Будни и праздники деревни Виленка по рассказам жителей. Часть 2

Рассказывает Алексей Петрович Лысенок, 1933 г.р., г. Северск; расспросила, записала и обработала П.Е. Бардина.

О родичах. Родился в Виленке и жил там до 1953 г. Жена из Краснодарского края. Отец Петр Николаевич Лысенок тоже родился в Виленке в 1905 г. Мать Абросимова Анна Ивановна 1910 г.р., была из д. Бросовки, её родители были с Волги. А.П. один сын у родителей. Родители отца – дед Николай Петрович приехал из Виленской губернии, Дисненского уезда, Поставской волости, д. Лукаши. Дед умер в 1921 или 1919 г. Отец в войну работал в Новосибирске, как в стройбате, на комбинате, где производили боеприпасы. Его на фронт не взяли по состоянию здоровья. Мать в войну работала в Виленке, в колхозе «Красный пихтовар» на разных работах. У отца было три брата и три сестры. Двое были записаны «Лысенок», а двоих почему-то записали как «Лысенко». Одного брата – Осипа Николаевича в 1937 г. забрали по линии НКВД, 6 месяцев продержали и отпустили. Он, как вышел, за 2-3 дня всё продал, сел на поезд вместе с женой и сыном, и уехал неизвестно куда. Видно, такого насмотрелся, что уехал, куда подальше. Только в 1947 г. прислал письмо, жил в Пятигорске, воевал на фронте. Все братья в годы войны остались живы, двое воевали, а отец работал в Новосибирске.

Бабушка по отцу, баба Неля, Анисья Андреевна, 1875 г.р., девичья фамилия Курилович, половину слов говорила по-русски, половину, наверное, по-польски. Например, она говорила: «В том роке, когда тялушку кололи», значит, в том году. Или «Ходы на ганок» - значит «Иди на крыльцо». «Ганок» - крыльцо. Брат отца – Ананий Николаевич Лысенок, 1903 г.р., в войну был разведчиком, ходил по тылам. Рассказывал, что там познакомился с полячкой, разговаривал с ней на польском языке, и она ему сказала: «У вас чистый польский язык». Наверное, он научился этому языку у бабушки. Отец тоже знал несколько слов, но мало говорил. А мы, подростки, уже обрусели, и говорили только по-русски. Все писались русскими. И сейчас А.П. себя считает и пишется русским. В годы войны детьми работали в колхозе, лен дергали, колоски собирали. В 1953 г. пошел в армию, из армии пришел, выучился на токаря, работал в Томске на ТЭМЗе. Когда пришел из армии, некоторое время помогал отцу работать на пихтовом заводе, рубил пихтовую лапку, загружал и выгружал чаны. Отец в 1946 г. пришел из Новосибирска, их не сразу отпустили, как кончилась война, и стал работать на пихтовом заводе в Виленке.

О Виленке. Отец рассказывал, что Виленка – это третье название. Сначала назвали Новобросовка, а Бросовку называли Старобросовкой. Потом собрали сход, что две Бросовки много, и решили назвать Михайловкой, потому что Михайлов день здесь был престольным праздником. Но потом опять собрали сход, что Михайловка уже есть недалеко. И кто-то сказал: «Вы откуда – из Виленской губернии, так пусть будет Виленка». Так и решили. Относилась Виленка к Петропавловской волости. Дорога, которая проходила через Виленку до Петропавловки, называлась волостная дорога.

Виленка состояла из трех частей – центральная часть - Виленка, рядом – Забегаловка и внизу под горой - Антоновка. И Гирсова гора была, где Гирсовы жили, дом их на горе был, так и называли – Гирсова гора. В Забегаловке было 10 домов, а название потому, что основная волостная дорога туда не заходила, они как бы в стороне от дороги были. Только первые два дома стояли у дороги – деда Петровича, родного брата деда, и ещё один дом. Антоновка так называлась потому, что там два Антона жили – Курилович и Янковский. Там всего 7 домов было, внизу под горой. Есть фото – вид Антоновки с Гирсовой горы. Где сейчас в Виленке озеро, там деда Петровича земля была, и на ней болото. Так и называли - Петровича болото, есть фото его. Потом на его месте сделали озеро.

