Честность – прежде всего! К 100-летнему юбилею Михаила Михайловича Карбышева
Макет мемориальной доски на доме М.М. Карбышева в г. Северске.
Публикация статьи и стихи поэта в журнале "Начало века"
Имя Михаила Михайловича Карбышева запомнилось мне с детства. Я тогда сочиняла что-то в рифму, самонадеянно именуя это «стихами». И потому приглашалась на заседания северского поэтического клуба «Березка», где под взглядами доброжелательных взрослых бойко декламировала свои сочинения со сцены. Атмосфера в северском ЛИТО была демократичной: все - на равных. Не только хвалили друг друга, но подтрунивали, обсуждали, критиковали «не взирая на возраст и заслуги». Но уже тогда мне запомнилась фамилия Карбышева – она всеми произносилась не то чтобы с пиететом – просто чувствовалось: его тут считают первым среди всех собравшихся. Он и был во многом первым. Даже по формальным показателям: первый, и долгие годы - единственный северский член Союза писателей СССР.
Казалось бы, такой яркий, публичный человек, умевший и любивший выступать перед аудиторией, уважаемый коллегами, Почетный гражданин города Северска (звание присвоено в 1999 году), а рассказать о его биографии – ой, как непросто. Есть формальные данные: родился, получал образование, работал, награждался… А есть живой человек - муж, отец, коллега. Поэт… Человек многогранный, и оттого трудно всё это вписать в рамки даже пространной статьи.
В Северске живут близкие Михаила Михайловича – жена Александра Савельевна, сыновья Сергей и Дмитрий. В их доме бережно сохраняется архив поэта. В Общественном музее С. Есенина при Северской ЦГБ есть воспоминания члена Союза журналистов Л. А. Карасёвой, бывших сослуживцев: Г. А. Ковгана, начальника участка цеха №47, и И. В. Рындина, начальника цеха № 47 ЗРИ; друга и свояка Ю.М. Малышева; заслуженного работника культуры В.Е. Угольникова, поэтессы В.И. Самойловой и директора Северского кукольного театра А.Д. Южаковой.
В конце концов, сохранилось и свидетельство самого Михаила Михайловича – автобиография, где кроме сухих фактов о жизненном пути имеется и более важная информация – размышления о творчестве. Всё это – словно россыпь смальты, которая должна сложиться в целостный портрет.
Сибирское село Десятово, в котором в семье крестьян Михаила Ивановича и Евдокии Васильевны Карбышевых 21 ноября 1922 года родился первенец Миша. Сколько раз потом это событие отразится в творчестве поэта? Это только кажется, что проще всего работать со своей биографией, с темой малой Родины. На самом деле именно она требует большого мастерства. Если сможешь стать интересным для своих – тогда и всем прочим будешь интересным. Именно стихи о родном селе и односельчанах станут потом для Михаила Михайловича пропуском в большую литературу. Первое, что вспоминают, когда произносится имя Михаила Карбышева - стихотворение «Отец жалел коня». Это врезавшееся в детскую память воспоминание о тяжелой работе и внутренних устоях обычной крестьянской семьи. Для старших – как рассказ о собственном детстве и близких людях. Для младших – осколок уже непонятного и оттого пугающего прошлого. А ведь семья-то родительская была дружная, в которой все любили друг друга.
…А брательник Михаил
Жену рядышком садил,
На колени да с боков —
Своих дочек и сынков.
Кач да кач, как на волне,
Все на левой стороне —
Рядом с матерью, с отцом,
Прямо к солнышку лицом.
Пусть телега на боку,
Зато счастье мужику.
Пусть кривая колея,
Зато дружная семья.
Кроме старшего сына, Михаила, были в семье Карбышевых брат Константин, сёстры Аня и Ирина. Их имена встречаются в стихах – и всегда автор говорит о них с любовью.
