Квашнины и Фроловы.

Респондент: Сосулина Галина Филипповна, род. 13 июля 1954 г.р., русская, образование средне-техническое, родилась в селе Велижаны Велижанского района Тюменской области, проживает в городе Томске. Отец – потомок русских старожилов, мать – мордва, переселенцы 1921 года.

Время и место проведения интервью: 10 января 2017 года, Томский областной краеведческий музей.

Опрос провела: с.н.с. научно-исследовательского отдела ТОКМ Назаренко Татьяна Юрьевна.

Очерк на основании интервью.

От корреспондента:

С Галиной Филипповной Сосулиной посетители нашего сайта знакомы благодаря ее изысканиям в истории рода ее мужа, Юрия Анатольевича Сосулина. Однако, семья самой Галины Филипповны, урожденной Квашниной, не менее интересная, чем семья Сосулиных.

К сожалению, Галина Филипповна не работала в архивах и не искала свою родословную. А поскольку с родней по отцовской линии у них связи сохранились не со всеми – еще отец не со всеми своими дядьями роднился, и сведения о родственниках иногда имеют пробелы.

Тем не менее, информация достаточно полна и содержит сведения как о родственных связях, так и о жизни семьи.

По словам Галины Филипповны Сосулиной: «Очень многие сведения мне дала сестра Людмила. Дело в том, что она жила в Тюмени и дольше всех общалась с нашей мамой. А я уже у нее узнавала, расспрашивала».

Генеалогическое древо семьи разветвлено. Для удобства информация представлена в виде таблицы. Прослеживается только линия прямых предков отца Галины Филипповны, сведения о боковых ветвях изложены менее подробно, отчасти – в сносках..

Генеалогическое древо семьи Квашниных.

Потомки представителей 4 поколения.

Потомки Людмилы Филипповны Девятковой.

Потомки Елены Филипповны Карпушкиной

Потомки Галины Филипповны Сосулиной, урожденной Квашниной.

Потомки Виктора Филипповича Квашнина.

 Потомки Александра Филипповича Квашнина.

Потомки Юрия Филипповича Квашнина.

Род Квашниных, происхождение семьи.

- По отцовской линии - Квашниных – мы из чалдонов. У папы была большая казацкая родня, в Сибирь они заплывали по рекам, осваивали Тюменскую область. Это мы предполагаем со слов отца. В семье был такой случай. Однажды мама, Надежда Калистратовна, назвала сына Юрия чалдоном, и отец сидел-сидел и вдруг сказал: «А мы и есть чалдоны – потомки пришедших с Дона казаков. С Дона пришли мои родственники и заселялись. В селе Озерное всех детей казачатами называли». В Озерном много родни жило, и детей звали казачатами. И Санниковы – то есть родня со стороны моей бабушки – тоже казаки были.

Назаренко Т.Ю. То есть они помнили, что они казаки, и детей называли казачатами?

- Да, а мы-то не знали, что мы казачата. В советское время отец с нами об этом не говорил, он многое скрывал и на эту тему тоже не говорил. А по материной линии дедушка, Калистрат Андреевич, мордвин наполовину. Я потом спрашивала у одного профессора-краеведа: кто такие чалдоны? Он ответил, что это так русских в Сибири называли, но это вот как бы… ну, вот, как украинцы нас «москалями» называют, чужие, дескать.

О прадедушке и прабабушке с отцовской стороны Галина Филипповна знает очень мало: даже даты жизни вычисляла по времени появления детей. И отчества представителей этого поколения ей неизвестны.

 - Прадед, Андрей Квашнин, родившийся около 1856 года, был крестьянин, жил в селе Озерное Викуловской волости Тарского уезда Тобольской губернии. Жену его звали Мария. Она была местной повитухой, ходила в белом чепце. За свою жизнь родила 18 детей, но, несмотря на профессию, вырастила только 7-х, остальные 11 умерли в детстве. Выжили сыновья: Федор – это мой дедушка, Александр, Михаил, Иван, Яков и две дочери - Прасковья, имя второй мне неизвестно.

Федор Андреевич и Мария Федоровна Квашнины (девичья фамилия бабушки была Санникова) вырастили троих детей. Возможно, рожала Мария Федоровна больше, но о них ничего неизвестно. Даты жизни бабушки и дедушки тоже не точны. Скорее всего, родились они в середине 1880-х. Федор Андреевич умер в начале 1930-х, но когда точно – тоже не помнят. Потому что запись из родственников никто не вел и в архивах не работал.