Занятия жителей. Раньше, отец рассказывал, деда родной брат Осип Петрович гоньбу гонял, грузы возил. Это еще до колхоза. У него лошади были, он возил почту в Петропавловку. В колхозе весной пахали и сеяли, летом косили сено, осенью убирали урожай. На реке Самуське была водяная мельница, мололи муку. А зимой занимались промыслами. Поэтому и назывался промколхоз «Красный пихтовар». Гнали пихтовое масло, точили из осины пробки для бочек, перед войной точили из дерева чашки и даже стаканы. Пробки точили на станке, привод вращали две лошади. Один человек заготовки делает, другой точит. Мешками эти пробки заготавливали и увозили, чтобы затыкать бочки. А бочки где-то в другом месте делали. В Бросовке ложкари были, вырезали ложки деревянные и покрывали их олифой. Одна женщина была специалист по изготовлению натуральной олифы из льняного и конопляного масла. Нагревали масло до 250 градусов, добавляли сиккатив и делали олифу сами. Лен и коноплю тоже выращивали. В войну точили деревянные ручки к саперным лопаткам, возами их возили куда-то в «Союз промколхоза». И скалки точили. На мельнице было станков восемь. Пробки до войны точили, это было отдельное здание. А чашки, кружки и лопатки точили на станках около мельницы водяной. Таисия Ананьевна точила ручки. Мельница стояла на речке Самуське, водяная турбина была, она крутила станки. Потом речка размыла турбину, и все закончилось.

Отец после войны работал на пихтовом заводе. Раньше завод был на Кирзаводе, потом под Гирсовой горой, это в войну, где работал Лысенок В.Д. Этот завод сгорел, а новый, где отец работал, был за Антоновкой. После армии в 1953 г. помогал отцу на заводе. В котле вода кипятилась, и пар шел по трубе в чан с пихтовой лапкой. Труба подходила снизу чана, и пар поднимался вверх. Масло с водой поступало в большую колоду, охлаждалось. Вододелитель – это большое ведро литров на 20, и труба вварена вверху. В ведро поступала смесь пара-воды с маслом. Масло поднималось вверх, а вода вниз, масло своим давлением выдавливало воду. Из лапки в 3-4 куба (кубометра), получалось 15 кг масла. Сливали в бочку, бочки везли в амбар в деревне. На заводе над печью и чаном было помещение – крыша, стены, а то и в снег, и в дождь работали. Огонь надо было поддерживать круглосуточно. Воду меняли в колоде, это холодильник, труба заходила, потом обратно, и третий заход, как в самогонном аппарате. Труба была диаметром полдюйма, 22-25 мм. Бочки с маслом увозили в аптеки, там из масла камфару делали.

Рыбалкой в Виленке не занимались, так только удочкой любители да ребятишки ловили в речке Самуське. Охотой занимался после войны Рукс Осип. Здесь было 4 семьи сосланных немцев, жили на мельнице рядом с Виленкой. Говорили – на заимке они жили, в доме раскулаченного мельника. Рукс, Бетко, Толкмит.

Календарные праздники. В Виленке все жители были православные, относились к приходу церкви в Петропавловке. Престольным праздником в Виленке был Михайлов день – 21 ноября по новому стилю. Отец рассказывал, что в этот день съезжались в гости родственники со всей округи. Это было до колхоза, но и при колхозе сохранялась память, что у нас престольный праздник - Михайлов день. В честь этого праздника даже деревню хотели назвать Михайловкой, но уже была одна Михайловка, поэтому не разрешили так назвать. Что делали в праздник – готовили угощение, пили, ели, гуляли, это был осенний праздник. С осени у нас вечерки были, молодежь собиралась на вечерки зимой в избе, весной и летом – на улице. Потом клуб появился, в клубе собирались, это еще до войны. На вечерках в избе играли в номера, в ремешок. Сам А.П. обычно ходил с ремнем, был ведущим на игре, это уже после войны. На улице игра была «ворота», парами ходили. Парень с девушкой в «ворота» проходили, пары разлучали, новые пары шли дальше.

Отмечали раньше и Рождество, Пасху, Масленицу, Троицу, и новые праздники – особенно октябрьские и последнюю борозду. На Рождество готовили много угощения, не повседневную еду, мать настряпает. На Рождество не ходили, не славили, но гости приходили или сами ходили в гости. В шубы вывороченные, слышал, что раньше рядились. Отец рассказывал, что один на свадьбу ряженый пришел, в шубе вывороченной. На Святки до Крещенья гадали, это было. Сам гадал на блюдце, мы – трое парней гадали так в войну, лет по 15 нам было. Круг из бумаги вырезали, на нем цифры рисовали. Потом большой круг и на нем буквы. Положили на стол, в центре - блюдце. Сначала нагрели блюдце на печке, чтобы оно было теплое. Потом над ним держали руки, сами сидели за столом. Спросили: «Разговаривать будешь?», «Ты здесь?». На блюдце стрелочка показала на буквы «Да». Что ещё спрашивали – не помнит. Но один друг спросил: «Сколько я лет проживу?» - «32» был ответ, и это потом сбылось, он умер в 32 года. Второй тоже спросил, сколько лет проживет. Ответ «41» был, так это и сбылось.

