МАМИНЫ ПРЕДКИ В СИБИРИ. Продолжение
Возвращаюсь к своим прямым предкам. С каждым поколением, приближающимся к настоящему времени, находится больше документов, помнится больше семейных легенд и добавляются собственные воспоминания. Продолжаю рассказ о своей бабушке, Евгении Сергеевне Шарниной, невольной сибирячке.
Евгения Сергеевна Шарнина «родилась 04, крещена 05 декабря. Отец — Верхотурский мещанин Сергей Иванович Шарнин, мать — Любовь Алексеевна Шарнина (Анкудинова) [25]. Восприемники: сестра родившейся Лариса и брат Леонид. Таинство крещения совершили: Александр Адрианов с дьяконом Сергеем Шабердиным». Такая запись №369 сделана в метрической книге о родившихся Трех-Святительской церкви Нижнетуринского завода Верхотурского уезда Пермской губернии за 1905 год.
Женя родилась в семье, где уже было 3 дочери и один сын. Старшей, Ларисе, было 9 лет, Маргарите 8, Леониду 5, Ольге 2 года. Через полтора года, летом 1907, родился Геннадий.
Когда Жене еще не исполнилось и двух лет случилось несчастье: не стало ее отца, Сергея Ивановича. Приблизительно в то время заболела и умерла Ольга, об этом остались слабые (без имени ребенка) семейные воспоминания. О Ларисе же воспоминаний не осталось.
Согласно семейной легенде Любовь Алексеевна Шарнина была хорошей фельдшерицей. Она принимала роды у директрисы женской гимназии, поэтому у Жени появилась возможность учиться бесплатно. Может, это была просто легенда, потому что о своих дедах-купцах Евгения Сергеевна никогда не рассказывала ни детям, ни внукам. В первый день учебы в гимназии Женю встретил после уроков и проводил домой старший брат и крестный, Лёня. Он поздравил и подарил часики.
Леня подшучивал над Женей: «Смотри, какие у девчонок смешные ножки — как рюмочки. А у тебя красивые, как бутылочки!»
Видимо, училась Женя неплохо, потому что вспоминала всего один эпизод, когда не выучила урок. И сама очень удивлялась, как ей пришло в голову соврать на уроке о том, что «у коровы было очень много молока, поэтому мама закрыла крынку учебником — Законом Божьим». Это при том, что священник отлично знал их семью, в которой коровы никогда не было. Конечно же он встретил Любовь Алексеевну и поинтересовался, что случилось с коровой, молоком и почему она вместо крышки использовала учебник. Жене попало! Возможно, из-за наказания и запомнился этот случай.
В советское время не принято было говорить о религии, но бабушка однажды рассказала, что если бы люди не знали ни радио, ни телевидения и пришли в церковь, то обязательно поверили бы в Бога. Ведь в церкви нарядно, светло и красивые многоголосые песнопения. Но похоже, что к религии в семье относились как к культурной традиции, без фанатизма: Любовь Алексеевна предупреждала детей, чтоб не прикладывались к иконам, не подхватили бы заразу.
Моя мама, дочь Евгении Сергеевны, рассказывала, что когда в середине 1930-х годов в СССР разрешили на Новый год ставить елку, бабушка очень радовалась, делала вместе с детьми елочные игрушки. Возможно, вспоминала празднование Рождества в своем детстве.
Женя училась в гимназии, а братья, Леня и Геня, в коммерческом училище. До революции и гражданской войны Женя училась четыре года, Леня успел окончить училище, работал кассиром, а Геня только начал учиться.
Установление советской власти сопровождалось тяжелыми жестокими боями. Нижняя Тура переходила из рук в руки красных и белых. Город расположен рядом со станцией Выя, и фактически оказался на линии фронта. Любовь Алексеевна приняла решение эвакуироваться с отступающими войсками А.В. Колчака, а возможно, что выбора и не было. Так семья оказалась в Томской губернии.
Маргарита поехала работать в поселок Судженские Копи, Леонид — в Могочино. Женя с матерью попали в Чаинскую волость, в ее центр - село Подгорное. Геня, скорее всего, тоже поехал в Подгорное.
