Добавлено 969 историй
Помочь добавить?
Из былья...

Из былья...

Читать журнал

У моей мамы детство совсем не задалось, а испытаний выпало на долю – врагу не пожелаешь!

До 1934 года семья Мизгиревых проживали в деревне Лодейка недалеко от города Великий Устюг, что  в Вологодской области. Семья большая, чтобы прокормить пятерых детей приходилось много работать.

Мать – Александра Ивановна умерла рано, и отец снова женился, потому, как одному справляться с детьми и хозяйством было трудно.

Вскоре началась коллективизация и ликвидация кулачества, как класса.  Мизгирева Алексея Осиповича раскулачили в 1934 году. Наверное, у местных активистов план по раскулачиванию горел, вот и попал в число кулаков многодетный отец. Маме в то время  было всего шесть лет. Её папу сослали в Плесецк Архангельской области, где сейчас военный космодром.

 

 

Мачеха сразу же сбежала, а малолетняя Маша очутилась  в детдоме, при оформлении в который у неё появился официальный день рождения -  16 июля 1928 года. Правда, дата рождения не совсем, а скорее совсем не точна. В детдоме опросили ребёнка, с горем пополам выяснили, что папу зовут Алексеем. Далее, уже в отделе актов гражданского состояния посмотрели на лампочку, она (лампочка) и определила маме день рождения.                    

       Свидетельство о рождении Мизгиревой Марии Алексеевны.        

           

Её маму и место рождения ребёнка записали в неизвестные. Случился в маминой судьбе первый крутой поворот, сильно жёсткий, без сантиментов. Назовём это знаком судьбы для меня под номером один.

И дед - Мизгирев Алексей Осипович, и мама репрессированы на основании Постановления ЦИК и СНК СССР от 01.02.30. В 1934 году главу семьи в административном порядке необоснованно выслали за пределы района.

Реабилитировали на основании ст. ст. 2 и 8 Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий.

В нашем языке существует полузабытое понятие - быльё (трава, былинка), образованное от глагола быть, правда, в древнем его значении – расти, произрастать. Потому поколение детей, репрессированных в тридцатые годы, без вины совсем виноватых, и прорастало в сильно не тепличных условиях. В детдомах, другими словами.

Нравы среди воспитанников мало отличались от шкидовских, только своего Макаренко не оказалось. Потому принцип – кто не успел, тот опоздал реализовывался повсеместно, старшие обирали малолеток, такой вот естественный отбор. Ко всему привыкает человек? Мама помаленьку и попривыкла и поприспособилась, а с 14 лет в Кичменгско - Городецком районном мельничном управлении начала работать.

Как бы дальше сложилась мамина судьба - трудно сказать. Ведь уже шла война. Но нечасто, однако бывает, вдруг у судьбы кончается чёрная краска, становится нечем малевать чёрные полосы, образуется белая прогалина.

С фронта вернулся её старший брат. Хотя, политрук 400-го артиллерийского полка, 18-ой гвардейской стрелковой дивизии, Западного фронта Мизгирев Иосиф Алексеевич вполне мог с войны и не вернуться. В бою за город Калинин 17 октября 1941 года он был тяжело ранен осколком в левую руку. Приказ Гитлера «об уничтожении большевистских комиссаров» ему был прекрасно известен. Но мысль застрелиться он отогнал, кое-как зубами и правой рукой перемотал бинтом рваную рану и пополз к своим.

Затем военный госпиталь № 408, который после эвакуации из Киева, разместился в здании средней школы № 43 в городе Томске. Руку ему ампутировали, он стал инвалидом третьей группы.

Дальше для меня нарисовался знак судьбы под номером два. Дядя выписался из госпиталя, далеко не сразу, но отыскал свою сестру, то есть мою маму, перевёз её в Томск, где она  в 1948 году поступила учиться в Томское областное педагогическое училище.  По окончании которого, в 1952 году её распределили работать в Ново-Кусковский детский дом. Теперь она уже принялась рисовать белые полосы в жизни малышни, во всём заменяя тем родителей.

          И вот ещё интересный факт – две родные мамины сестры - Клавдия и Лидия тоже всю жизнь проработали учителями. Не озлобились сами, в детстве нахлебавшись лиха, а наоборот, всё делали для того, чтобы их лихо больше никому не перепало.

 Почему мамин отец, отбыв наказание, не забрал детей к себе, в общем-то понятно. Ему, когда его в административном порядке выслали за пределы района, шёл уже седьмой десяток лет. Вернулся пожилым и, с окончательно подорванным здоровьем, человеком. Поэтому ответ и очевиден.

