"На двоих у нас 90 лет педагогического стажа!" Семья Урманчеевых. Продолжение.

Учеба в Татарском педагогическом училище.

Анвар Абдулганеевич: Сперва я учился в Новом Исламбуле, 7 классов. Потом в Томском татарском педучилище. Оно тогда на Горького было. Его потом на Крылова перевели, я там учился только в самом конце.

Жили бедно. Я когда в Томске учился, подрабатывал в каникулы. Косил сено людям. Давали по 30 рублей в день. Я на эти деньги одежду себе купил. Оделся. А первое время и одеться было не во что. В 1945 году фуфайки нет, эта шуба. Гимнастерка, милицейкая, мы за нее овечку дали. Галифе, американские армейские ботинки, выменял за кило масла и шапка военная на голове. Так вот одет был.

- Что считалось лучше: фуфайка или шуба?

Анвар Абдулганеевич: Фуфайка, она легче. На барахолке покупали. Многое покупали. Немецкие гимнастерки. У Налии было платье из немецкой гимнастерки, в нем и пришла в педучилище. У нас свои овечки были, валенки катали, это да. Осеннего пальто тоже не было. Я радовался, когда мать приготовила мне фуфайку. Шубу я продал. А с нами учились городские, одеты были иначе.

 Налия Рамазановна. Огороды были не у всех. А выменять можно было на продукты. Мы с мамой паровой утюг, самовар выменяли в соседней деревне. Там русские жили, у них огороды были. За утюг – вилок капусты.

Анвар Абдулганеевич А у нас патефон был, мы его на хлеб сменяли. До войны сельская интеллигенция получала деньги, жили неплохо.

Налия Рамазановна. И мы хорошо жили. Отец был ветеринар, его по деревням возили. И оттуда он привозил сало, хоть его татарам нельзя. Я точно не помню, но думаю,  думаю, мы его ели. Отец был очень грамотный. Сейчас как-то к образованию сильно не тянутся. Мы старались учиться.

Анвар Абдулганеевич Сестра Флюра тоже была педагогом. Она много работала. Сперва в Кривошеинском районе, потом в Новосибирской области, потом сюда переехала. В Коларово работала, потом в детской больнице. Дети долго лежат, их учить надо, вот она и учила. Потом в школе № 6 города Томска. Она до 80 лет работала, в прошлом году только перестала работать. Образование она получила там же.

Нам, татарам, некуда было идти. Там татары жили, мы русский язык плохо знали, Заисток – там одни татары, и в Кривошеине. Педучилище готовило кадры для татарских селений Томской области и Красноярского края, потому что дети не знали по-русски. Преподаватели тоже были татары. Директор – Найков, из Казани. В Константиновке был язык с диалектами, а в педучилище, а директор Найков был преподаватель татарского. Кого изучали? Татарские поэты – мы их наизусть знали. Габдула Тукай, Токташ, был и Муса Джалиль. Потом я закончил Новосибирский пединститут, а она – Томский.

Налия Рамазановна. Вот наш весь курс 11 человек направили в распоряжение Красноярского КрайОНО.

Анвар Абдулгаенеевич: А нас 20 человек было, тоже.

Налия Рамазановна: Я сперва училась в семилетней школе в совхозе Ленина, Яшкинский район Кемеровской области. Потом, в 1948 году, поступила в Томское татарское педучилище. Закончила в 1952 году.

Познакомились мы в этом училище. Я училась на 2 курсе, а он – заканчивал.

Анвар Абдулганеевич: Потом меня назначили в Крайоно Красноярского края, в 1950 году, в Пировский район, директором Шумбасской семилетней школы. Проучил там всего 2 месяца, август и сентябрь. Отслужил в армии 3 года. Должен был служить 5 лет, но демобилизовали раньше. Служил на ДВК, корабль назывался «Ведущий». Как имеющий высшее образование, был демобилизован. Приказ вышел: имеющих высшее и среднеспециальное образование – демобилизовать. Кадров не хватало. Он вышел в отставку мл. лейтенантом.

 Налия Рамазановна А я только получила распределение. В д. Елга Больше-Улуйского района Красноярского края. Тоже семилетняя школа. Направили преподавателем русского языка и литературы. Пережили много. Когда умер Сталин, я вела урок в 6 классе. Звонит директор: «Сталин умер». Я давай плакать, дети плачут. Потом встали, пели гимн.

Анвар Абдулганеевич. А я в то время на флоте служил. Как раз обед был. На флоте все корабли гудели.