Из троих детей Федора Андреевича самой старшей была Анна (1905 года рождения), она вышла за партийного работника по фамилии Черепанов, Филипп Михайлович, и в судьбе Филиппа Федоровича, отца Галины Филипповны, принимала немалое участие. Сам Филипп родился в 1914 году. А еще одна сестра Екатерина (по мужу – Тропина) – в 1917.

Жизнь папы, Филиппа Федоровича, складывалась негладко. Он рано остался самостоятельным хозяином. Отец умер где-то в начале 1930-х годов. Умер нелепо: во время праздника плясал и сильно ударился животом об угол стола. Видимо, что-то повредил, но к врачу не обращался. И умер через неделю после удара. А вообще это был физически сильный, веселый мужчина. На празднике катал всех в деревне в санях. И вот сколько там папе было? 16 лет? 17? Стал хозяином.

Потом начались раскулачивания. Семья Федора Квашнина была, видимо, если не богатой, то зажиточной. У них были земля, коровы, лошади. По крайней мере, мать Филиппа, Мария Федоровна, и его сестра Екатерина, боясь раскулачивания, бросили дом, и ушли из деревни. Мария Федоровна боялась, как бы их дальше в Сибирь не сослали. И они ушли из села, спрятались. Когда в селе стало спокойнее, они вернулись. Дом (принадлежавший ранее Федору Квашнину) занял дядя Яков с женой-учительницей. Мол, отцовский, Андрея Квашнина, дом! И потом – когда Мария Федорова с дочкой вернулись в село, Яков повел себя так, будто вдова его родного брата ему чужой человек. Дом назад не отдал. Марии Федоровне с дочерью пришлось искать угол, где жить.

С этого и пошла та обида, которую Филипп имел к своей родне - Квашниным в Озерном. Яков потом погиб на фронте в годы Великой Отечественной. Наведываясь на родину (потом папа много ездил по области, но мечтал вернуться в Озерное и незадолго до смерти даже покупал там домик, но жить ему там не довелось), Филипп Федорович гостил у Санниковых, но к Квашниным не заходил. И потом Галине Филипповне приходилось встречать в селе Озерное Квашниных, которые говорили: «Должно быть, мы родня». А мы их и не знаем!

Из Санниковых Филипп Федорович был близок с Петром Федоровичем Санниковым, у которого было 7 детей. Я помню Арину, Анну, Наталью, Фросю (Ефросинью), Александра[6]. Было еще 2 сына, но они погибли во время Великой Отечественной, на фронте.

Вообще в Озерном фамилия Квашнины – очень распространенная, на памятнике, который стоит в селе, я насчитала 41 фамилию Квашниных, и некоторые из них, наверное, нам близкие родственники, а другие уже родней и не считались.

Вообще отец мало рассказывал, больше молчал. К власти относился сдержанно – жизнь у него так сложилась. В бога не верил. Вообще – слишком много видел и знал.

 Сам Филипп, молодой хозяин, в годы коллективизации чуть не попал под репрессии. Не желая отдавать в колхоз лошадь, он спрятал ее на болоте, кто-то донес. Его арестовали. Держали в тюрьме в Омске. Приехал муж его сестры, который в Викуловском райкоме партии работал секретарем – Черепанов Филипп Михайлович. Говорит: «Ты понимаешь, что ты наделал, тебя даже расстрелять могут! Если ты в Красную армию не поступишь. Пиши заявление». Папа был молодой, 18-19 лет, написал это заявление, и он был направлен на Дальний Восток в охрану лагерей. Там он отслужил 5 лет. Как говорит, з/к не обижал, его уважали. Потому что он понимал, что сам мог быть расстрелян. Но, видно, потому, что давал подписку, или что - он об этом почти не рассказывал. Потом отслужил – только вернулся – война. Прошел войну, 4 года служил. Воевал на Западном фронте, под Ленинградом. Охранял Дорогу жизни, как говорится, на мороженой свекле. Но это не все время они так плохо питались, солдат все же кормили лучше, чем в Ленинграде людей – они просто попали в окружение и в течение месяца, пока они были в окружении, ели эту свеклу. Потом , когда из окружения вышли, и солдатам стали давать обычный паек, очень много солдат умерли. Желудки от этой еды отвыкли. А папа был сержант, поэтому получал офицерский паек, получше. Или просто ел осторожнее. Только он выжил. Папа в разговоре с дядей Петром вспоминал Тихвин, другие города. Вообще очень хорошо знал окружение Ленинграда и географию вокруг города, поскольку воевал там. Нам не рассказывал. Больше говорил с дядей: папа сам не пил, но угощал дядю, и вот они разговаривали, а мы в то время были маленькие - что услышим, что и не поймем. Не улавливали. Мама кое-что рассказала Людмиле, а Людмила мне.

