Пахоменко Е.Г. Невыдуманный север.
Невыдуманный север.
Евдокия Григорьевна Пахоменко (Обоскалова), ветеран труда, труженица тыла, потомок репрессированных.
Не один десяток лет живу я на Томской земле. Значительную часть – на Севере. Многое пришлось увидеть, пережить, но особенный след в душе оставили годы, когда на моих глазах близких и дорогих людей увозили в никуда.
1931 год ознаменовался массовым заселением севера ссыльными по рекам Васюган, Чузик, Парабель, Тым – до Александрово. Это были переселенцы из Омской, Новосибирской областей, Алтайского и Красноярского краев. Люди гибли от холода, голода, расстрелов. Из поселка Борисовка близ Среднего Васюгана в 1937 году «черный ворон» увез 12 мужчин. «Оголили колхоз» - так тогда говорили. Остались старики, женщины с многодетными семьями. Одна из таких жен, Анна Драчук, однажды получила известие из «черного ворона». На письме - измятой бумажке без обратного адреса, рукой мужа было написано: «Нюра, береги детей, старайся учить». В 1942 году подросшие сироты расстрелянных отцов пошли защищать Родину.
В 1935 году охотники нечаянно нашли деревню Увал около большого таежного озера. Там обосновались бежавшие из армии Колчака офицеры, многие с фамилиями Сажины и Ведерниковы. У них был скот, посевы, зимой они вывозили на продажу пушнину, орех, на вырученные деньги покупали продукты и вещи. Позднее они организовали колхоз, приписали его к Майскому сельсовету и тем миновали расстрела. В средневасюганской школе работала учителем начальных классов Анисья Николаевна Лобанова из спецпереселенцев поселка Ново-Спасск. В 1942 году я встретила эту женщину в Нижнем Васюгане, она шла с милиционером за обедом в столовую для заключенных. Я растерялась от такой встречи, а она сказала: «Да, это я, и такое бывает». Потом мне сказали, что она что-то сказала в коллективе учителей. Донесли. Тяжелое время было. А в 1947 году в НКВД поступил донос и на меня. В 1937 году расстреляли моего деда и родного дядю, возможно, это послужило основанием для доноса. Я работала воспитателем в детском доме. Меня отстранили от работы, отправили на лесозаготовку в Тимельгу. Мне было тогда 24 года, и при росте в 1,5 м. нужно было работать топором и пилой на равных с остальными. С октября по май 1948 года, пока разбирались с моим делом, провела я в этих местах.
Но, как говорят, мир не без добрых людей. За меня все это время хлопотали люди во главе с директором детдома Т.С. Потуремским. Я была активной комсомолкой, и в конце мая мой вопрос решился положительно: с июня 1948 года я снова работала воспитателем в детдоме.
В 1951 году я поехала в Колпашево учиться в педучилище. В 1954 году в Колпашеве на летний период гороно организовал пионерский лагерь. Подходящего здания не было, и, по иронии судьбы, пионерский лагерь был размещен на территории местного НКВД. Я была начальником пионерлагеря. В тяжелое время после войны родители были довольны этим лагерем, отдыхом детей, другого уютного уголка в Колпашеве еще не было. Предоставленный детям спортивный зал был хорошо обустроен: большое помещение, спортснаряды, на улице – волейбольная и футбольная площадки (так жили работники НКВД). По тем временам в Колпашеве это была роскошь. Правда, поодаль было двухэтажное деревянное здание - мрачное, на замках и запорах, с высокой оградой и за колючей проволокой. При закрытии пионерского лагеря родители благодарили гороно, воспитателей, вожатых. Кое-кто и на пароходе по реке первый раз плыл. А на территории лагеря в свое время были захоронения расстрелянных «мятежников» из Чаинского района, которых просто закапывали в ямы. И страшно стало, когда однажды бабушка девятилетней Зои, проходя по лагерю, сказала: «А мой Ваня вот тут лежит».
В 1979 году обвалился берег реки Оби у Колпашево – обвалилось людское горе времени, которое стояло на костях. Ушло в воду беззаконие. Был Колпашевский Яр, Соловецкие острова, Беломорканал, Колыма…
Все дальше уходят страшные годы репрессий, когда тысячи невинных людей были уничтожены. Забывать о прошлом нельзя. Надо помнить…