стыд отличается от совести? 17 апреля 2019

О программе "Семейные АзБуки" Тольяттинского краеведческого музея 
(авторы Л.В. Черняева, А.В. Смирнова, М.Н. Желтиков).

Тема, которую предлагает методическая разработка «Семейные АзБуки» Тольяттинского краеведческого музея (авторы Л.В. Черняева, А.В. Смирнова, М.Н. Желтиков), оказалась более чем сложной не то что для тринадцатилетних кадетов, но и для взрослых участников проекта.

Потому что ее тема - "Право на выбор: о различных нравственных выборах человека в одних и тех же исторических обстоятельствах и их влиянии на потомков". Тема сложная, и изначально было решено разделить ее на два занятия.

Пока остановились на вопросах: «Как сделать выбор?» и «Чем стыд отличается от совести?». На самом деле – либо человек делает выбор, не задумываясь о нем, либо это действие переходит в разряд «сложных». Потому что выбор – это чаще всего готовность принять на себя ответственность за последствия данного решения. А брать ответственность на себя - сложно. Из личного опыта скажу: если я внезапно начинаю ломать голову, как поступить, и принимаю решение со словами: «Это мой выбор - и я отвечаю за последствия», как пить дать – последствия будут неприятные.

Татьяна Назаренко, ведущая тренинга, сперва выслушала ответы ребят, по своему ли выбору они оказались в Кадетском корпусе? (Кстати, по своей воле пришли в СКК более половины мальчиков, и части из них пришлось спорить с родителями). Поговорили о том, что спорить с людьми авторитетными сложно. Ведущая тренинга поделилась своей методикой принятия решения. Если не знаешь, как поступить, и принцип: «делай что должен, и будь что будет» тоже неприменим, то самый простой вариант – сесть и расписать на поделенном надвое листочке все «за и против». Особенно приятно было слышать рассуждения кадетов, что в выборе того или иного решения, относящегося к межличностным отношениям, присутствует необходимость компромисса, возможности договориться, объяснить, понять. Один из кадетов предложил решить его проблему, которая логике не поддавалась, и на компромисс участники спора тоже не пошли. Не вдаваясь в подробности, ибо тайна сказанного на тренинге для нас важна, скажу, что в результате наш герой попал в патовую ситуацию. Какой бы выбор он ни сделал, это означало ссору с одним из его товарищей, которые, оба, пытались переложить ответственность с себя на него. В общем, ведущая тренинга сказала, что в этой ситуации, пожалуй, отказалась бы от выбора и вернула проблему тем, кто ее породил. И тут же стало ясно, что отказ от выбора - тоже выбор, и у него есть последствия.

Этот частный случай позволил заговорить о том, что иногда много аргументов «за» перевешиваются одним «против». И это «против» кадеты обозначили словом «стыдно». Таким образом группа сама пробросила мостик к следующему блоку информации - чем отличается стыд от совести.

Больше всего мне понравился ответ одного из участников тренинга, который сказал «Совесть – мучает!» - «А стыд?». Нрав второго понятия оказался иным. Совесть присутствует с человеком всегда, даже наедине. Стыд – только при свидетелях. То, что было стыдно совершить на людях, иногда запросто совершается наедине. С совестью этот номер никак не прокатывал. То есть совесть оказывалась внутренним контролером, а стыд – общественным, внешним.

Подняли вопрос о том, совпадают ли стыд и совесть? Среди предложенных в разработке тольяттинских коллег все случаи показались не слишком категоричными, и на помощь пришел пример из мировой истории. А именно – поступок предпринимателя Оскара Шиндлера, который нарушил мораль своей партии и совершил нечто вовсе неприемлемое с точки зрения нацистской идеологии. Спасать жизни евреев пришлось тайно (ибо не только стыдно, но и преступно с точки зрения морали нацистской Германии). При этом, если совесть и мучила Оскара Шиндлера, то из-за того, что он спас не всех, кого мог спасти. Разобрав этот случай, когда мораль сообщества оказывается преступной, и человек идет против нее, поступая по совести, перешли к случаю выбора более сложного.