Любовь Алексеевна стала работать в построенной несколько лет назад больнице, Женя ходила на многочисленные собрания, агитировавшие за светлое советское будущее, учила грамоте детей и взрослых.
Об истории комсомола своего района написала Эмилия Отто в газете «Земля Чаинская» [26]: «Протокол организационного собрания с. Подгорное Чаинской волости Томского уезда от 12 дек. 1920 г. Присутствовало 14 чел. Председатель – инструктор губбюро ВКП(б) Басов. Слушали: доклад Басова о значении косомола. В косомол записались следую-
щие товарищи: Муратов Георгий Яковлевич, Шарнина Евгения Сергеевна, Журавлев Иван Галактионович, Шлыков Александр Николаевич, Рябышева Елена Семеновна,
Муратов Иван Яковлевич, Трухаев Константин Дмитриевич, Шалимов Александр Петрович, Шемякин Яков Яковлевич.
Большинством голосов в оргбюро выбраны: Журавлев И., Шалимов А., Шарнина Е., Рябышева Е., Муратов Г.»
Через неделю после собрания, 17 декабря 1920 года Жене исполнилось 15 лет, но, вступая в комсомол, она прибавила себе два года. А через год умерла от тифа ее мама, Любовь Алексеевна. Вероятно в этот момент младшего сына Любови Алексеевны, Геннадия, отправили на Урал к сестре матери, Марии Алексеевне. Он не стал сибиряком.
В 1957 году сама Евгения Сергеевна вспоминала о начале 1920-х годов так:
«Подгорное в то время было очень глухое село. Летом почта из Томска доходила через 3-4 недели, зимой и того дольше. Радио не знали. Телеграммы, срочные пакеты из Баранаково (село на Оби) доставляли к нам нарочные, которые скакали верхом на лошадях несколько десятков километров.
Волком партии и Волисполком часто использовали нас, комсомольцев, в качестве нарочных. Нужно было созвать совещание председателей сельсоветов или председателей ком ячеек — как известить? Ни телефона, ни радио. Вот и скачут комсомольцы вершими (верхом на лошадях) и в дождь, и в холод, и днем и глубокой ночью. Поселки, хутора, заимки расположены один от другого на 10-15, а то и 20 верст.»
В 16 лет Женя осталась сиротой и началась у нее самостоятельная взрослая жизнь.
«Мандат дан сей секретарю Подгорнской ком.ячейки Шарниной в том, что она действительно командирована в Варгатер по оперативно-секретному делу в виду чего просьба представить тов. Шарниной подводу от Подгорного до Варготера прямого сообщения без перепряжек и обратно Варгатер-Подгорное. За неисполнение виновные будут привлечены к законной ответственности. Секретарь Волкома Головизнин. Правильность подписи секретаря волкома Головизнина Чаинский Вик свидетельствует.»
1922 г. Документ из архива автора.
Время действительно было суровое, боевое. Например, в Томске газета «Знамя революции» от 7 ноября 1920 года поместила такое стихотворение автора ККТ:
газета «Знамя революции» от 7 ноября 1920 года
Это слова человека, пережившего страшное время, продолжающего борьбу, не сомневающегося в правоте коммунистической идеи, не знающего, доживет ли он сам до невероятного, идеального коммунистического будущего во всех странах мира. Он уверен, что осчастливит все народы, построив коммунизм. Кажется, будто вокруг него образуется смерч, затягивающий сторонящихся и сомневающихся в деле мировой революции, подчиняющий и ломающий всех. Такой вихрь захватил и закружил Женю.
Оставшись сиротой вдали от дома, в таежном краю, Женя искренне поверила в коммунистические идеи, в светлое будущее страны и стала отдавать этому все свои силы, несмотря на слабое здоровье-врожденный порок сердца. Она начала работать делопроизводителем в Чаинском РИКе (районном исполнительном комитете-райисполкоме).
Из Чаинского РИКа Женю направили в уездный отдел по работе среди женщин, волорганизатором (волостным организатором) в Тискино Колпашевского района, затем районным инструктором. Это по сути одно и то же, просто тогда волости начали преобразовывать в районы.
В следующий раз Женя была «переброшена» партией в поселок Судженские копи (Судженку), который впоследствии слился с поселком Анжеркой и образовался Анжеро-Судженск.