Интересно, что во время пребывания на Ленинградском фронте он встречался с Шабуровым, сыном Матрены Шабуровой. А Матрена Шабурова – это мачеха моей мамы, Надежды Калистратовны. (О Матрене Шабуровой и судьбе Калистрата Фролова будет чуть позже).

Потом он в составе 71-й гвардейской дивизии воевал в Польше. 9 февраля 1945 года получил осколочное ранение в  ногу и контузию. Это было в боях на озере Балатон в Венгрии. Его вывезли на лечение в Тбилиси, и там он встретил победу. У него 2 медали – "За победу в Великой Отечественной" и "За отвагу". После войны отец не выступал в школах, не рассказывал о войне ни детям, ни чужим людям. Может, мальчики что-то от отца и слышали.

Вот, окончилась война, и он возвращается в село Молотов - туда, где жили Черепановы, его сестра и ее муж. Там уже было трое детей в семье. Антонина (Широкова), Надежда (Шаламова) и младшая – Томочка (Покатова).

 В 1947 году моему папе уже было 33 года, и Черепановы решили поспособствовать ему, чтобы он женился.

Тоня, дочка Анны, работала в райкоме с. Молотова Молотовского района Омской области, библиотекарем. И у нее была знакомая. Она недавно окончила Омскую партийную школу и приехала в райком работать пропагандистом. Девушка очень энергичная, образованная и симпатичная. Прилежная такая, хорошо читала лекции, и папа ее где-то увидел. Черепановы пригласили ее к себе в гости, познакомили с фронтовиком.

Так мои мама и папа познакомились. В 1947 году они поженились.

- Семья моей мамы, Надежды Калистратовны Фроловой, пришла в Сибирь в 1921 году. Раньше они жили в с. Новая Троя, Алексеевский уезд Самарской губернии. И дед наш в Самарской губернии не бедный был: они сажали подсолнухи и масло выжимали. Не нуждались в свое время. Но голод и болезни их все равно раззорили, и пришлось им уезжать, а в Сибири земля была, и не так голодно. Так что в Сибирь Фроловы приехали добровольно. В Поволжье был сильный голод. Как звали мою прабабушку, я не знаю, знаю только, что отец Калистрата, моего дедушки, был Алексей Фролов. В Поволжье тогда был голод, брюшной тиф. У Калистрата Фролова было четверо детей. И вот жена Калистрата и один сын умерли от тифа. И он с отцом своим, Алексеем, с дочерьми Верой и Любой и сыном Иваном уехал сюда, в Баландино Таврического района, и жили даже в землянках какое-то время.

Дед Алексеей жил долго. Мама, Надежда Калистратовна, помнит, что дед Алексей все время лежал на печке, и когда внуки начинали сильно баловаться, он, прямо с печки, гонял их кнутом. Но не очень сильно. 

И тут, в Сибири, Калистрат Алексеевич встретил свою вторую жену. Ее звали Федора Андреевна Кузьмина. Девушка эта была тоже из Самарской губернии. Она со своей сестрой Еленой[1] тоже приехала из Поволжья, из Самары, тоже от мора. И они, наверно, раньше были зажиточные, и в Сибири у них был сундук с нарядами. Потом из этих нарядов маме Наде перешивали платья. Я не знаю, где были родители тех сестер. И вот Федора (вероятно, она родилась около 1900 года) вышла замуж за Калистрата. Мама родилась в 1923 г., а в 1930 году бабушка Федора умерла от воспаления легких. Говорили, что ей было 30 лет. Федора Андреевна была женщина очень крепкая. И она ловила на Иртыше бревна баграми (не знаю, почему именно она, а не муж, может, и он тоже). Но при этом она простыла и заболела воспалением легких. Вылечить ее не смогли. И Калистрату она оставила троих детей. В 1923 году родилась старшая – Надежда, моя мама. Она прожила до 2003 года. Ее сестра Елена жива. Она родилась 7 декабря  1927 года. А младший брат, Михаил, 1929 года рождения, умер в 2001[2].

