А.О. Буркун ТОМСКО-ЧУЛЫМСКИЙ ТАЕЖНЫЙ МАССИВ: ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ (ОПЫТ АНАЛИЗА СТАТИСТИЧЕСКИХ ДАННЫХ 1911 Г.)
Основным источником статьи является локальная перепись 1911 года [2]. Под локальной переписью подразумевается выборочное обследование различных групп населения. Она была проведена Переселенческим управлением для обследования переселенческих хозяйств и переселенцев Томской губернии [3]. Перепись содержит следующие статистические данные: информацию о волостях, переселенческих участках, населенных пунктах, о расстоянии между населенным пунктом и уездным городом/волостным правлением, количестве дворов, численности населения, гендерном соотношении, количестве земли, а так же культовых, социальных и экономических сооружениях. Локальная перепись 1911г интересна тем, что включает в себя сведения о томско-чулымском районе. В качестве источника для реконструкции особенностей социального взаимодействия в колонизируемом и полиэтническом пространстве локальная перепись 1911г. будет привлечена впервые. Ранее переписи использовались исследователями преимущественно для характеристики крестьянского хозяйства [4].
Факторы адаптации, барьеры и стратегии поведения переселенцев исследуют Е.Е. Дутчак и М.К. Чуркин. Монография Е.Е. Дутчак позволяет рассмотреть особенности конфессиональной миграции на территории томско-чулымского таёжного массива [5]. Из статьи М.К. Чуркина видно, что старожилы были в большей степени подвержены влиянию скитов и выстраивали «народное» православие, в отличие от переселенцев [5]. Активно изучением православия в контексте регионального культурного ландшафта занимаются уральские исследователи Е.М. Главицкая, И.Л. Манькова, С.И. Цеменкова, С.В. Голикова [8]. Для более глубокого понимания религиозного ландшафта[1] они пространственно систематизируют все данные, то есть применяют методы исторического картографирования и историко-географических реконструкций [7]. Методы исследования, используемые уральскими ученными, служат моделью для дальнейшей разработки темы. Общие представления о гуманитарной географии, модели мифа можно получить из работ Н. Замятина [9], И. Митина [10], С. Королева.
В ходе изучения переписи, по данным Петропавловской, Александровской и Ново-Кусковской волостей, была составлена таблица, на основе, которой можно выделить два блока: религиозная и хозяйственная жизнь волости.
Религиозная жизнь волости. Количество и местонахождение по волости культовых сооружений привлекает внимание при анализе переписи. В качестве культовых сооружений в данном исследовании выступают церкви и часовни. Часовня свидетельствует о начальном процессе освоения новой территории, и, как правило, являлась маркером в сакральном пространстве [7. С. 16]. Наличие церкви говорит о том, что переселенцы сакрализируют пространство, превращая его в «своё», привычное для православного человека. В Петропавловской и Александровской волостях на 1911 год было по одной церкви и часовни. Церковь находилась в административном центре волости, т.е. в том месте, где было расположено волостное правление в пос. Петропавловском и с. Александровском [2]. Это говорит о том, что населенные пункты, отдаленные от волостного правления не имели доступ к культовым, сакральным сооружениям. На основе чего, можно предположить, что у переселенцев были другие факторы, позволяющие им выстраивать своё сакральное пространство. Одним из таких факторов будет Римско-католический молитвенный дом находившийся в пос. Двуреченском Александровской волости. Следовательно, помимо православного пространство существовало и католическое. Другим фактором были скиты старообрядцы, которые заменяли «официальную» церковь.
Совершенно другая ситуация наблюдается в Ново-Кусковкской волости, здесь находилось 8 церквей и 2 часовни, а это в 8 раз больше, чем Петропавловской и Александровской волости. Церкви были расположены в с. Ново-Кусковом, с. Казанском, с. Воронина-Пашня, д. Митрофановке, с. Больше-Дороховском, с. Пышкино-Троицком, с. Архангельском, п. Рождественском [2]. Обратившись к карте Томской губернии за 1911 год можно говорить о том, что церкви в Ново-Кусковской волости располагались относительно равномерно по всей территории, а это значит, что у переселенцев была реальная возможность поддерживать практику «официального» православия: следовать каноном и традициям, выполнять необходимые религиозные ритуалы, не прибегая к взаимодействию со скитам и выстраиванию «народного» православия.
Хозяйственная жизнь волости. Информация о расстоянии от уездного города, волостного правления, ближнего почтового отделения, станового пристава, квартиры крестьянского начальника, земской станции, телефонной станции, дает возможность судить о развитии коммуникации в широком понимании этого слова: дороги, почтовая и телефонная связь, взаимодействие местной власти и населения, взаимодействие центральной власти с региональной, торговые связи [2]. Любопытным фактом является наличие телефонной станции в д. Орловка Петропавловской волости. Сразу возникает ряд вопросов – а зачем в деревне телефон? с чьей подачи он был установлен? кто им пользовался? Есть предположение, что телефон был установлен для томско-обского лесничего, у которого в д. Орловка находилась квартира, но возможно преследовались другие цели.