                        Детский дом в селе Ново-Кусково, 1952 год.       

    Сухачева Мария Алексеевна в ряду воспитателей вторая справа.

 Можно в очередной раз плюнуть в прошлое и в эту очевидность. А можно взглянуть на историю без шор и попробовать вникнуть в резоны.

Направление миллионов людей на спецпоселение (трудпоселение) стало следствием государственной политики освоения необжитых и малообжитых районов страны посредством насильственного переселения. Лес валили, щепки летели, как в прямом, так и в переносном смыслах. Это был государственный резон и с точки зрения государства он вполне оправдался.

Парадоксально, однако,  мой личный резон тоже очевиден и то же вполне оправдался. Вот, к примеру, старшая мамина сестра – Лидия Алексеевна, 1910 года рождения в детский дом в силу возраста не попала. Прожила всю жизнь в родной деревне. Так что, останься мама на вологодчине, ни Люда (моя родная сестра), ни я шансов увидеть свет точно не получили бы.

У обоих наших родителей жизнь в дебюте не сильно задалась.  Но они выросли, судьба подарила шанс на перемены, и они его использовали. 15 апреля 1954 года состоялась их свадьба в Ново-Кусково. Вот так затейливо складывались пазлы, предваряющие моё с сестрой появление на свет.

                

             Сухачева Мария Алексеевна сидит справа первая.  

Послевоенная плеяда Советских людей, с высоты нынешних лет, выглядит просто атлантами. Разруха, не сильно сытая жизнь. Но так широко улыбаться в объектив, как это делает мама на групповом снимке воспитателей, может только по настоящему счастливый человек.

В 1957 году мы переехали в город Асино. Теперь мама уже здесь работает учителем начальных классов в школе № 11.

                 1961 год, учителя школы № 11 города Асино.   

Сухачева Мария Алексеевна шестая слева, в светлом пиджачке.

                           1961 год, школа № 11, город Асино, Томской области.

                                            Учитель – Сухачева Мария Алексеевна.

           Средняя школа № 1, город Асино, Томская область.

Страна бурно развивалась, развитие без образования, понятно, не возможно, потому повсеместно строились новые школы. В Асино на улице Павлика Морозова выросло, благодаря строителям из СУ-24 великолепное здание школы № 1. В эту школу отправились мы с сестрой, учителем начальных классов стала и наша мама.

                        1965 год, город Асино, школа № 1, 4 «б» класс.            

                            Учитель - Сухачева Мария Алексеевна.

          А среди учеников и дочь - Сухачева  Люда (второй ряд, пятая слева).

 

Работа педагога не сильно завидная до сих пор и во всех смыслах. Нервная и скудно оплачиваемая. В школе кагал ребятни обязательно норовит научиться. Нет, познавать разные науки тягу испытывает редко  кто. А вот козырнуть разными замашками, на потеху соклассникам, уже охотников поболе, во всех причём классах и в школах.

Щедро нервные клетки из преподавателей выжимают озорники!

А свои дети, их, вообще, всему учить надо. Обувь содержать в чистоте, например:            

         Асино, улица Сентябрьская. Мама, сестра Люда, я и кошка.

Понятно про первые шаги, про первые слова. Но любовь к футболу, казалось бы, сугубо мужскому, особенно во времена моего детства, увлечению, тоже привила она.

Мне было лет пять, жили мы в то время в Асино. От стадиона далековато, автобусы тогда ещё по городу не ходили. Мы шлёпали через болото по деревянному настилу.                                        

На стадионе нас встречал запах травы, который действовал на меня, как наркотик долгие годы. Матчи на стадионе ДСО «Урожай» проходили по субботам вечером. Обязательно покупалась газировка, к газировке конфеты или мороженое. Праздник!

И я заболел, заболел футболом. Мне купили настоящий кожаный мяч, правда волейбольный, и мы с соседскими пацанами, принялись им молотить в ворота. Сначала в деревянные ворота нашего дома, потом перешли на болотистый пустырь подле нашего же огорода, где ворота обозначались кепками или тюбетейками. Совсем мизер, оказалось для счастья-то нужен!

В жизни потом это здорово пригодилось. На пути к среднему образованию мне пришлось поменять пять школ. А к новичкам в классе всегда особое отношение, многие знают это по себе. Так что сначала настороженность, проверки разные на вшивость. Но школьный стадион и мяч резко сокращали дистанцию.

Пресловутый пуд соли съедать уже не требовалось, как-то само собой обретались друзья, с которыми потом и вне школы, во время каникул, носились по стадиону, пропадали на речке – купались, рыбачили. Жизнь прожигали.

