Отец и сын Агеевы. "Говорю с вами, как и всегда, только в письмах"…

Отец и сын Агеевы

Говорю с вами, как и всегда, только в письмах…

Семья Агеевых до войны жила в селе Калманка Калманского района. У Степана Андреевича и Евдокии Гавриловны было четыре сына: Михаил, два Степана и Владимир. Старший Степан трагически погиб под колёсами трактора на глазах у матери в десятилетнем возрасте. Младшего сына также назвали Степаном в честь отца. Семья жила небогато, но никогда не унывала. Трудились все не покладая рук, но и отдыхать умели. Степан Андреевич слыл балагуром, первым гармонистом на деревне. Ни одна гулянка без его заливистой гармошки не обходилась. Грянула война. Старший Степан в июле 1941 года был призван в армию, и его сразу же отправили на фронт. Единственной ниточкой, что связывала семью с отцом, стали письма.

24.07.41 г.
«<…> Здравствуй, дорогая Дуся, сынок Миша, сынок Стёпа и сынок Володя. Я вам сообщаю, что нахожусь в дороге. Путь держим неизвестно куда, кушаем хорошо. Едем уже десятые сутки. <…>

<…>Дорогая жена Дуся, ты мне пишешь, что живёте вы пока хорошо. Я тому очень рад, но только одним плохо, что вы получили мало хлеба, всего 28 килограммов. Но это всё ничего, как-нибудь проживёте. Надо переживать трудности, потому что сейчас вся страна в трудных обстоятельствах, так как Гитлер нарушил нашу весёлую жизнь, разрушил наши города и сёла. Скоро подойдёт тот день, когда гитлеровским псам придёт могила на русской земле, и этим закончится война. Жив буду – приеду домой, и опять будем жить так, как жили до войны. <…>».

26.01.42 г.
«<…>Получил ваше письмо, за которое благодарю. <…> Моя дорогая Евдокия Гавриловна, <…>служится мне пока хорошо. Обут, одет, кормят хорошо, хлеба хватает. <…>Посылаю я своему сыну Степану Степановичу небольшую посылку – 5 рублей. Пусть купит что-нибудь».


22.06.42 г.
«<…>Дорогая моя жена Евдокия, я как получил письмо и убедился, что вы огород посадили, на душе сразу стало легче. Я рад тому, что хозяйство вы не упускаете. <…>Пишите, как в колхозе прошла посевная, как вы поживаете. <…>Крепко жму вашу правую ручку и целую вас. <…>».

Не так много сохранилось писем отца в семейном архиве Агеевых, но буквально в каждом письме слышатся тревожные нотки за семью, за деток. Страстные переживания за то, что не может помочь семье, понимает, какая забота легла на хрупкие плечи любимой жены. Отчаянное желание на расстоянии оградить семью от бед, которые принесла война.

21.12.42 г.
«<…>Как дела дома, как обеспечились вы на зиму, как с топливом и кормом для скота и для себя продуктами? Опишите мне всё подробно».


20.04.43 г.
«<…>Жена, пиши мне про брата Ивана, как он убит. Как вы живёте. <…>Постарайся как можно лучше обработать огород и как можно больше сади картошки. <…>»


Летом 1943 года в Калманку пришло извещение, что Степан Андреевич погиб. Старшим в семье Агеевых стал Михаил.