Александровская волость - это новый переселенческий район, слабо развитый в экономическом плане: 1) здесь наблюдается преобладание мужского населения над женским населением в 2-2,5 раза (муж. 3176, а жен. 1388). Это обусловлено необходимостью мужской рабочей силы на первоначальном этапе освоения новой территории; 2) на каждый двор в среднем приходилось по 5 человек, т.е. здесь проживала малая семья; 3) в волости находилось 15 хлебозапасных магазинов, 9 мелочных торговых лавок, 1 казенная винная лавка, 1 водяная мукомольная мельница, что свидетельствует о неразвитости производства [2].
Ново-Кусковская волость - это наиболее экономически развитая волость из трех рассматриваем:1) здесь находилось 29 хлебозапасных магазинов, 25 мелочных торговых лавок, 7 мануфактурных лавок, 5 казенных винных лавок, 1 еженедельный по понедельникам базар, 27 водяных мукомольных мельниц, 1 ветряная мукомольная мельница; 2) Количество мужского и женского населения примерно равно (муж. 9127; жен. 9277); 3) на каждый двор в среднем приходилось по 5 человек, так же как и в Александровской волости, т.е. здесь проживала малая семья [2]. Экономическую развитость волости можно объяснить более ранним заселением и расположенностью на р. Чулым, что давало возможность заниматься производством муки и рыбным промыслом.
Петропавловская волость - экономически развитый переселенческий район: 1) здесь было 15 хлебозапасных магазинов, 12 мелочных торговых лавок, 1 мануфактурная лавка, 2 казенных винных лавок, 3 водяных мукомольных мельниц, 1 ветряная мукомольная мельница; 1 пивная лавка, 1 паточный завод, пароходная пристань. В Петропавловской волости можно говорить о производстве муки, крахмала и патоки; 2) Количество мужского и женского населения примерно равно (муж. 2880, жен. 2773); 3) на каждый двор в среднем приходилось по 5-6 человек, а это на 1 человека больше, чем Александровской и Ново-Кусковской волостях.
Таким образом, на первом этапе разработки темы начинают вырисовываться представления о социальных сетях, возникают рабочие гипотезы:
- На территориях близлежащих к местам проживания скитов, потребности в строительстве церквей не было. Вероятно, это обусловлено взаимодействием переселенцев со старообрядцами, что вело за собой выстраивание «народного» православия и отказ от «официального».
- Экономическое положение волости не оказывало большого влияния на строительство церквей. Показательной в этом случае является Петропавловская волость, которая имея высокий экономический уровень, обходилась одной церковью.
В дальнейшем планируется создание электронной карты для более глубокого понимания социального взаимодействия на локальном уровне.
Литература
- Дутчак Е.Е., Васильев А.В., Ким Е.А., Полежавева Т.В. Православный ландшафт таежной Сибири: концепция исследования // Сибирские исторические исследования. – 2013.- № 1.
- Список населенных мест Томского уезда Томской губернии [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://pereselenie.gato.tomica.ru/snm/1911/document-4.html, свободный (дата обращения: 16.02.2014).
- Историческая энциклопедия Сибири. – Новосибирск.- 2009. – Т.2.
- Никулин П.Ф. Всероссийская сельскохозяйственная перепись 1916 г. как источник для изучения внутреннего строя крестьянского хозяйства Западной Сибири начала XX в. / Сибирь в составе России XIX – начала XX вв.: Сборник историко-статистических материалов.- Томск. – 1999.
- Дутчак Е.Е. Из «Вавилона» в «Беловодье»: адаптационные возможности таежных общин староверов-странников (вторая половина XIX – начало XXI в.). – Томск: Изд-во Том.ун-та, 2007.
- Чуркин М.К. Адаптивная ситуация, барьеры и стратегии поведения переселенцев чернозёмного центра Европейской России (вторая половина XIX – начало XX в.) // Сибирские исторические исследования. – 2013.-№ 1.
- Главацкая Е.М., Манькова И.Л., Деменкова С.И. Реконструкция православного ландшафта Урала XVII-начала XXI вв.: из опыта создания историко-культурного атласа / Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Екатеринбург.- 2010.
- Голикова С.В. Культовые сооружения (часовни и храмы) как элементы православного ландшафта Урала XVIII-начло XX вв. / Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Екатеринбург.- 2010.
- Замятин Д. Гуманитарная география: пространство, воображение и взаимодействие современных гуманитарных наук // Социологическое обозрение.- 2010.- Т.9.- № 3.
Митин И. Мифогеография: пространственные мифы и множественные реальности [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ecsocman.hse.ru/data/571/991/1219/3-Communitas_2_2005_Mitin.pdf, свободный (дата обращения: 17.03.2014).
[1] Под религиозным ландшафтом территории подразумеваются социальные сети, возникающие в результате символического деления пространства на сакральное и профанное и выполняющих коммуникативные, адаптационные и идентификационные функции для индивидов и групп, включённых в их орбиту.