Пока Женя жила на Урале, ее родственники находились гораздо ближе — дяди, тети, она жила в одной семье с братьями, сестрой, с мамой. А теперь жизнь в неустроенной стране, родные далеко. Приближалось 16 августа (3 по старому стилю), день рождения брата Лени. Надо как-то его поздравить. Женя нашла у себя и подарила Лене фотографию 1915 года, с изображениями родных и написала: «Как приятно видеть близко знакомые лица с далёкого Урала в этой Сибирской глуши! 5/VIII-22г. Судкопи Женя». Эту фотографию Леонид сохранил, позже она была в альбоме его дочери, а лет 15 назад его дочь, тетя Люба-Любовь Леонидовна подарила ее мне в память о моей бабушке и бабушкином брате, Леониде.
Фотография с Урала путешествовала около 100 лет по маршруту: г. Верхняя Тура, с.Подгорное, п.Судженка, с.Могочино, г.Томск, г.Торжок, г.Подольск, г.Новосибирск. На фото сидят слева направо предположительно Евдокия Алексеевна ? (Анкудинова), ее муж?, ее ребенок?, М.Б. Борисов, Мария Алексеевна Борисова (Анкудинова), стоит предположительно П.М. Борисов. Фото из архива автора.
В Анжерке жила единокровная (сводная) сестра по отцу, Маргарита (на фото), которая работала в больнице операционной сестрой. За Маргаритой пытался ухаживать аптекарь Лева, но безуспешно. Маргарита была остра на язык и отвадила молодого человека.
1920-е годы. Маргарита Сергеевна Шарнина. Фото из архива автора.
По поводу ее язвительности в разделе с шутками в Томской областной ежедневной газете «Красное знамя» №85 (15 апреля) 1926года, на третьей полосе, поместили такие строчки: «Прошу не считать меня исправившейся от помещенной заметки в «Совсибири» т. к. свои выходки и сплетни по отношению к служащим судженской больницы продолжаю в том же духе. Думает про себя фельдшерица М.С. Шарнина.»
При всей язвительности Маргарита тепло относилась к своим близким и они к ней тоже. На обороте фотографии надпись: «На память славной сестренке Жеке от Маргариты. Храня копию, вспомнишь идеал. Судженски...2/V...»
Леву через много лет, зимой 1941-1942 годов, случайно встретила Евгения Сергеевна в городе Татарске Новосибирской области. А еще лет через 30 после той встречи выяснилось, что мы с Левой состоим в очень дальнем родстве через сватовство по другой линии наших родственников.
Тем временем Женя занималась профсоюзной работой, вовлекала работниц в общественную жизнь. Место работы называлось Объединенный Рудком ВСГ (Рудничный комитет Всероссийского Союза Горнорабочих) Анжеро-Судженского района, а должность – профорганизатор.
Участвовала в слётах и конференциях, например, в работе пленума Райкома ВСГ Кузбасса 26.09.1923, который проходил в Новониколаевске (12.02.1926 года город переименован в Новосибирск).
Удостоверение тов. Шарниной
«Пред“явитель сего, тов.Шарнина Е.С. профорганизатор при Об“единенном Рудкоме ВСГ Анжеро-Судженского района, командируется в гор.Н.Николаевск на пленум райкома ВСГ Кузбасса, имеющий быть 26/IX с.г. Основание: Отношение Райкома ВСГ Кузбасса от 25/VIII с.г. № 963. Просьба ко всем организациям и жел. дор администрации оказывать возможное содействие т. Шарниной в проезде в гор. Н.Николаевск и обратно на Анжерские копи. Срок командировки с 24/IX по 5/Х -23 года. Что подписью и приложением печати удостоверяется.» Документ из архива автора.
На профсоюзной работе Евгения познакомилась с Николаем Степановичем Соловьевым. Они поженились, когда Жене было 18, Николаю 36 лет.
Н.С. Соловьев. Новосибирск, ок.1930 г. Фото из архива автора.
31.10.1924 родился их первый сын Евгений — «Жень Женич Шарнин», как называли его дома. Родители были счастливы, сын рос. 10.01.1925 Евгения Сергеевна стала, наконец, полноправным членом партии [27]. Кандидатский стаж длился долгие 3 года 7 мес вероятно из-за непролетарского, мещанского, происхождения. Работала она тогда зав. жен. отделом Тайгинского РК ВКП(б).
