Мои воспоминания о деревне Верхние Соколы (за период с 1955 по 1965 год)

Мои воспоминания о деревне Верхние Соколы (за период с 1955 по 1965 год).

Римма Петровна Семенова (Юдина)

 «Я люблю родину.

Я очень люблю родину!

Хоть есть в ней грусти ивовая ржавь».

 С. Есенин. «Исповедь хулигана».

 

 

Однажды я   устроила себе «мозговой штурм», задав вопрос: «Что из своей жизни я вспоминаю чаще всего, с желанием? Где бы я хотела побывать еще раз?» Оказывается, это период жизни в деревне Верхние Соколы, Асиновского района, где прошло мое детство с  5-ти до 15-ти лет. Мне приятно даже писать название этой деревни (я так давно этого не делала)!

В 1955 году наша семья переехала в д. Верхние Соколы (Асиновского района) из д. Ягодное (Асиновского района).

Мои родители (папа – Юдин Петр Дмитриевич, 3.12.1898 г.р., мама – Юдина Вера Яковлевна, 28.02.1911 г.р.)  были учителями и стали работать в Верхне-Соколинской начальной школе.

Их дети:

- Юдина Алла Петровна, 10.11.1937 г.р.;

- Юдина Клара Петровна, 07.01.1941 г.р.;

- Юдин Эдуард Петрович, 19.04.1943 г.р.;

- Юдина Римма Петровна, 21.12.1950 г.р.;

- Юдин Валерий Петрович, 5.12, 1952 г.р.

Деревня Верхние Соколы располагалась в 5 км. от деревни Нижние Соколы, находящейся на железной дороге Томск-Асино.

Сойдя с поезда на этой станции, в д. Верхние Соколы можно было попасть по двум дорогам (на выбор): верхней и нижней. Нижнюю дорогу пересекала речушка Чартаны. Идя по верхней дороге, нужно было подняться на высокую гору, затем, справа, миновать литовское кладбище. Эта дорога была чуть короче и посуше. Дороги – грунтовые, летом наезженные конными телегами,  зимой – санями. Но чаще все люди ходили пешком, это занимало по времени один час или чуть побольше.

Деревня Верхние Соколы была маленькая, домов в 50,  на одной  улице. Дома стояли по обе стороны дороги, не близко друг к другу, так как имелись у всех хозяйственные постройки и большие огороды.  Примерно в центре был подъем в гору, так как местность там холмистая. Здесь находился глубокий колодец,  где люди брали воду.  Зимой нам, детям, эта горка служила местом досуга и «здорового образа жизни».

Еще был один водоем, за огородами, который, наверняка, помнит каждый житель Верхних Соколов. Это большой пруд.  Все называли его «ставок». Сколько света и радости принес он нам! Однажды в деревню приехал один человек (я не помню его должности, но помню фамилию -  Стенин), и запустил в пруд ведро карасей. Когда они размножились, «ставок» стал не только местом для купания, загорания, общения ребятишек, но и местом для рыбалки на удочку.  Иногда вставали на рыбалку с восходом солнца (а так хотелось спать! И так жужжали комары!) и приносили хороший улов.

От «заливчика», где мы купались чаще всего, если подняться на холм и немного пройти – было место под названием «Бочановка». Там пацаны верхом на лошадях утаптывали силосные ямы (так готовили корм для сельскохозяйственных животных). В этих занятиях участвовал и мой  старший братишка Эдик. Все мальчишки-подростки умели ездить верхом на лошадях и часто галопом скакали по деревне.

Силосные ямы (довольно большие) колхозники вручную, лопатами, закидывали землей для ферментации травы.  Иногда бывали «субботники», и наш папа тоже участвовал в закидывании силосных ям.   

В Верхних Соколах была бригада № 3 колхоза «Заря». Председатель колхоза Бородюк Григорий Иванович.

Колхозники выращивали зерновые культуры, лен.  За работу получали трудодни.  В деревне имелась колхозная конюшня. Недалеко от нее стояло деревянное помещение, которое называлась «конюховка», где решались все организационно-хозяйственные вопросы деревни. Все жители деревни держали личное хозяйство: коров, овец, свиней,  кур,  гусей.  Огороды были большие, по 15-20 соток. Картошку осенью копали по многу дней, носили в мешках и ссыпали в подполье, а излишки продавали.  У всех были покосы,  на которые добирались, в основном, пешком (или на лошади). Косили, убирали сено вручную.