И так получается, что про детство поэта только в стихах память и остаётся. Может быть, ещё и в любви к земле: у Михаила Михайловича был участок в Иглаково, на котором он охотно трудился летом. Замечательные помидоры выращивал, между прочим. А ещё любил Михаил Михайлович русскую баню, чтобы попариться всласть, а потом – нырнуть в снежок! Где ещё можно обрести такую привычку и закалку? Только в деревне!
Давно было десятовское детство, ещё до войны. В автобиографии Михаил Михайлович пишет об этом периоде мало, больше - с благодарностью и про красоту Родины. Ни о каких трудностях и намёка нет. И только по послужному списку начинаешь догадываться: жизнь-то была не простая. Иначе почему щедро одарённый парень (поэтом тогда он себя ещё не считал, но вот таланты музыканта и художника уже прорезались) не пошёл учиться дальше, а поступил счетоводом в колхоз «Вперёд к коммунизму»? Надо было помогать родителям, поднимать братьев и сестёр? Скорее всего.
Потом началась война… Призвали Михаила Михайловича в июне 1941 года, направили в стрелковый полк на Дальний Восток, где он служил писарем.
Однако в декабре 1942 года его перебросили на Западный фронт. Воевать Михаилу Карбышеву пришлось недолго - с января по февраль 1943 года. В боях под городом Шахты Ростовской области красноармеец Карбышев получил два тяжёлых ранения - в шею и в ногу. Они надолго уложили его на госпитальные койки - сперва в полевом госпитале, а потом парня эвакуировали в Томск. «Если бы не открытый тогда пенициллин, - комментируют этот период биографии жена и сын, - ногу пришлось бы ампутировать». Но повезло - сохранили. Даже инвалидность не дали – всю жизнь ему ранения аукались, но работал он без скидок на здоровье. (Удостоверение о присвоении инвалидности в архиве хранится – но оно 1990-х годов. Михаил Михайлович к той поре перенёс инфаркт и зверские побои от хулиганов…)
Недолгий военный опыт, который был в жизни Михаила Михайловича, тоже наложил свой отпечаток на творчество поэта. На всю жизнь я запомнила его рассказ о том, как родилось одно из самых проникновенных его стихотворений «Всё ковыляет деда Вася». Проезжая на автобусе мимо Томска-II, увидел Михаил Михайлович как на высокое и скользкое крыльцо магазина карабкается инвалид: одной ноги вовсе нет, а на второй ступня вывернута пяткой вперёд. Еще одно стихотворение - «Идут ветераны» - тоже читается по-другому, если знать боевую судьбу Михаила Михайловича:
Идут ветераны девятого мая
Навстречу весенним ветрам.
Пред ними с поклоном я шапку снимаю,
Хотя я и сам ветеран.
И кто-то, быть может, тому удивится,
Что в братском поклоне стою,
Но надо когда-то и мне поклониться
Идущим в победном строю.
Песню на эти стихи долгое время исполнял заслуженный работник культуры В. Угольников.
В послевоенные годы Михаил Карбышев пытался найти себя в искусстве. Но видел себя не поэтом, а скорее художником и музыкантом. Работая в г. Искитим на разных рабочих должностях, обучался в Новосибирской музыкальной студии и окончил её. И, позднее, в автобиографии он отметит: «Забегая вперёд, скажу: почти всю жизнь проработал дирижёром-хоровиком».
В его трудовой книжке много записей, рассказывающих о Михаиле Карбышеве как о музыканте – руководителе хоров, самодеятельности, преподавателе. Действительно, у этого человека был талант. Играть он умел на семиструнной гитаре (которую, кстати, усовершенствовал), на фортепиано, аккордеоне и балалайке. Что-то с детства знал и умел, а чему-то позже выучился. Думаю, что музыкальный вкус и знания помогали поэту Карбышеву – стихи его легко ложатся на музыку, многие стали песнями. А другие – ждут своего часа. Вот это, моё любимое с детства, кажется, на музыку не положено. А ведь это песня!