Приблизительно в это же время женился старший брат Евгении, Леонид. Он жил в Могочино, работал бухгалтером лесозавода. Его жена, Дарья Георгиевна, всю жизнь работала в детских садах и яслях. В 1924 году у них родилась дочь, Любовь, названная в честь своей бабушки-фельдшерицы.
В конце 1926 года в результате несчастного случая погиб Жень Женич. Горе было огромное. Евгения, оставив Николая в Сибири, уехала на Урал. Училась на курсах обществоведов в Свердловске, работала обществоведом-пропагандистом в г. Кизеле Верхне-Камского округа, и председателем Окрпроса.
Вернувшись в Кузбасс через год, стала работать в Ленинске-Кузнецком, в РК ВКП(б) райженоргом (слово-то какое!), зав общим отделом и обществоведом в школе 9-летке.
Жизнь шла своим чередом. В 1929 году у Евгении Шарниной и Николая Соловьева родилась дочь, а в 1931 году - сын.
В 1932 г Евгения Сергеевна работала в ежедневной горняцкой газете «Забой» в Прокопьевске. Зав. партотделом и зам. редактора.
Газета «Забой». 1932г.
Объявления в газете «Забой». 1932 г.
В 1933г она стала организатором и первым редактором газеты «В бой за уголь» в Киселевске. О событиях того времени воспоминания Е.С. Шарниной напечатаны в газете «В бой за уголь» в 1966г, 5 мая — ко дню советской печати.
Идеологическая партийная работа была для Евгении Сергеевны естественной составляющей жизни. В газетах она писала о конкретных проблемах, о способах решения этих проблем, боролась с бюрократическими отписками чиновников. Писала о необходимости помощи молодым специалистам, о причинах текучки кадров, о том, что чиновники вовремя не позаботились о рассаде и шахтеры остались без овощей, о том, что за каждое дело должен быть назначен ответственный, иначе каждый будет надеяться на другого и дело не продвинется к решению, о пьяницах-прогульщиках, о том, что парторг окружил себя красивыми лозунгами и сидит в красном уголке, ничего не делая для людей.
В начале 1934 г Евгения Сергеевна была переведена на работу в газету «Сельская правда», в Новосибирск. С этого времени семья постоянно жила в Новосибирске. Больше 20 лет жили в центре города, на улице Октябрьской, названной в честь октябрьского переворота 1917 года, в доме 73, кв. 4. Сейчас точно на этом месте находится здание театра «Глобус».
В годы коллективизации и индустриализации страны, как никогда, нужны были искренние, активные идеологические работники, которые бы направляли сознание народа на решение задач, поставленных партией. Это делалось разными способами. Один из них - создание КОГИЗ (Книготорговое объединение государственных издательств), через которое шло идеологическое воздействие на читателя и которое контролировалось партийными органами. Секторы КОГИЗа [28] ведали сбором заказов, определением тиражей и разнарядками. Благодаря КОГИЗу, в книжных магазинах и библиотеках могли появиться только те книги, которые должны были быть интересны и важны советскому читателю. «Идеологически вредная» литература изымалась. Издательство газет тоже было в ведении КОГИЗа. В отрасли газетно-книжной идеологии и работала Е. Шарнина.
Новосибирску повезло: краевое отделение КОГИЗа возглавлял Александр Антонович Ансон (24.10.1890 — 04.10.1938) [29]. Он учился в Тартуском и Рижском университетах, работал в газетах, заведовал Сибкрайоно, был одним из первых историков революции 1905-1907гг, партизанского движения в Сибири, одним из организаторов создания Сибирской советской энциклопедии, а затем ее ответственным редактором, организовывал краевое отделение Союза советских писателей. Евгения Сергеевна Шарнина работала в КОГИЗе под прямым началом А.А. Ансона.
Несмотря на положительные характеристики Ансона: «умеет руководить работниками и подбирать их», «дисциплинирован», «умеет писать хорошо», «марксистски подготовлен», «проявляет большое умение ориентироваться в окружающем», «устойчив, выдержан, усидчив и настойчив в проведении намеченных решений», «не склочник», «любит держаться в тени», «интеллигент», «скромен, имеет спокойный и ровный характер, общителен с окружающими», «великолепный – как товарищ», в 1938 году он был репрессирован.