У нас был покос на «Кочурино». Это к северу от деревни.  Дорога спускалась к ручью, затем, на подъеме, слева рос бурьян, где никто не пахал, не косил.  По-моему, здесь, как говорил наш папа, колчаковцы расстреляли кого-то из жителей в Гражданскую войну[1]. Папа поднимал вопрос в Асино об  установлении обелиска. Нашему папе эта тема была очень близка, так как его старший брат тоже был расстрелян в 1919 году в Красноярском крае. 

По этой же дороге, недалеко, раньше стояла деревня Кайнары. Лес вокруг деревни больше лиственный.  Много малинника, шиповника, заросли смородины по ручьям, кислицы. Так что по  ягоду было куда ходить.  К нам даже приезжали родственники из г. Томска за ягодой и отдохнуть на озере. Но иногда жители вспоминали и о медведях, которые водились где-то неподалеку.

Электричества в нашей деревне не было, освещались керосиновыми лампами. По вечерам, особенно зимой, проводился маленький церемониал: в лампу наливался керосин, проверялся фитиль,  закручивалась горелка, прочищалось от копоти стекло, ставилось на лампу. Искусственное освещение было готово.  Оставалось  чиркнуть спичкой. Комната от лампы, конечно, не сияла ярким светом, но в ней было уютно, особенно когда топилась печь, трещали дрова, по стенам бегали тени от пламени.

Мы делали с младшим братом Валерой уроки или слушали старших детей (их рассказы и сказки). Родители за столом проверяли тетради учеников. И ночью, если я просыпалась, они чаще всего писали планы уроков или проверяли тетради. Днем ведь они работали в  школе, потом управлялись по хозяйству, занимались с нами.

Магазин (продавец Кровелис Екатерина) в деревне был один (сельпо), где продавалось все самое необходимое - керосин, спички, соль, сахар, конфеты - «подушечки», масло растительное, (по современной терминологии – нерафинированное), тетради, ручки, перья и т.д.

Хлеб жители пекли сами в русской печке (пшеничный и ржаной) или ходили в Нижние Соколы к поезду, где в хлебном вагоне продавали булки из пекарни по 15 копеек 1 булка.  Любой хлеб был вкусный, он съедался с любым блюдом или с любыми другими продуктами (с молоком, с вареньем, с салом, с супом и т.д.). Поскольку мы много двигались, проводили время на свежайшем воздухе, а детей в семьях было много, то есть хотелось сильно и часто.  На диетах никто не сидел. Понятия «ожирение», применительно к людям, не существовало.

Медицина. Медика в деревне не было.  Телефонов не было.  При необходимости запрягали лошадь и  ехали за фельдшером в  Нижние Соколы.  Фельдшером была женщина.  Она оказывала медицинскую помощь, и ее нужно было увезти обратно. Или больные ехали к врачам в г. Асино. Я сталкивалась с медициной в двух случаях: когда нам в  школе ставили прививки, и когда бывало плохо нашей маме (она  гипертоник). Ей  бывало очень плохо, ничего не помогало, а нужно было ехать за фельдшером на лошади 5 км. Это было ужасно. Каким чудом проносило от горя? От простудных болезней всех нас лечила мама (сильно прогревала ноги с горчицею до пота, давала питье с малиной – и поправлялись).

            Имела место у нас и криминальная история, когда была убита семья Андрейкиных (муж и жена). Я была еще совсем ребенком и не посвящалась в подробности этого события. Скорее всего, это были отголоски классовых противоречий давно минувших лет. Долго ощущалась неприятная, тревожная аура, нависшая над деревней.