Так вот, когда Калистрат второй раз овдовел, он остался уже с 6 детьми, и никак не мог жениться. Ни одна девушка не хотела за него идти. И тогда он женился на женщине с тремя детьми. Звали ту женщину Матреной, и моя мама называла ее мамой Матреной. Но она в это время уже там не жила. Матрена эта была из семьи Шабуровых. С дочкой Матрены Ниной мы потом общались. Дети Нины Калистрата Фролова считали своим дедом. Дочка Нины Татьяна Кулик дружна с моей сестрой Людмилой Девятковой, которая часто бывает в Омской области и заезжает к Татьяне Кулик.

Калистрата в годы ВОВ хотели сделать председателем колхоза, но он отказался, хотя ему обещали хороший дом. Работал пастухом до самой смерти.

Дедушка Калистрат умер в 1948 году, через год после свадьбы мамы.

Моя мама, Надежда Калистратовна, как я уже говорила, была энергичная и очень активная. Собиралась поступать на медицинский, но началась война. Тогда высшее образование было платное, в общем, не получилось. Она пошла на курсы трактористов и потом работала. Оттуда ее и направили в Омскую партийную школу. Я удивляюсь, как мама, с таким характером, не пошла добровольцем на фронт. Одна из ее подруг, Валя Бархатова, так и ушла воевать. Была танкистом и погибла в самом конце войны, в самом Берлине. 

О характере мамы говорит  такой факт. Дело было уже после войны, когда мама училась в  партшколе. Тогда процветал бандитизм. И однажды мама увидела, как на железнодорожном вокзале  едут сани с валенками. Возчик правил конем и на груз не смотрел. За санями шел другой человек, брал  валенки и кидал кидал их с воза. Возможно, кто-то следом  шел и подбирал их. Никто не  решился сказать об этом возчику, кроме мамы. Тогда вор схватил валенок и начал бить им маму по голове. Опять же, никто не посмел заступиться. Только один военный  схватил маму и  быстро посадил в проходящий мимо поезд. Так мама спаслась. 

 Т.Ю. Назаренко: По родословной видно, что семья часто ездила. Это связано с профессией вашего папы или мамы?

 - Нет. С папиным характером. Папа, конечно, не пил, хотя курил лет с 6, наверно, но в результате ранения и контузии, а также в силу того, что жизнь у него складывалась, сами понимаете, каким образом, характер у него был тяжелый. К нам, детям, он относился очень хорошо, а вот маму ревновал как-то уж слишком сильно. Я помню, что мама вообще старалась не разговаривать с мужчинами, чтобы не злить его.[3]. Кроме того, папа был очень обидчив. Если ссорился с начальником – увольнялся и уезжал. Мама, по понятным причинам, оставила свою работу. Папа договаривался о каких-либо строительных работах, подряды, и мама с папой вместе работали. Часто получалось так, что, сделав откосы дверей и окон, то есть квалифицированную работу, чувствовал, что начинают болеть ноги, и он вынужден был отдыхать. А мама завершала начатую работу. Мы тоже помогали родителям, как могли – набивали дранку на стены, и так далее.

Мама была терпеливая, но иногда у нее не хватало терпения. Пару раз она уезжала от мужа, но тот ехал следом, просил ее вернуться. И она возвращалась. Сестры готовы были принять ее с 6 детьми, если Надежда Калистратовна разведется, но они так и не развелись.

Я думаю, что мама очень сильно жалела папу, понимала, что отчасти его поведение определено контузией и ранением. Сама была очень сильная, крепкая. Потом, будучи уже одна, она до самого конца, до 80 лет, работала сама. Пенсию имела небольшую, а от детей зависеть не хотела. Работала дворником. Взяла себе огород, 10 соток, где-то на болоте. Умерла от того, что ее укусил клещ. Он был энцефалитный, и она очень быстро заболела и умерла. Умирая, просила дочерей доработать за нее дворниками до конца месяца. Если бы не клещ, то мама, возможно, прожила бы дольше. Когда ее переодевали после смерти, то все удивлялись – какое крепкое и молодое было у нее тело.