На помощь пришла художественная литература. Эпическая повесть В. Закруткина «Матерь человеческая», вернее, тот эпизод, где Мария, у которой фашисты в одночасье убивают мужа и сына, лишают ее деревни и односельчан, обнаруживает в погребе раненого немецкого солдата. Чувства, которые испытывает Мария, описаны автором очень точно: от ненависти и желания убить – к жалости и желанию спасти. Прежде, чем поведать, чем эта встреча закончилась, ведущая спросила кадетов, как бы поступили они. Потом уже рассказала о том, что Мария пощадила своего врага. Эпизод вызвал бурные обсуждения. Мальчики высоко оценили милосердие Марии, но при этом долго спорили, смогли бы они поступить так же? Что было бы, если бы на месте Марии оказался мужчина? Спрашивали ведущую и учительницу, какой выбор сделали бы они.

В результате споров пришли к выводу, что сохранить жизнь человека – это выше и лучше, чем убить его.

После непростой дискуссии вернулись к теме стыда и совести. Зачитали предложенные определения, установили, что советское понимание понятия совести ближе к понятию стыда, то есть расхождения между общественной и личной моралью сводятся к минимуму. И перешли к обсуждению двух выборов, которые сделали люди из примеров, предложенных разработчиками программы. Для обсуждения выбрали два эпизода: про священника, нарушившего тайну исповеди, и про учительницу, которая была предана своим учеником. Кадеты были единодушны в осуждении ученика, указывая на безвредность для общества старой учительницы. Но в вопросе священника, нарушавшего тайну исповеди, они были не единодушны. Часть указывали на опасность кружка, другие в этой опасности сомневались.

Стали разбирать другие примеры, которые могут иметь место в практике священника. Например, священнику во время исповеди становится известно имя убийцы или грабителя, находящегося в розыске. Социальная опасность этого человека была понятна группе, и кадеты привели много доводов в оправдание нарушения священником тайны исповеди. Не вызвал сомнений и случай, когда священник узнаёт о готовящемся теракте. Однако та сфера, которая касалась обсуждения опасности идей, вызывала споры и рассуждения: насколько опасны те или иные случаи.

Что же, это говорит о том, что у кадетов правильные установки, они настроены рассматривать каждый случай индивидуально, не действовать по шаблону, учитывать меру вины, опасность действий человека.

Рефлексия оказалась сложнейшей. Кадеты писали ее дольше обычного. Наиболее интересным показалось их понимание различия между морально-нравственным и духовно-нравственным выбором. «Когда смотришь на других – это морально-нравственный выбор, а когда думаешь о работе и о себе – духовно нравственный». «Когда думаешь об оценке других – это морально-нравственный выбор, а когда исходишь из своих убеждений – духовно-нравственный».

Среди историй, которые поразили участников семинара, явно лидирует история Марии, пощадившей вражеского солдата (большинство детей написали «фашиста», только немногие – «немца» или «раненого немца» - для них он остался в первую очередь представителем стана врага). На втором месте – непонимание и возмущение поступком бывшего ученика, донесшего на «безобидную старушку».

О том, насколько тема зацепила всех участников тренинга, говорит и тот факт, что в личном блоге классная руководитель Л.А. Акуличева сделала по горячим следам запись: «Выбор делать трудно всегда... И в юном, и в зрелом возрасте... И сегодня, как и сто лет назад, мы боимся ошибиться, раскаяться, боимся ответственности за свой выбор"...

"Проблема морально-нравственного и духовно-нравственного выбора" стала темой нашего занятия с Татьяной Юрьевной Назаренко. Мы узнали, как менялось понятие "совесть" в истории России - до 1917 года и в Советское время, в чём разница между понятиями "морально-нравственный" и "духовно-нравственный" выбор. 

После таких занятий ещё долго остаётся чувство "просветления" сознания, радости открытия нового понимания себя и истории своей страны! 

Мы ждём новой встречи с Татьяной Юрьевной, чтобы вместе найти ответы на самые сложные вопросы о Совести, Долге...

Спасибо вам, мои кадеты. Я тоже жду новой встречи.