Образование. В деревне была начальная  школа, где работали учителями мои родители.  Учились в  2 смены. Парты  стояли в классе в  2 ряда. На одном ряду учился, например,  1-й класс,  на  втором ряду – 2-й класс.  Когда учитель что-то рассказывал первому классу,  второй в это время выполнял самостоятельную работу. Я думаю, так учить было нелегко. В классе детей было немного, человек 6-8, но до каждого нужно было донести то, что запланировал, каждого спросить. Сидели за партами, которые  удобно открывались.  Снизу была полка для портфеля.  На парту ставилась чернильница – непроливашка, у каждого своя. Ручка лежала на перочистке, чтобы чистить  перья и не пачкать  парту. Писали пером «звездочка». Одевались дети в школьную форму. Октябрята носили на груди звездочки. Пионер обязательно носил пионерский галстук.

На стене в классе висела классная доска. Рядом стояли счеты. На других стенах висели  наглядные пособия, буквы в кармашках из материи, географические карты. На столе стоял глобус. Мне помнится, в школе был арифметический ящик с большим количеством разного размера кубиков, досточек, брусочков, которые можно было в итоге сложить в один ящик в форме куба (все очень точно подгонялось друг к другу). Очень нравилось играть! Еще помню интересную толстую книгу «Всегда всем весело» с множеством игр, головоломок, кроссвордов и других развлечений.

На переменах бегали,  играли в  «ручеек»,  устраивались маленькие физкультминутки  с упражнениями для пальцев, тела. Ходили на экскурсии по полям, в лес. Здесь всегда вспоминалась песня: «Широка страна моя родная! Много в ней лесов, полей и рек» . А так как там были еще слова: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек», то я ощущала себя очень счастливой оттого, что мне так повезло родиться в Советском Союзе!  Как же мы были богаты нашим привольем!

К празднику наш папа делал беседы, доклады для населения о сути праздника. Готовились концерты (для музыкального сопровождения приглашали гармониста из деревни). Наша мама хорошо рисовала и поэтому оформляла класс, писала лозунги к праздникам, придумывала костюмы для детей и т.д.  Еще она была большой психолог и дипломат. А так как наш папа хорошо пел, на него ложилась музыкальная часть.

В школе работала еще одна женщина «техничкой» по фамилии Шаграй (имени не помню).  Она утром перед занятиями протапливала печь, наводила чистоту. С большой теплотой  я вспоминаю эти утренние занятия, когда еще темно на  улице. Тепло, тихо, уютно от света лампы в классе, рассказ учителя.  

После окончания 4-го класса дети продолжали учиться в другом месте. В основном детей отправляли в Новиковскую школу–интернат Асиновского района (это на железной дороге).

Каждую неделю, в воскресенье, шли пешком 5 км до Нижних Соколов, садились на поезд, ехали две остановки до Новиковки, а там еще пешком километра два до школы. Отучившись до пятницы, снова  шли до станции,  ехали две остановки, шли пешком 5 километров до дома.  И так в любую погоду. Мои старшие сестры Алла и Клара и брат Эдик уже учились в г. Асино, в г. Томске, приезжали домой реже, и тоже шагали пешком эти 5 км от железной дороги (бывало и ночью). А мы с младшим братиком Валерой, закончив Верхне-Соколинскую школу, учились в Новиковке, в Асино (жили на квартире) и в Томске (у родственников).

В 1961 году наша мама вышла на пенсию (в 1949 году она была награждена медалью «За трудовое отличие»), а в 1963 году вышел на пенсию и наш папа. Он проработал 44 года.  Еще работая, папа начал строить новую школу в Верхних Соколах, уже много было сделано,  но годы дали о себе знать, и папа вышел на пенсию.

Живя в учительской семье, мы слышали из уст родителей о таких людях из сферы образования, как Уланов И. А., Аузинь А.А., Педураров Г. И., Уланова Л.А., Сильченко Т.А., Аулина Е.П.

Почтовая связь. По определенным дням в деревню приезжал почтальон из Нижних Соколов, развозил письма, посылки, газеты, журналы (кто подписывался).  С ним же отправляли письма родственникам от нас.  Или можно было сходить в Нижние Соколы к поезду  и  опустить письмо в почтовый вагон. Летом  в этом плане нас выручал  мой старший братишка Эдик, так как он возил письма к поезду на велосипеде.