Вообще мама у нас была удивительно культурный человек. Жизнь тяжелая, но я ни разу не видела, чтобы она вела себя грубо, ни разу не слышала от нее матерной брани. Кроме того мама не любила сидеть дома: ей нравилось быть на людях. Она хотела работать, пела в хоре ветеранов, выступала. На партсобрания охотно ходила.

О маме есть статья:

«Свой век живу я не напрасно», автор – Ольга Машинская. Газета «Тюменская правда, 7 января 2001 года.

«В Тюменском городском клубе ветеранов была встреча с Надеждой Квашниной. Интересная встреча. Ведь Надежде  Калистратовне почти восемьдесят, а она  бодро так и молодо «прибежала», чтобы принять участие в праздничном концерте.  Сама  нарядная, улыбчивая,  со всеми приветливая… Не охает, не клянет нынешнюю жизнь.  За долгие годы трудного бытия сохранила доброту к людям.

А может, жизнь-то была легонькой?  Нет. Она вырастила  шесть детей и полсотни  лет трудилась на стройках. С радостью вспоминает свою малую родину, село Баландино,  что раскинулось близь Иртыша. До Омска всего сотня верст.  Вокруг заливные луга, да березки, да пашни….

Семья, где подрастала Надя, была по-крестьянски трудолюбивой.  Наверное, потому хлеба ели досыта.  Родители  в Сибирь  пришли  из Самарской губернии в 21 голодном году.

Надя была дочерью послушной, училась прилежно.  И, окончив в начале  1930-х годов среднюю школу, готовилась поступать в Омский мединститут. Но случилась беда. Скоропостижно умерла мать. А потом война накрыла черной тучей… Слабый здоровьем отец не мог долго переносить  военное лихолетье и  тихо скончался в местной больнице. (Это было в 1948 году, после войны - Г.С.) 

А Надя? Ой, как трудно было все пережить… И спасибо добрым людям за помощь.  Посчастливилось устроиться библиотекарем в райцентре Молотово.  Приметив старательную  да активную девушку, начальство послало  ее на годичные курсы в Омскую партшколу. А потом Надежда Калистратовна была направлена в Колосовский район пропагандистом в с. Молотово.

В райкоме партии приняли хорошо. Лекции Надежды Калистратовны были интересны.  Слушатели не дремали. Не дремал и бывший фронтовик Филипп Квашнин.  Он живо заинтересовался  симпатичной девушкой в шапочке светло-русых волос… А вернее сказать, влюбился с первого взгляда.

Жил Филипп у родной сестры, ходил с костылем: глубокое осколочное ранение  ноги. Сестричка Филю жалела: такой красивый, да умница. Она была женой секретаря райкома Черепанова, тоже Филиппа. Тот и сказал похвальные  слова о  Надежде. И решили устроить вечеринку да пригласить Надю.

Все было хорошо. Ей понравился  бывший фронтовик с волнистым чубом, голубоглазый. И ничего, что с костылем.  Парень, видать, волевой, с доброй улыбкой. Да и смотрит на нее не отрывая глаз. Вот тебе на!  Затрепетало сердечко у Надюши. И не хотелось уходить из веселой комнаты.

Они присели на диван рядышком. Долго о чем-то шептались… После беседы было объявлено, что поженятся через месяц.  Жених закончит курс лечения, невеста приготовится к свадьбе.  Ах, каким долгим показался Филиппу этот месяц.

Торжество бракосочетания состоялось в конце апреля.

"Все пошло-потекло

По весенним законам,

И теперь от любви

Не уйти никуда". 

(Песня из кинофильма "Сердца четырех")

А зачем уходить? Надо крепко взяться за руки и идти по дороге жизни вместе.  Только вот хорошо подумать:  как и где обустроить  совместную жизнь? Решили махнуть на родину Филиппа в  село Абатское. Фронтовик уже совсем отбросил костыли.  Ощутил в себе силу. Была у него мечта давняя: заиметь профессию строителя, тогда   можно и для себя  построить хорошее жилье, и людям подарить тепло и  уют.

Надежда  охотно пошла вместе с мужем  штукатурить. Хорошо зарабатывали. Получили новую квартиру. (В г. Свердловске,  потом уехали в с. Велижаны, Велижанского района Тюменской области - Г.С.)  Красиво обустроили.  Повседневная трудная работа не мешала большой любви. Родилась у Нади с Филей милая кроха,  тоже  голубоглазая, в русых завитушках. Назвали Людмилой. Будет она для людей милой и доброй…

Потом появились на  белый свет еще две дочери,  Лена и Галя. А затем, на радость родителям,  три сына: Витя, Саша и Юра. Вот, по-ударному! Понятно, родители их очень любили, каждому дали хорошую путевку в жизнь.