Мария Ивановна Дуда, подруга Михаила, вспоминает:
«До войны нас, подростков, отправляли на прополку пшеницы, на всё лето увозили в трудовой лагерь, который располагался вблизи поля. Мы жили в шалашах, сделанных из веток деревьев. Жили дружно, как одна семья, много работали. В таком трудовом лагере я подружилась с Михаилом Агеевым. А в селе вечерами, как стемнеет, гуляли с Мишей. Болтали о всякой ерунде и смеялись много. Моя и семья Агеевых жили бедно, наши дома недалеко друг от друга на одной улице в селе находились. Несмотря на семейные трудности, я десять классов закончила, а Миша только семь классов – надо было идти работать, чтобы выжить и помогать растить младших братьев».
В 1942 году в селе Калманка был сформирован девичий взвод из 30 девушек. Все они были военнообязанные. Им выдали военную форму: юбка и гимнастёрка защитного цвета, ремень, сапоги, пилотка. В девять утра девчата собирались на учения, там они учились стрелять из винтовки и автомата, рыли окопы. Из них готовили настоящих бойцов Красной Армии. Вскоре девушек стали забирать на фронт. Однажды вызвали в военкомат и Марию Ивановну. На фронт не взяли, а направили работать учителем в деревню Александровку. Она собрала вещи и пошла туда пешком. Провожал её Миша Агеев. Каждый выходной Маша приходила домой, а Миша всегда ходил её встречать. Осенью 1943 года пришла повестка с призывом на фронт и Михаилу.
Из воспоминаний Марии Ивановны: «Погоревали мы, собрались все вместе, посидели, выпили и поехали провожать Мишу до станции. Я ему платочек со словами на память вышила: «Мише от Маши». Мы очень хорошо простились. Он был очень добрый, бескорыстный, очень хорошо ко мне относился.
Тётя Дуня, мама Михаила, принимала меня за родную. Говорила со мной тихо-тихо и всё уважительно так: «Маня, Маня». Тогда меня больше Маней называли. Я стеснялась заходить к ним, а если мимо иду, тётя Дуня окликнет меня: «От Миши ничего не было? И нам давно уж ничего нет».
Михаила призвали служить в танковые войска и сразу отправили на Дальний Восток. В семье Агеевых сохранились письма, адресованные маме. Письма по-сыновьи трогательные, с нотками заботы, любви и беспокойства за семью.

На фото: Михаил Степанович Агеев.

07.02.44 г.

«<…>Мамочка, находимся мы все вместе, как нас и проводили. [Вместе с односельчанами. – прим. ред.]. На этом листке я рисую свою руку. <…>»

03.08.45 г.
«Привет из Забайкалья. В таком сердечном настроении шлю, мама, я тебе привет и ожидаю с нетерпением, когда пришлёшь ты мне ответ. <…>Мама и дорогие братцы, в настоящее время я переменил место, но адрес не изменился. Живу я хорошо, всего у меня хватает, но только очень скучаю о вас. Мама, обо мне вы не расстраивайтесь, а думайте сами о себе. <…>
Сообщите, как вы живёте, как идёт работа в колхозе, и как у вас в огороде. <…> Да, мама, я знаю, вам трудно, но я не могу вам помочь, потому что нахожусь очень  далеко. <…>Дорогая мама и дорогие мои братцы, целую вас в алые губки и крепко жму ваши белые ручки. Ваш сын Агеев». 

24.04.46 г.
«<…>Я слышал, что пришёл [с войны – прим. ред.] Трубников и Тишаков Пётр. Ну что ж, мама, и я когда-нибудь приду. <…>Охота посмотреть мне на вас, ведь не видел вас уже два с половиной года. <…>Я не знаю, что будет в моей дальнейшей жизни, но я ожидаю изменения, потому что настало время, и мы опять будем жить хорошо, как и жили до войны. <…>»

20.05.46 г.
«<…>Получил от вас письмо, узнал, что скот ходит уже на воле, и что на вас наложили налоги. Но ничего, мама, если есть возможность, то плати, а если тебе трудно и не хватает сил заплатить, а также плохо обеспечивают вас дровами, то пиши мне, я, конечно, позабочусь. <…> Да, мама, скоро будем жить хорошо. Всего будет предостаточно, ещё лучше будут расцветать колхозы. <…>»

09.06.46 г.
«<…> Мама, вы пишете, что сильно соскучились обо мне. Я вроде бы привык, но как вспомнишь, где жил, где ходил, то сразу станет плохо на сердце. Но надо привыкнуть<…>»

Письмо брату Владимиру.
15.03.47 г.
«<…>Дорогой братец Володя, пишешь, что прибыли домой Донков и Бормотов. Ну, что же, если им такое счастье, пускай живут дома. И я, дорогой братец, через некоторое время приду, ведь не всем сразу. <…>Узнал про вашу скотину. Вообще-то вы стали богаче жить без меня, а когда приеду, так вообще заживём лучше. <…>Адрес у меня скоро изменится, вы мне пока не пишите. <…>»