Культура. Телевизоров в то время  не было, но было радио. Мы его часто слушали. В 6 часов утра звучал гимн Советского Союза. Затем последние известия, музыка, песни тех времен: пионерские, комсомольские, лирические. Много пели и говорили о Кубе, слушали «Пионерскую зорьку», каждый день передавали производственную гимнастику под звуки пианино; звучал голос итальянского мальчика Робертино Лоретти.

Читали книги (папа много покупал).

Большим  праздником  для всех был день, когда к   нам в деревню приезжало передвижное кино.  Возле какого-то дома (клуба не было) выгружали  мотор,  который перематывал ленту, чтобы показывать кино с самого начала. С каким почтением мы относились к киномеханику, который все  это проделывал!

Звук работающего мотора, запах от него (то ли бензина, то ли солярки), обрывки необычно пахнущей киноленты – все предвещало особое состояние деревни. Все люди шли в одно место, несли свои табуретки и лавочки,  переговаривались…

Кино было озвученное, черно-белое, его показывали по частям. Не помню названий фильмов, кроме одного: «Дон Сезар де Базан». Вряд ли я его поняла. Но сам процесс фильмопоказа и  фильмосмотрения  мне очень нравился. А утром уже не было ни мотора, ни киномеханика. Валялись обрывки киноленты… Как будто из космоса прилетели инопланетяне, ликвидирующие безграмотность населения…

Досуг. Родителям, по-моему, было не до досуга, чаще они были рады месту. Но все же они выкраивали время (ведь мы помогали им по хозяйству: кололи и пилили дрова, помогали управляться с животными, наводили порядок дома, помогали в огороде и на покосе, носили воду). Они читали книги и газеты с журналами (папа много выписывал). Мама иногда рисовала, пыталась играть на гитаре. Слушали радио.

Папа любил музыку: часто слушал радио, выписывал журнал «Музыкальная жизнь».  Еще папа любил писать письма, многое выписывал из прочитанных книг, заводил заочно друзей по переписке. Однажды один из его заочных знакомых приехал к нам в гости по приглашению папы. Им оказался скрипач из г.Томска Ротт Йозеф Францевич. Тогда я впервые услышала звук скрипки.  

И еще: учась в Новиковке, я проявляла интерес к игре на баяне.  Папа, видя это, купил баян, привез его из Асино (это было не за одну поездку). Я ходила в Асино в музыкальную  школу по классу баяна. Но, закончив общеобразовательную школу, нужно было поступать   куда-то учиться, и я отдалилась от игры. Как я расстроила моего папу! До сих пор это  чувство вины не покидает меня. Что только стоила нашей семье одна покупка инструмента!

В то время модно было переписываться с зарубежными друзьями (из Чехословакии, Польши, Венгрии). И мы это делали.

Мой старший брат Эдуард увлекался фотографией. У нас был фотоаппарат «Смена». Все любительские фотографии семьи сделаны  им.

А еще мы, дети,  летом много купались, загорали, ходили, бегали, ездили на велосипеде.  Весной, как только оттают проталины, играли на улице в «лапту», «вышибало», «городки», «догоняшки», «классы». Мы с Валерой очень любили играть в  городки.

Мячик для лапты делали (скатывали) из коровьей шерсти (коровы весной линяют).  Получался очень плотный, сантиметров 6-7 в диаметре, своеобразный мячик. Один человек  его  подбрасывал в воздух, а другой  палкой должен был в него попасть налету и запустить  подальше. Как же много мы бегали!

Покупных игрушек было мало (куклы-карапузы, которых нужно было нянчить). Машинки делали сами.

А зимой, имея горку в центре деревни,  катались на лыжах, скользких ледянках (обливали водой доску, намораживали  на нее лед и… летели с горы на ней - сидя, лежа).

 

А старая конюшня со своими отсеками, полуразвалившимися крышами походила на «Диснейленд», где можно было и бегать, и прыгать, и скатываться, и карабкаться, и визжать, и шептаться.  Домой приходили – было уже темно на улице, ставили застывшие штаны рядом с валенками и засыпали  за столом. Освещение на улице было солнечное, лунное или никакого.  Как же прекрасны были эти вечера!