На Пасху, как говорили, разговлялись, начинали есть мясную пищу, хотя мы уже не постовали. Отец говорил: «В Пасху будем разговляться, голодовочке конец». Яйца красили луковой шелухой, и вербу накануне Пасхи, в Вербное воскресенье, приносили домой. Слышал, что на Пасху солнце играет. Баба Неля рано утром на Пасху выходила на улицу и говорила, что солнце играет. Но сам это не видел. В Виленке с восточной стороны лес растет, солнце уже высоко поднимается, когда увидишь, а надо прямо на самом восходе смотреть.

На Масленицу не помнит, как отмечали, но точно, что чучело не жгли и снежный город не строили. С горки катались, но это и всю зиму катались.

В Троицу в лес за березками ходили, ставили их возле дома, к воротам прибивали и в дом заносили. Венки не плели, не видел, чтобы девушки гадали с ними. На Иванов день обливались пацаны, но не особенно, переодеться-то не во что было. За папоротником не ходили, костры не жгли. Осенью – Покров, знали такой день, 14 октября, но не отмечали. На всю жизнь запомнил - на Покров у матери ногу оторвало, в молотилке в привод затянуло. Осенью отмечали новые советские праздники, так и называли – «Октябрьские», гуляли, не работали. А весной в 1939 г. отмечали новый праздник – Последнюю борозду.

Свадьбы. Отец рассказывал, как на свадьбу один ряженый пришел, надел шубу навыворот, к плечам лом привязал и размахивал плечами с ломом. Мужики поймали его и выгнали. Это был Шурка Кумпяк, шутить любил. В Виленке почему-то было заведено ходить, смотреть свадьбу. Гости за столом сидят, а все, кто хочет, в избу заходят и стоят, глазеют. Венчаться ездили в Петропавловскую церковь. Наш возраст уже не венчались. Там и волость была, Виленка относилась к Петропавловской волости. Церковь потом закрыли, и хранили в ней зерно. Сам был в этой церкви только один раз, когда зерно ссыпали. Потом она сгорела.

 

Рассказывает Новоселова (ур. Лысенок) Людмила Павловна, 1933 г.р., г. Северск; расспросила, записала и обработала О.С. Берловская.

О себе, о родителях. Отец – Лысенок Павел Михайлович 1907 г.р. Мать – Овечкина Ася Антоновна 1914 г.р. Ася Антоновна Овечкина – правнучка купца Овечкина, родилась в Томске 25.12.1914 г., воспитывалась у бабушки в Барнауле. После 7-го класса приехала в Томск к родителям (Антон и Анна Овечкины), закончила курсы учителей в г. Томске, и ее распределили в Зырянский р-н, с. Богачево. Было тяжело жить одной молодой девушке в селе, постоянно просилась домой. По просьбе отца была переведена в д. Виленка учительницей начальных классов. Это были 1930-е годы.

Отец - Павел Михайлович Лысенок,12.07.1907 г.р. – служил в армии в г. Ачинске, в 1930-е гг. был комиссован, так как умер его отец, и мать осталась одна в д. Виленка. В Виленке познакомился с Асей Антоновной, потом поженились. У Аси Антоновны и Павла Михайловича было четверо детей: Людмила (1933 г.р.), Геннадий (1935 г.р.), Анатолий (1937 г.р.) и Герольд (1940 г.р.). Глава семьи, Павел Михайлович Лысенок умер в 1941 г. от туберкулеза.

В годы ВОв Асю Антоновну приглашали работать в д. Песочная секретарем сельсовета. Она не хотела туда переезжать, т.к. у нее остались маленькие дети. Но пришлось подчиниться, т. к. ее пугали, что саму отправят работать на военный завод, а детей отдадут в детский дом. Троих детей – Людмилу, Анатолия и Геру она забрала с собой в деревню Песочная, а Гена остался с бабушкой Анной Ивановной. Так мама Людмилы Павловны, Ася Антоновна, стала секретарем Песочинского сельсовета. В то время, по словам Людмилы Павловны, к нему относилось шесть деревень: Песочная, Виленка, Поперечка, Георгиевка, Рогоженка, Бросовка. Людмила Павловна уехала в Томск в 1949 г., поступила в швейное училище, получила специальность «швея».

Со своим будущим мужем Новоселовым Иваном Матвеевичем, Людмила Павловна познакомилась в Томске, в 1950-е гг. В то время он работал токарем на шарикоподшипниковом заводе. Людмила Павловна работала «съемщиком настилов» в закройном цехе пятой швейной фабрики. Иван Матвеевич, по словам Людмилы Павловны, всегда хотел водить машину, поэтому он выучился, и его сразу приняли на работу на строительство нового закрытого города. Иван Матвеевич стал личным водителем одного из начальников строительства. Свататься Иван Матвеевич приехал на грузовике – выпросил у начальства машину, посадил туда всю свою семью и поехал в деревню, «наобум», не зная, где найти Людмилу Павловну, и как ее зовут толком. Случайно проезжал мимо ее дома – увидел в окне знакомый силуэт, остановился, и вся семья пошла в дом к Людмиле Павловне свататься. После долгих переговоров решено было жениться. Ей в то время было 20 лет, ему 23. И молодая семья переехала в молодой город Томск-7.