28.11.47 г.
«<…>Я рад, что вы работали на совесть, что вам дали две премии. Очень доволен вашими успехами. Мама, я очень сильно благодарю вас, что вы работали не покладая рук и что боретесь за выполнение Сталинской пятилетки. <…>Обо мне не беспокойтесь, думайте о себе, как лучше провести вам зиму, а там может, и я приеду. <…>»

12.01.48 г.
«<…>Я уже вас не вижу пятый год. <…>»

28.03.48 г.
«<…>Что-то стали вы забывать меня, не пишете. Чем дольше не получаю от вас письма, тем хуже становится у меня на сердце, и не могу находить себе места. Всё думаю о вас, может, что случилось с вами. А может, времени у вас нет на меня? Что-то сейчас хуже стало, чем было в начале службы. Сначала я не так скучал, а сейчас все мысли о доме и о вас. <…>Эту весну, дорогая мама, проведёте без меня. Я думаю, мне осталось меньше года. <…>»

30.11.48 г.
«<…>Здоровье моё хорошее, но с одним не важно – очень скучно. Молодые годы проходят у меня. Ведь скоро, дорогая мама и братцы, будет мне 23 года, а уехал я в 17 лет. И это своё молодое время провёл где-то далеко от вас. <…>»

27.12.48 г.
«<…>Я вас хочу поздравить с Новым Годом, с новым счастьем, и пожелать вам ещё лучших успехов, ещё лучшей жизни в новом, 1949 году. <…>»

10.01.49 г.
«<…>Как у вас сейчас насчёт сена и дров? <…>Дорогая мама и дорогие мои братцы, пишите, как у вас здоровье, и как идёт учёба у братцев Стёпы и Володи, как они провели свои каникулы. <…>»

14.01.49 г.
«<…>Посылку я вашу получил, за которую очень сильно благодарю. <…> В посылке 2 кг свиного сала, пряники, печенье, 2 пачки папирос, рукавицы, носки, перчатки, 16 конвертов и 2 карандаша. <…> Я покушал домашних пряников, свиного сала, а затем покурил ваших папирос и как будто побывал дома, но только не видел вас и не говорил с вами. Говорю с вами, как и всегда, только в письмах, и придётся мне говорить с вами так до тех пор, пока не вернусь домой. <…>»

04.03.49 г.
«<…>Просите, чтобы я посоветовал насчёт избы, покупать вам её или нет. Дорогая мама и дорогие мои братцы, смотрите, какая она есть. <…>»

05.04.49 г.
«<…>Вы пишите, что живёте сейчас плохо, ни дров, ни сена. Да, дорогая мама, это, конечно, очень плохо, но как-нибудь переживайте эти трудности. Сейчас уже весна, скоро вам будет легче. <…>

Я узнал, что избу вы пока не купили, ждёте меня. Но я, мама, и сам не знаю, когда приеду. Но прошу вас, не расстраивайтесь, пройдёт время, и я приеду. <…>

Дорогая моя мама и мои братцы, если вас там обижают, пропишите открыто мне, я буду знать, и буду хлопотать здесь, чтобы приняли меры. <…>До свидания, крепко жму ваши белые колхозные ручки. Ваш колхозник, а в настоящее время солдат, а также сын и брат Михаил».

Это было одно из последних писем Михаила на родину. Из воспоминаний Марии Ивановны: «Так и не дождалась семья своего защитника, а я своего жениха. 17 июля 1949 года в Маньчжурии экипаж танка, в котором служил Михаил, подорвался на мине. Ни в одном письме ни мне, ни матери он никогда не писал, что обстановка там неспокойная. Много позже пришло письмо от товарища Михаила, в котором он подробно описал тот трагический случай. Война давно закончилась, а люди гибли».

Использован материал семейного архива Л.В. Корниковой, г. Барнаул.