Когда светила луна, в нашем «планетарии» было так много звезд! Нам папа о них интересно рассказывал. Снег скрипел так же, как и сейчас, тишина так же звенела в ушах, как и сейчас. Но тогда все было более магично. И для меня очень дороги эти «родники мои серебряные, золотые мои россыпи»!

Семьи в деревне были, в основном, многодетные. Все люди (взрослые и дети) друг друга хорошо знали. Вот фамилии семей, которые я помню:

- Цыганковы (Константин, Вера; их дети: Галя, Витя, Юра)

- Теленковы (дети: Лида, Вова, Люба)

- Теленковы (дети: Тома)

- Козыревы (Иван, ?; дети: Витя)

- Евдокимовы: (Павел, ?; дети: Гена, Юра, Коля, Валя).

- Грешнёвы (Василий, ?; дети: Валя, Галя, Гена; была еще у них бабушка)

- Юдины (Петр Дмитриевич, Вера Яковлевна; дети: Алла, Клара, Эдуард, Римма, Валерий)

- Кизеевы (Николай, Татьяна; бабушка Арина; дети Галя, Марина, Света, Коля)

- Ермолины (Михаил, Юлия; дети Иван, Петр, Галина, Тамара, Виктор, Николай, Татьяна, Полина, Светлана).

- Ермолина (Аграфена; дети - Наташа)

- Коноваловы (мать Полина; дети Виктор, Татьяна)

- Березины (Иван, Тамара; дети Галя, Нина)

- Лихановы (Иван, Татьяна; дети Вера, Шурик).

- Мишкин (Валентин; дети Юра)

- Цыганковы (Александр, Мария; дети: Пронькин Вова, Цыганкова Люда).

- Цыганковы Петр (дети: Люда и Нюся)

- Горсенниковы (дети: Гена)

- Ильинские (дети: Женя и Света)

- Шарепо (Мария; дети Виталий)

- Чайковский (Павел; дети Павел)

- Пономаревы (дети: Толя, Боря)

- Шаграй (дети: Люся, Нина, Валя)

- Кровелис (Екатерина и Иван Томашыч; дети: Лида, Галя).

- Барсуковы (дети: Толя, Люба, Сережа)

- Стрельникова (Мария; дети: Хомякова Люда, Стрельников Вова)

- Янцыны.

Дети вырастали, многие уезжали. Стали разъезжаться постепенно и целые семьи. Наша семья в 1965 году переехала в д. Вороно-Пашня (Асиновский район).

«Отсюда мы ушли в круженье долгих лет» (кто по верхней дороге, кто по нижней), а когда захотели вернуться, не нашли «ни кола, ни двора», ни нашего любимого пруда!

Хорошо, что наши бесценные родители научили нас понимать, что кроме маленького социума маленькой деревеньки, существует еще огромный мир всего остального, в этой же деревне, где не бывает скучно или тоскливо.

По-моему, рентабельность или нерентабельность деревни определяется не только количеством центнеров зерна или поголовья скота.  Здесь есть неосязаемые ценности, данные природой.

Я, как медик, очень сожалею о практической неиспользованности обжитых людьми мест, особенно имеющих открытые водоемы. Такие специалисты, как терапевты, семейные врачи, периодически сменив белый халат на спортивную форму, могли бы на природе заниматься со своими больными, возможно, более успешно, чем в кабинетах.

 Здесь можно было оздоравливаться (причем, любому возрасту), работать с престарелыми людьми, отдыхать, общаться людям на любые темы в любой форме под открытым небом и т. д, причем с минимальными финансовыми затратами (лишь бы был источник воды и понимание ценности жизни на природе).

                                                                                                         

                                                                                                                                 07.11.2017 г.

                                                                                                             Р.П. Семенова. (Юдина)

 

P.S. Я приглашаю к общению всех желающих жителей бывшей деревни Верхние Соколы по электронному адресу: Cokoli1955@yandex.ru

 

 

[1] Этого человека звали Никита Авдеенко (см. М.А. Авдеенко. Воспоминания Чулымского старожила//Земля Асиновская. Сборник научно-популярных трудов. -Томск, 1995. - Т.1. С.109)