Бают старцы про старинушку:
Были тут бугры да лес.
Целовал свою Аринушку
Здесь удалый молодец.
У пенька колчан со стрелами,
С земляникой туесок...
А потом с дымами белыми
Вырос около домок.
А потом деревня-крошечка
Меж больших, больших яров.
Смотришь, там зажглось окошечко
Там прибавилось дворов,
Там лесину на заплотину,
Там под пахоту лужок.
И — гляди-ка – за поскотиной
Заиграл пастух в рожок!
В 1949 году Михаил Михайлович поступил в Палехское художественное училище, но по состоянию здоровья закончить его не смог. И снова процитируем «Автобиографию»: «Однако рисование, как средство выражения, живет со мной по сей день и помогает в литературной работе, да и не только в литературной». Помню, что на встречи с читателями он брал свои художественные работы.
Владел разными техниками: есть работы маслом, портреты русских писателей, выполненные в технике выжигания. Особенно Михаил Михайлович гордился, что смог «усмирить» тефлон - материал, к которому по определению ничего прилипнуть не может. Прочёл где-то, что чесночным соком раньше стекло склеивали, и догадался грунтовать тефлоновые листы им, а потом работать по нему тушью.
До приезда в Северск, в 1951 году, пришлось попутешествовать. Трудовая книжка содержит записи о работе в Искитиме, с. Кожевниково, Шегарке… Худрук, иногда – педагог.
Для советского человека трудовая биография несомненно важна. Но в Шегарке случилось то, что важнее (и, по оценкам самого Михаила Михайловича, было одной из главных удач в его жизни). Он встретил жену, Александру Савельевну. Вот как, по её воспоминаниям, произошло знакомство: «Меня после медучилища направили работать в Шегарку. Тогда комсомольцев привлекали к общественной работе. И я должна была дежурить в штабе райкома комсомола, принимать сводки о сборе урожая. А у них в клубе был ремонт – так вот, они в райкоме и репетировали. Там и познакомились!».
Они прожили вместе 56 лет – до смерти Михаила Михайловича, которая случилась после тяжёлой, длительной болезни 11 марта 2007 года. И он неоднократно говорил, что эта спокойная, рассудительная и мудрая женщина была для него важнейшим человеком в жизни. Он умел не просто восхищаться красотой – ценил то ежедневное, нужное и неброское, что ложится на женские плечи.
Но лучше пусть пред той
душа твоя взыграет,
Которая тебе
и варит, и стирает,
И воду в дом несет с реки
Пургой заснежена.
Вот эта женщина!
Вот эта женщина!
И пусть замрет душа твоя
от восхищения:
Как убрано
её руками помещение!
Ты расцелуй ей
на ладонях трещинки.
Вот эта женщина!
Вот эта женщина!
1950-е годы с теплом вспоминают большинство людей, родившихся до войны. Позади страшная беда, преодолели разруху. Жить действительно стало лучше. Однако сейчас понимаешь, что быт в те годы был неустроенный. Приходилось помотаться по углам: то в одной комнате живут, разделяя личное пространство шкафом, сразу две семьи, то при техникуме молодым выделяют крохотную комнату. В то время брат, Константин Михайлович, переехал в строящийся город Северск. Требовались кадры, но производство было сверхсекретное, въезжающих долго проверяли. Тем не менее, Карбышевы собрались все вместе. В одной из анкет указано, что в городе проживают родители - Михаил Иванович и Евдокия Васильевна, и сестры – Анна и Ирина.
Фронтовику Михаилу Михайловичу въезд оформили раньше, чем жене. И, хотя город активно строился, квартиру пришлось подождать. Сперва молодая семья и вовсе полгода жила в гримёрке клуба «Родина», прямо за сценой. А вся обстановка состояла из кровати и стола. И до получения первой собственной квартиры жили ещё на Первомайской (бывшей ул. Берии), как тогда говорили – с подселением. Но все так жили. Трудностей не боялись, а после работы дома не сидели – ходили в клубы, на танцы, в кино. Занимались спортом и общественной работой. Для современного человека такая активность иногда мало понятна. В Северске помнят худрука, музыканта, организатора Михаила Карбышева. Он действительно долгое время искал себя на этом поприще, работая сперва художественным руководителем в клубе «Родина», потом в ДК им. Н. Островского. Пробовал свои силы и педагогом в школе № 85.