А если начальник оказался «врагом народа», то подчиненный был обязан это заметить. А если не заметил, то обязательно виноват. Кроме того, по семейным преданиям, был донос о ненависти Е.С. Шарниной к пролетарскому писателю Максиму Горькому. Она однажды сказала в присутствии двоих человек, что не очень понимает произведение М. Горького «Жизнь Клима Самгина». В результате ее исключили из партии за «преступление политической бдительности», уволили с работы. Исключили из партии при одном воздержавшемся, это было смело: не голосовать «за». А уж о голосовании «против» не могло быть речи. Воздержалась подруга, Шура, член партии большевиков с 1917 года, Александра Васильевна Раева (Мешангина).
Несколько месяцев Евгения Сергеевна была без работы, пока ее не побоялись взять в областную научную библиотеку с рабочим местом в подвале, чтоб никто ее случайно не увидел. Библиотека располагалась в клубе им. Октябрьской революции, в то время клубе им. И.В.Сталина. Там бабушка проработала приблизительно год.
Постепенно волна репрессий стала ослабевать, на заседание партбюро пригласили обоих участников разговора о М. Горьком, с Евгении Сергеевны сняли все обвинения, восстановили в партии.
За переездами, рождением детей, ответственной работой - всеми жизненными проблемами потерялась связь с сестрой Магаритой, медсестрой из Анжерки. Не знаю, кто и в какой момент перестал отвечать на письма: Женя или Маргарита. Они больше никогда не встретились.
С начала 2000-х годов мы пытались найти следы Маргариты. Предполагали, что она со своим острым языком могла попасть под репрессии тридцатых годов. Не нашли. Искали в списках личного состава медучреждений Кемеровской области — безрезультатно. Может, Маргарита тоже писала Жене в Ленинск-Кузнецкий или в Кемерово, но семья уже уехала в Новосибирск. Только в 2024 году мы узнали, что Маргарита прошла подготовительные курсы и в 1934 году поступила во второй Ленинградский мединститут, который окончила в 1939.
1934-1939 годы. Зачетная книжка студентки М.С. Шарниной. Хранится в архиве Санкт-Петербургской государственной медицинской академии им. И.И. Мечникова.
После окончания института она работала в поликлинике Октябрьской ЖД участковым врачом под Ленинградом, на станции Сиверская. Там застала ее война. Когда замыкалось кольцо блокады, она пешком шла в Ленинград 76 км, там служила врачом МПВО, была награждена медалью «За оборону Ленинграда» [30]. Умерла в Ленинграде в 1959 году, похоронена на Большеохтинском кладбище. Детей у Маргариты Сергеевны не было [31].
Во время войны могла бы произойти случайная встреча Маргариты с братом, Геннадием, который воевал на Ленинградском фронте. В начале 1950-х в Ленинграде учились сыновья Геннадия и Евгении — тоже могли бы встретиться со своей тетей, правда, не узнали бы друг друга. Разве что попали бы на прием к врачу Шарниной. Не стала Маргарита сибирячкой, прожила в Сибири меньше 15 лет, затем 25 лет в Ленинграде.
Старший брат Евгении, Леонид, с семьей жил в Томской области, в Могочино, и когда бывали командировки в Новосибирск, останавливался в семье сестры. Однажды одним из командировочных заданий была покупка игрушек для детского сада, в котором работала Дарья Георгиевна, жена Лёни. Он принес игрушки и целый день играл в них с племянниками, Валерием и Лидой, хотя они уже были школьниками, да и Лёне шел четвертый десяток.
Леонид Шарнин с племянниками, детьми Евгении. Новосибирск, ок. 1939г. Фото из архива автора.
Когда я искала газеты, которые выпускала Евгения Сергеевна Шарнина или написанные ею статьи, нашла заметку на 4-й полосе газеты Колпашевского района «Советский Север» № 48 от 12 марта 1939 года. Заметка не имела отношения к Евгении Сергеевне.