Была у Надежды  и Филиппа серебряная свадьба. Золотой глава семьи не  дождался. Много было слез и печали. Но что делать – жить-то надо! Мать заботится о детях, дети помогают матери. Так и живут.

Надежда Калистратовна  написала недавно  такие строки:

Какая радость сознавать –

Свой век живу я не напрасно!

Моя любовь  в родной семье

Горела звездочкою ясной.

Еще полсотни лет на стройках

Трудилась я упорно, стойко,

Готовя ближнему жилье…

Там есть и рук моих тепло…»[4]

Назаренко Т.Ю.: Расскажите о том, как жила ваша семья в бытовом плане?

- Из-за частых переездов имущества у нас особого не было. Сундук, в котором разные вещи хранились, потом еще комод купили. Дома папа даже сам строил. Например, в деревне Успенка Тюменской области он построил дом и землянку для коровы. На строительстве дома папа надорвался, и у него была пуповая грыжа. Но не успели заселиться: папа уже снова поссорился с начальством, и мы уехали. В селе Успенка мама и папа штукатурили большую школу-интернат, семья жила на квартире у одной женщины.

Папа нашел место в с. Чуртан. Приехал, забрал вещи. Папа уехал на машине. В Чуртане нам выделили помещение в здании старой почты. Помню, что дом был очень холодный, и зимой мы жили в одной комнате, а летом весь дом был наш. Помнится, не продавали хлеб в магазине, а женщины пекли его сами, и мы покупали хлеб у бабушки в доме напротив. Мама была беременна шестым ребенком. Папа нашел работу – штукатурить школу. Мама, беременная, работала. Помнится, однажды даже упала с лесов – уже с большим животом. Но на состоянии здоровья Юры, которого она родила, это не сказалось. Он был очень большой и сильный мальчик, родился весом в 5 килограммов. Мне кажется, что мама во время беременности даже не наблюдалась у врача.

Но вот зимой, перед Новым годом, папа привозит маму с Юриком, и братика купали в ванной. Мы, все дети, столпились вокруг ванны и смотрели, буквально разинув рот. И Юра «окрестил» брата Витю – чуть в рот ему не насикал.

После Чуртан мы переехали в Абатское. Папа повез вещи, а мы с мамой все ехали на поезде. Я до сих пор гадаю, платила ли мама за все наши билеты. Из Чуртан в Ишим, а из Ишима на автобусе до с. Абатское.

Это было в 1963 году. Наверно, устали ездить, и нам надо учиться. В Абатском они очень много домов – деревянных и кирпичных -оштукатурили. Почту штукатурили. Работа штукатура была очень тяжелая, и мама не хотела, чтобы ее дети были строителями. И когда через Абатское проложили трубы, и образовалась станция в 4 км от села – нефтеперекачивающая, стали строить дома для работников. И тогда мама с папой ушли сторожить территорию домов для работников нефтеперкачивающей станции. Они ушли в сторожа. В Абатском у нас был полу-дом. Тоже держали корову. Имущества было больше. В Ишиме папа купил шифоньер, диван. Диван у нас был со съемной спинкой, когда переезжали, его плохо погрузили, и по дороге потеряли спинку. Вообще мебели было мало. Две кровати, стола тоже два – на кухне и в комнате. Дядя Петр, приезжая, спал на печке. Мы тоже лазили - и на печку, и на маленькие полати. Ну, еще была кладовка и сени…

А до этого жили на почте – так у нас даже крючка на двери не было! Нечего было прятать.

Назаренко Т.Ю. Какое было питание?

 - Мяса мы ели мало. Свиней не держали из-за папы, он не мог слышать, как вопят свиньи при забое, жалел их. Телят, правда, помнится, кололи. Мясо бывало свое. Огород всегда держали: огурцы, свекла были. А вот помидоры не сажали. Почти ничего не заготавливали – все съедали летом. На зиму оставалась только картошка. В школе мы могли купить чай и выпечку. Поскольку родители постоянно работали, в еде мы были неприхотливы: придем, все обшарим, что найдем - наше. Мальчики рыбачили на Ишиме. Пескари – очень вкусная рыба. Папа, рассказывал, что как на пенсию выйдет – тоже будет рыбачить. И правда, обзавелся удочкой. Сильно изменился рацион, когда построили в селе гастроном. Там продукты покупали.