Налия Рамазановна: 9 декабря он демобилизовался, поехал ко мне. Мы поженились.

Анвар Абдулганеевич. Я географ, но поскольку работал в сельской школе, то преподавал также и труд, и историю, и физкультуру, и физику, и химию, и математику. Потом директором стал, в 1956 году.

Оба, дополняя друг друга. Школа была татарская, национальная. Селение было из казанских татар. В 1928 году была коллективизация, и они убежали от колхоза, там, на Западе. Переехали сюда. В Сибирь, где земли много. Они жили в деревнях Березовка, Кумыш. А как снова колхоз, они собрались и переехали, образовалась Елга. Были соломенные крыши, маленькие дома. Вот когда Хрущов разрешил использовать колхозные РТС, все ринулись в лес – бревна заготавливать, строить новые дома. Разрешили лес рубить. Школа была в маленьком деревянном доме, там были разные пристройки. Просто деревенский дом был. Дети учились в 2 смены – начальная и вечерняя. Деревня большая и детей было много. Татары много рожали. Тогда не было никаких абортов, сколько есть - все дано. Из других деревень дети не ходили, только из Березовки. Был маленький клуб. Выходишь вечером из него - волки воют. Была контора – правление выходит из конторы – волки съели теленка прямо возле конторы. Я в тайгу ходил - гляжу, возле дороги у пруда волк с волчатами играет. Дети плохо говорили по-русски. Как преподавал: сначала по-русски расскажешь, потом по-татарски повторишь. По-русски старались говорить.

Мы прожили там 7 лет. Помню, построили новый клуб. Приглашали деревенскую молодежь, коллектив был большой. Выезжали в район на Олимпиады, и наш художественный коллектив всегда занимал первые места. В качестве приза дали струнный оркестр. Мы играли национальную музыку, были и народные, и классические песни. В Елге другая немного музыка была. Налия очень хорошо плясала, по национальным традициям. Платья были национальные и платки.

Муллы в деревни не было - в Елге мечети никогда не было. Ходили молиться в один дом, одинокая старуха в аренду давала. Старик наставлял – был самозванец мулла, немного по-старому читал, по-арабски. Когда мы поженились, не было никакого обряда.

Оба, больше Налия Рамазановна: Свадьбы не было, никакого обряда не проводили. Приехал с армии, и сразу в Елгу. Собрался весь учительский коллектив, а муллы не было, так что никях не проводили.

- А если бы был мулла?

Анвар Абдулганеевич: Тогда бы был. Хотя нет, тогда же партия была. Как свадьбу справляли? Играли, пели, в основном татарские песни. Налия много и хорошо плясала. Я был одет в морскую форму, а на невесте – платье из крепжоржета. На голове ничего не было, а вот туфли были хорошие. Позднее зарегистрировались уже в Сельсовете, поэтому дата свадьбы в документах другая.

- На учителей возлагали обязанность вести антирелигиозную пропаганду?

Верили тайно, но чтобы агитацию антирелигиозную – нет. Вот политическую - эту вели. Доклады Брежнева читали, объясняли. Как только выборы – учителя помогали. Политическая агитация была. Праздновали праздники – Ураза-Байрам, Курбан-Байрам, резали корову, то коня, всем раздавали. Но не в Елге, в Елге этого не было. Это так положено. 

Сперва жили на квартире у бабушки, у нее был очень хороший дом. 

Я родила всех своих дочерей на своей кровати. Приходил к первым родам фельдшер из Троицка, дедушка привез его на коне. Он прошел войну, фельдшер. А работал в ФАП. Троицк – русская деревня, там был сельсовет, они к нам приезжали. Все документы брали в Троицке. Наречения имени ребенка не было. Декрет длился всего 40 дней. Или 57 дней? Ребенка брали на работу, я кормила ее во время перемен. А следили за ней те, кто был в учительской.

 Анвар Абдулганеевич. Через 7 лет нас перевели в русскую деревню. В Елге школу семилетнюю закрыли. Нас перевели в Сучково, это на берегу Чулыма. Там поработали, хотели ехать в Среднюю Азию. Но раздумали и переехали в Томск. В Томск приехали – нас с обеими руками цап-царап. Оба учителя. Квартиру дали. Нет, это в Сучково, Красноярский край, нам дом построили. В Семилужках не сразу построили квартиру (сам строил). Сперва жили в интернате. Я сразу стал директором, и учителем географии. Именно  в Семилужках и решили повысить квалификацию.