«Советский Север» от 12.03.1939. На фото крайняя справа Д.Г. Шарнина
В ней говорилось, что «С 26 февраля по 2 марта 1939г. В г. Колпашево проходило окружное совещание медработников.» Участницей совещания как заведующая детскими яслями в рабочем поселке Могочино (в настоящее время это село Могочино в Молчановском районе Томской области) была Д. Г. Шарнина. В газете помещена фотография нескольких участниц совещания, среди которых находилась и Дарья Георгиевна.
Дарья Георгиевна всю жизнь заведовала яслями и детсадами. После Могочино они с Леонидом Сергеевичем жили в Томске, потом в Торжке, затем в Подольске.
Мне не довелось встретиться с тетей Даней и дядей Лёней, как называла их моя мама. Знаю только отдельные эпизоды по воспоминаниям родных. Муж Дарьи Георгиевны, Леонид Сергеевич Шарнин, работал в Могочино бухгалтером лесозавода, позже, в Томске главным бухгалтером завода «Манометр».
Приезжал в Новосибирск не только Леонид, но и Дарья Георгиевна с дочерью Любой. Евгения Сергеевна очень любила свою племянницу Любу, такую правильную, отличницу. А Лида всегда хотела походить на Любу, старшую двоюродную сестру. Устройство на фотографии, с помощью которого слушали пластинки, называется виктрола. В трудовой книжке моего деда, Н.С. Соловьева есть запись о том, что 11 января 1935 года он премирован виктролой.
Валерий, Лида Соловьевы и Люба Шарнина. Новосибирск, 1938г. Фото из архива автора.
Список источников
1. https://ostrog.ucoz.ru/ist_rel/3_11.htm
2. РГАДА, ф.350. оп.2. д.899. л.л.230, 240 об., 241 об.
3. ГАПК, ф.111, оп.1, д. 2974, л.65
4. ГАСО, ф. 24, оп. 23, д. 6149, л. 298об-299
5. ГАСО ф.6 оп.3 д.58 л.141
6. ГАСО ф.179 оп.1 д.168 л.22об-25
7. ГАСО, ф.6 оп.3 д.50 л.605об;
8. https://vk.com/@-87078715-dokumenty-rasskazyvaut
9. ГАСО, ф. 6, оп. 20, д. 92, л. 100об-101
10. ГАСО, ф.6. оп.3 д.97 л.785об.-786
11. ГАСО ф.6 оп.20 д.111 л.68об-69
12. https://yandex.ru/video/preview/10476420136698958132
13. Уральский Торгово-промышленный адрес-календарь на 1899г.- Пермь,1899- стр.132
14. ГАСО, ф.6, оп.20, д.330, л.155об-156
15. ГАСО, ф.6, оп.20, д.332, л.116об-117
16. ГАПО, ф.111, оп.2, д.926
17. ГАПК,ф.111, оп.2, д.1448
18. ГАСО, ф.435 оп.1 д.1735
19. ГАТО, ф. р- 243, оп.2, д.44, лл.140об.-141
20. Боль людская: книга памяти жителей Томской области, репрессированных в 1920-х – начале 1950-х гг.: [в 3т. Т.1]; Составитель В.Н. Уйманов -Томск, 2016 - стр. 59;
21. ПГАСПИ ф.643-2, оп.1, д.26291
22. ГАСО ф.6 оп.19 д.744 л. 97об.-98
23. https://www.ohot-prostory.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=1522
24. СПбФ АРАН ф.291 оп.2
25. ГАСО, ф.6, оп.19, д.612, л.119об-120
26. Газета «Земля Чаинская» от 20 января 2018 No3 (8301); с сайтаhttps://prosiberia.tsu.ru/
27. ОГКУ ЦДНИ ТО, ф.1, оп.1, д.149, л.32; д.940, л.276об.
28. http://bsk.nios.ru/enciklodediya/knizhnaya-torgovlya
29. http://kraeved.ngonb.ru/node/5018
30. ЦГА СПБ ф.р-7384 оп.38 д.907
31. Октябрьская ЖД, отдел архивов, ф-50 (связка 33),оп. 1ЛД, д.808
32. Журналистская энциклопедия Новосибирской области. - Новосибирск, 2008. - С. 419
33. https://pamyat-naroda.ru/heroes/person-hero44643516/
34. ГАСО,ф.6, оп.20, д.312, л.140об.-141