В 1966 году мы переехали в село Кожевниково.

   Учителя начальных классов. Кожевниково, апрель, 1967 года.            

Нижний ряд (сева направо): Рауш Полина Ефимовна, Зенкова Лидия Алексеевна, Дроздова Татьяна Демьяновна, Кузьмина Валентина Фёдоровна, Фёдорова Людмила Дмитриевна.

Верхний ряд (слева направо): Якименко Анфиса Антоновна, Аристархова Софья Владимировна, Нестреляй Екатерина Ивановна, Сухачева Мария Алексеевна.

  Сейчас Никиту Сергеевича Хрущева принято исключительно ругать. Однако его затея с агрогородами, мне кажется и теперь вполне продуктивной. Планировалось освободить деревенских жителей от работы по дому и хозяйству, заселив их в благоустроенные квартиры. Производством сельхозпродукции по различным направлениям должны были заниматься совхозы, ну, и на первых порах ещё и колхозы. Сельские труженики, при восьмичасовом рабочем дне, появившееся свободное  время посвящали бы гармоничному и всестороннему развитию.

Идею со временем оплевали, но зато в Кожевниково успел вырасти Больничный городок с прекрасными школой, больницей, двухэтажными и трёхэтажными домами с центральным отоплением. При этом, печь на кухне, как принято теперь в Европе, топили дровами. Горячую воду для ванны грели в титанах, принцип работы которых позаимствовали у самоваров. Дрова закладывали в топку, где их разжигали, перегородки и стенки дымоходной трубы нагревали воду в баке. А дальше - хочешь ванну принимай, хочешь душ. Просто и эффективно, а на случай аварии системы теплоснабжения, печь и титан можно было использовать в качестве резервных источников тепла.

Здесь мы прожили два года.

                Третий класс Кожевниковской средней школы, 1967 год. 

                                Учитель – Сухачева Мария Алексеевна.

Приведу высказывание Надежды Сергеевны Ведерниковой (Афанасьевой), выпускницы Кожевниковской средней школы:

-У меня воспоминания о Марии Алексеевне Сухачевой самые тёплые, в школе я с ней сильно сблизилась, от неё всегда пахло хлебом (мне так помнится). Она вела группу продлённого дня, мне она доверяла проверять тетради учеников и исправлять ошибки, вообще относилась ко мне как к дочери. Мне, десятилетнему ребёнку тогда это было очень важно.

Когда рассказывают страшные истории про очереди и тотальный дефицит всего и вся в СССР, как правило, забывают о бесплатном образовании, квартирах, копеечных ценах в магазинах. Но в одном критики нашей прошлой страны правы, дефицит существовал. Его истоки и причины увековечил Аркадий Райкин в своём монологе под аналогичным названием.

Из песни слова не выкинешь, и, чтобы, например, прочитать детектив или приключенческий роман, нужно было отправляться в школьную, или другие библиотеки. Но сначала, любовь к чтению надобно привить. И мама с этой задачей справлялась блестяще и дома, и в школе. Тоннами книги мерить не принято, но, думаю, тонн несколько мне удалось осилить в жизни. Интересных, потому не обязательно правильных, и правильных, которые не обязательно интересны, но заставляли думать, потому их в школе и проходили.      

Память, та, что зрительная, при написании диктантов, сочинений и изложений, приходила на помощь, даже при плохом знании правил.

Что отличает педагогов той поры от нынешних? Настоящий учитель, учитель по призванию и там и тут одинаков. Просто средства донесения информации от обучателей до горемык-школяров совершили огромный скачок, да так, что пошли разговоры об отмирании самой профессии преподавателя. На мой взгляд, щедро сеять разумное, доброе, вечное учителям ещё долго предстоит и роль их в этой посевной, сиречь, в  этой битве, не за урожай, за умы подрастающего поколения будет только возрастать.

Умела наша прошлая власть растить патриотов. И снимки тех лет наглядно это иллюстрируют - лица серьёзны, вообще, на фотографиях тех лет преобладающее выражение. Вот их поколение и совершило потом массу прорывов, им было всё по плечу. Горы сворачивали. Ныть, жаловаться, менять убеждения, бежать за границу, подобные мысли не то, чтобы им были чужды, их вообще не существовало.

Вывод, кому-то может показаться слишком категоричным, возможно, и поверхностным. Но каждая фотография это же миг, миг, который не повторится, он становится историей, а историю не обманешь, в снимках отражаются глаза и сердца времени.