Назаренко Т.Ю. Как был организован досуг детей? За младшими вы следили?

- С младшими водились старшие дети. Игрушек не было – играли, чем придется. Помню, маленький Юра один раз сильно ударил меня замочком, которым играл. Девочки в сад не ходили. Саша и Юра посещали ясли-сад. 

Зато мы много играли на улице. Бегали вокруг дома. Ну, иногда бывали травмы. Помню, Лена, бегая, наскочила на кадушку и сильно ударилась. Летом купались в Ишиме.

 В детстве у нас были очень хорошие подруги и друзья, с которыми мы до сих пор общаемся.

Чем занимались? Летом много купались. И взрослые купались, но больше дети. Еще был райкомовский сад, и мы в него ходили гулять. Играли в лапту, круговую лапту, догонялки. Была танцплощадка, но на нее ходили только взрослые ребята: лет 18 и старше. Мы бегали и из-за забора смотрели: во что одеты, как общаются, что танцуют. Бегали до часа-двух ночи без страха. Никакого разбоя не было. Помнится, боялись одного человека. Кажется, он был шизофреник. Но потом он исчез. А так все люди были адекватные.

Жили бедно – но все шестеро выросли здоровые, не стали бомжами, наоборот, выучились. Только у Юры жизнь сложилась не слишком хорошо. И то, в конце-концов, профессию он получил, был хороший сварщик. Но так вот вышло, что не сложилась жизнь. А остальные… Саша – 2 высших образования  получил, Лена – строительный инженер, я – лесной техник, а работала больше в детском саду из-за семьи. Люда выучилась в ПТУ на фрезеровщика, а потом выучилась на оператора, а позже – на бухгалтера.

Разъехались все. Меня вот в Бакчар направили, но я там не была. В Бакчаре от меня отказались, мне предложили выбрать - ехать в другой поселок или в Томск. И в Томской области я нашла свою судьбу - в городе Томске.

 Папа умер в Абатском, и там похоронен. Это случилось в 1983 году. Вот какое было странное событие. Когда папа умирал, он даже тут сказал, что маму к себе заберет – такой был ревнивый. И правда, год спустя мама чуть не погибла. Она узнала, что погибла Тома Покатова – дочка Черепановых младшая. У нее жизнь не сложилась, и так вот она и погибла рано. И вот мама узнала об этом несчастье, шла расстроенная и попала под машину. Человек, ее сбивший, быстро отвез маму в больницу, готов был ей выплатить компенсацию, но мама от помощи отказалась. Она и правда выздоровела и прожила после этого несчастного случая еще 19 лет. То есть папу она пережила на 20 лет. Я уже рассказывала, что мама, после того, как осталась одна, работала до последнего, потому что не хотела зависеть от детей, и с внуками помогала, пока здоровье позволяло. 

[1] Елена Кузьмина, сестра Федоры, мамы Надежды Калистратовны Фроловой, в дальнейшем вышла замуж за Железнова. Надежда Калистратовна как-то находила потом родственника в с. Лабытнанги Тюменской области. Он работал там в милиции. Это двоюродный племянник мамы. 

[2] Брат  Михаил жил на Востоке в городе Партизанске. У него жену тоже звали Надежда, и у них трое сыновей. Михаил работал в спасательном отряде - спасали из шахты шахтеров. Скончался скоропостижно от инфаркта в возрасте 71 год. Работал в это время сторожем. Мои двоюродные братья от Михаила – Олег, Константин и Александр живут на Дальнем Востоке, в городах Партизанске и во Владивостоке. Дети у них свои выросли, внуки есть. С ними встречалась сестра Людмила, я не встречалась, так как в то время родила второго своего ребенка и не могла поехать.

[3] Интересно, что при рассказе об этом другой респондент, М.Г. Лоскутова, также имеющая казацкие корни (Полтавщина), сказала, что поведение Ф.Ф. Квашнина по отношению к жене очень похоже на поведение ее деда Вигулярного. – Т.Н.

[4] Разница текста статьи  и рассказов  Г.Ф. Сосулиной  настолько  заметна, что  я предпочла  полностью  опубликовать текст статьи в надежде, что  читатели сами объяснят причину расхождений  – Т.Н.