Налия Рамазановна. Я поступала в Красноярский край, в Красноярске, там закончила 2 курса, оттуда перевелась в Томский пединститут. Знакомая моя, Ольгович Светлана – говорит: «У тебя два курса есть, давай в наш пединститут». А у Анвара Абдулганеевича – географического факультета не было.

Анвар Абдулганеевич. В Университете (ТГУ) был нужный факультет, но надо было много досдавать. Я не стал, поехал в Новосибирск. И потом у отца родни много в Новосибирске было.

Работали в Семилужках, приехали туда в 1964 г, как раз Хрущова скинули. Мы начали там работать. Там был режимный детский дом. Дети были те, которых родителей лишили родительских прав, потому детдом был режимный. Один год учили в старой школе и контору нам отдали, потом весной начали вывозить лес. К осени построили школу. 

 Налия Рамазановна. В Семилужках мы очень много работали. Там детский дом, и из детского дома ребятишки все приходили к нам. Здесь мы учим, а туда идем в детский дом, домашние работы выполняем. До обеда учились детдомовские, после обеда – сельские. Ученики там многие хорошие были. Брок, который теперь дослужился до зам губернатора по сельскому хозяйству. Быстрицкий тоже наш выпускник. Директор ВИРИОН.

Анвар Абдулганеевич. Ну, там воспитатели были. В школе были, и дом напротив сельсовета – тоже дали нам (для школы). Дети все идут к нам. С утра детдомовские, с обеда другие. Село большое, деревни вокруг. Милоновка, Николаевка, Еловка – все наши. 

Налия Рамазановна Да, мы туда с концертами ездили. Я на балалайке играю, другая учительница на гармошке, я танцую и пою, и дети выступают. Татарских деревень рядом не было, но мы и свое пели.

В Семилужках мы отработали в 1964 – 1969. Потом переехали в Тимирязево. Дети вырастали, девчонка 8 классов закончили. Дуранина Ольга Александровна, зав РайОНО. Она нас перевела. Учительница, была и директором и литератором. В восьмилетнюю школу в дачный городок.

Анвар Абдулганеевич. Я первый ввел в ней кабинетную систему, до этого учителя ходили по классам. В 1970 году, как сюда переехали. Сам в мастерской работал, делал ящики для наглядных пособий, наклеенных на картон. Ниши специальные сам делал. Сам строил котельную: санаторий нас отапливал, потом они отказались, и я при школе, без машин, построил котельную, она отапливала школу и дома учителей рядом. Продумал сам. Мастерскую отапливали. Хорошо стали жить. Столовой не было. Я столовую открыл, своя столовая, повара. Ребятишки домой уже не хотели, нравилось в школе. А у меня не было ни машины, ни даже коня. У лесхоза брал машину, он нас опекал.

Налия Рамазановна Это еще в Семилужках было - расписание составляли.

Сначала работали в дачном городке в восьмилетней школе, а Анвара перевели в среднюю школу. Мы сразу стали жить в этом доме. Сейчас уже так не работают учителя.

В дачном поселке мы работали до пенсии. Сперва нам дали нехороший дом, потом Ольга Александровна выделила денег и мы выбрали этот дом.

- Были уроки на природе?

Налия Рамазановна. Осенью и весной были уроки на природе. Только лед пройдет, я возила свою группу до Ярского, там была генеральская дача, генерал сам из Северска, на его даче жили. Три дня жили, вели дневники, фотосъемки. Ребятишки хорошую подготовку имели.

Анвар Абдулганеевич. Нам лесхоз помогал. А мы им тоже помогали. Сосновые шишки собирали, для восстановления леса. И сдавали, они план выполняли. Учитывали сосны, растущие в ограде, чтобы охранять их. Весной скворечники вешали, зимой в мастерской их делали. Давали еще с Манометрового завода ящики делать, за это школе деньги платили, материалы на них давал лесхоз. Деньги тратили на школу, покупали что-то для школы. Инструменты покупали, краску, побелку. Это были наличные деньги на школу. Можно было сверх лимита что-то на школу купить.

Налия Рамазановна Летом пришкольный лагерь был, кормежка, имелся огород при школе, капуста, морковь – все шло в столовую.

Учителя уважением пользовались. Раньше учителей очень уважали. В магазине, например, товары сперва им предлагались, раньше же не все купишь. Учителя все дружно жили. Никого не увольняли, не выгоняли, выговор – и то не объявляли.