О переселенцах. Со слов Людмилы Павловны, ее бабушка со стороны отца Лысенок (ур. Дикович(?) или Бресская(?)) Анна Ивановна приехала из Белоруссии. Первым переселенцам, трем родным братьям Лысенок Николаю Петровичу(1869-1919 гг.), Иосифу (1884 г.р.) и Михаилу (1878 – 1919 гг.) понравился кедрач и река, поэтому они решили остаться в Сибири.

Людмила Павловна вспоминает, что бабушка часто говорила по-белорусски, обычно, когда ругалась: «каб тя пранцы взяли!», «ня рушь яко хворобу!», «яко хворобу зробил!».

О домах. По словам Людмилы Павловны, в домах, где было много мужчин, был больший достаток, нежели в тех, где рождалось больше девочек. Так, например, дорога к дому дедушки Лысенок Михаила Петровича была выстелена белыми досками. У дома было крыльцо из 5-6 ступеней. Сени были большие. В кладовой стоял на лето разобранный ткацкий станок, жернова. В кухне была русская печь.

Людмила Павловна вспоминает, что из Белоруссии бабушка привезла с собой «Божье древко», которое было высажено под окном возле дома – то ли это была туя, то ли один из многочисленных видов полыни (?) – неизвестно. Но дерево это бабушка кутала на зиму, спасая от сибирских морозов.

Людмила Павловна помнит, что у «деда Лексея» (Алексея Францевича Говора) был большой, «богатый» дом, с высоким крыльцом и большой верандой. В нем было много комнат. В гостиной в центре стоял большой стол. Он был одним из немногих грамотных в деревне, с его мнением в Виленке считались, часто просили совета. Возможно, это стало причиной его ареста в 1937 г. В это время Алексею Францевичу уже шел седьмой десяток, у него отказали ноги, и сыновья буквально выносили его на веранду «подышать воздухом». Однако, то, что человек был инвалидом, не имело ни малейшего значения при его аресте.

О хозяйстве. В хозяйстве Лысенок было 2-3 коровы, много овец, свиньи, куры.

Среди привезенных вещей была соломорезка – с ее помощью солома резалась мелко-мелко, получалась «труха» - эту мелко искрошенную овсяную солому добавляли свиньям.

Привезли с собой каменные жернова – пол-деревни к ней ходило молоть зерно. Так же бабушка привезла с собой ткацкий станок – бабушка сама ткала на нем. В Виленке сеяли лен, потом его «дергали». Лен сеялся вручную, членами колхоза. После вызревания зерно отправлялось на изготовление масла, а стебель «мяли», и Анна Ивановна из него пряла льняную нить, а на ткацком станке уже ткала льняную ткань, из которой потом шились простыни, пододеяльники, наволочки, одежда. Людмила Павловна вспоминает, что бабушка собирала много трав. Они использовались для крашения одежды и для лечения. Травы висели в сарае, там же стояли кадки, в которых эти травы запаривались и затем красились ткани. Так, например, «синюшник» давал синий цвет, с помощью луковой шелухи получался коричневый. А о том, что Анна Ивановна собирала травы для лечения разных недугов, знали все в деревне и часто к ней обращались за помощью. Так, в доме всегда было много веток черемухи, много клюквы. Клюква собиралась на болоте между деревнями Виленка и Петропавловка.

Бабушка делала короба из бересты. И этим занимались многие в деревне: береста сдиралась с берез, которые были срублены на дрова. Изготавливали туески, короба, корзины и т.д. Людмила Павловна отмечает, что в Виленке все были рукодельцы – многое делалось руками: и ткали, и вышивали, и из бересты плели.

Еда. Блюда, которые готовились в доме Анны Ивановны Лысенок, были в основном на молоке. Так, популярностью пользовались «галушки», которые делались из теста, и их ели либо просто так, сваренными на бульоне, либо они добавлялись в суп. Анна Ивановна также делала картофельные клецки: сырой картофель терся на терке, затем из него катались плотные шарики, шарики варились в молоке.

О вере. Людмила Павловна помнит, что в доме бабушки было много икон, Иконы, скорее всего, были привезены из Белоруссии. Бабушка верила в Бога, читала молитвы и даже внуков учила читать по Библии. Как правило, на церковные праздники было принято собираться всей семьей в родительском доме. Такие традиции были во всех семьях. В доме Алексея Говора пелись белорусские песни.