Мария Алексеевна была представителем той, старой, чуть не сказал, гвардии, хотя, если бы и сказал, то не сильно бы и ошибся, но всё-таки точнее будет – породы, для которой многолетний и добросовестный труд (формулировка из приказов о поощрениях  её к юбилейным датам) собственно и составляет суть. Понять проблему и дать дельный совет, найти нужные слова, чтобы поддержать и подбодрить упавших духом (что случалось) подопечных.

Трудности класса воспринимать, как свои собственные, переживать и болеть за своих учеников душой – согласитесь, дано точно не каждому. Мама и была не каждой. Как и большинство её коллег.

                   1967 год, рабочий посёлок Яя, Кемеровской области.

 И снова Сухачева Мария Алексеевна в первый класс.

 После Яи мы вернулись в Асино, пожили на Вознесенке, и наконец, осели на улице Партизанской. Мама поработала в восьмилетней школе № 6, что в Причулымске. На пенсию отправилась уже из школы интерната.

Был ли я примерным сыном? Вряд ли. Хотя, иногда обстоятельства, те самые, пресловутые жизненные обращаются в неодолимые, если пользоваться юридическим языком.

После института я отправился в армию, с лейтенантскими звёздами на погонах. Полтора года отслужил в Амурской области командиром взвода, не сильно часто, но писал домой. Рутина.

Однако 12 декабря 1979 года появилось на свет Постановление ЦК КПСС «К положению в *А*».

Рутина мгновенно кончилась, наш батальон сменил наименование, с войсковой части 12618,  на войсковую часть полевая почта 35818. Личный состав принялся бодро подтягивать боеготовность – тревоги, марш-броски, стрельбы. Три представителя Особого отдела КГБ СССР обосновались при штабе батальона, и взялись шерстить учётно-послужные карточки личного состава и личные дела офицеров.

Примерно тридцать процентов списочного состава проверку не прошли и были направлены для дальнейшего прохождения службы в другие соединения КДВО (Краснознамённый Дальневосточный военный округ). Их заместили офицеры и солдаты из других частей Округа.

Затем погрузились в эшелон и отправились в город Термез Узбекской ССР. Там перегрузились, кто на автомашины, кто на самолёты, и в Кабул.

Так вот, при подготовке к отправке нас ознакомили с приказом, коим строго-настрого запретили в разговорах и в письмах домой указывать пункт назначения. Просто КДВО меняем на ТуркВО (Краснознамённый Туркестанский военный округ).

Но мама (вот уж действительно – сердце матери не обманешь), сразу заподозрила неладное, попросила своего брата – Мизгирева Иосифа Алексеевича, который входил в бюро Томского обкома КПСС, выяснить, уж, не в Афганистан ли её сына отправили? Подозрения подтвердились, позже и от меня письмо получила. Сколько бессонных ночей с мыслями, беспокойными и тревожными ей пришлось пережить, трудно представить. Это сейчас я об этом задумываюсь, а тогда всё объяснялось просто – воинский долг, и весь балет.

                            

        Мизгирев Иосиф Алексеевич и Сухачева Мария Алексеевна.

 Когда же я, отслужив, вернулся домой, позвонил в дверь, мама меня не узнала. Понятно - загорел, похудел, устал с дороги, но ещё я видел войну, а, значит, повзрослел, и, значит, беззаботности и бесшабашности во мне сильно поубавилось.

Сейчас мама давно уже не живёт, она умерла в 2009 году. Причина смерти – инсульт, самая распространённая, наверняка, среди педагогов причина ухода. Что, кроме детей, внуков и правнуков после неё осталось?

При подготовке статьи я перелопатил массу фотографий, ещё раз поразился, сколько же маленьких ребятишек сначала выводили палочки, потом буквы, затем складывали буквы в слова  под диктовку первой в их жизни Учительницы, моей мамы.

А, ведь, подавляющее число людей помнит свою первую учительницу.  Как Елена Сергеевна Котова, заведующая Асиновским филиалом Томского краеведческого музея, которая мне недавно написала:

-Мы с одноклассниками не так давно собирались, вспоминали Марию Алексеевну добрым словом. И я хочу выступить с историей о моей первой учительнице Марии Алексеевне Сухачевой на круглом столе «Учитель, оставивший след в моей судьбе» в рамках Дней славянской письменности и культуры.

Не зря мама прожила жизнь, совсем не зря!

 

Сухачев Александр Павлович, город Рубцовск, Алтайский край.

 

 

 

672807bce085d.jpg
JPG • 149 KB
672807bd1e0e6.jpg
JPG • 238 KB
672807bd52f6a.jpg
JPG • 136 KB
Suhachev_1.pdf
PDF • 838 KB
672807bdc9dcc.jpg
JPG • 416 KB