Карбышева как работника СХК-1 (Завода разделения изотопов), знают меньше. А ведь на «первом объекте», как тогда называли ЗРИ, Михаил Михайлович проработал с 1964 по 1988 год - почти 25 лет. Продолжал работу, даже выйдя на пенсию по возрасту, и оставил завод только на 67 году жизни. Начал с лаборанта, потом освоил должность аппаратчика. Вот как вспоминает о Михаиле Михайловиче его бывший начальник Геннадий Алексеевич Ковган: «В наш 47-й цех он пришёл на должность оператора-комплектовщика спецучёта. Особая сложность этой работы заключалась в том, что товарная продукция должна была в весе строго соответствовать допустимым нормам. Если граммов не хватало собирали комиссию для разбирательства. Так что это был очень ответственный и напряжённый труд. Потом, в начале 70-х, после реорганизации диффузионного производства Михаила Михайловича уже перевели на мой участок аппаратчиком… Работал он всегда от звонка до звонка, поблажек никаких не просил. Все его увлечения были в нерабочее время. Правда, можно сказать, что одна льгота у него всё-таки была. Дело в том, что если у аппаратчика был 6-й разряд (а у Карбышева был 6-й), он должен был обслуживать одновременно 3 рабочих места, а Михаилу Михайловичу определили только одно и никуда его больше не дёргали». Последнее, видимо, было связано с тем, что Михаил Михайлович нёс большую общественную нагрузку и был ветераном Великой Отечественной.
Ну и голос поэта у него к той поре прорезался. Помог случай: надо было подготовить песню к юбилею города, а хороших текстов не было. Решил попробовать сам сочинить. Получилось. Ему было уже за 50 лет…
Поздно прорезавшийся голос (возможно, конечно, он и раньше писал стихи, но не принимал их всерьёз) не помешал признанию. Ставшие песнями стихи привлекли внимание композиторов В.Ф. Лавриненко и Г.С. Чёрненького, были напечатаны в областной газете. Заметили северского поэта и томские литераторы. Процитирую автобиографию Михаила Михайловича: «В 1979 году томские писатели Владимир Анисимович Колыхалов и Станислав Петрович Федотов отобрали несколько стихов из ранее написанных и отослали в журнал «Наш современник», где они вскоре были опубликованы. Эта публикация встретила доброе отношение Томской писательской организации. А советы и наказы московских писателей В.Ф. Бокова, П.Л. Проскурина, Г.А. Семинихина послужили толчком, заставившим поверить в свои силы и взяться всерьёз за литературный труд». Вот так, коротко, почти поспешно: мол, о чём говорить-то? У многих членов Союза писателей так было.
В Северске историю со вступлением Михаила Михайловича в Союз писателей СССР помнят несколько более красочно. Событие действительно было яркое и памятное – настолько, что даже в официальных изданиях говорится, будто М.М. Карбышев стал членом Союза писателей СССР с 1979 года. Нет, удостоверение выдано в 1984.
Вот как рассказывает об этом родственник и друг поэта Юрий Максимович Малышев: «Выйти Карбышеву на большую поэтическую дорогу помог случай, до которого большая часть его стихов оседала в письменном столе, в аккуратно сложенных папках. Произошло это в 1979 году, когда на строящийся нефтехимический комбинат с творческой командировкой приехала из Москвы группа советских поэтов и писателей во главе с Виктором Боковым. Узнав об этом, Михаил Михайлович заранее нашёл местечко в первом ряду зала, рядом с начальником Управления «Химстрой» Петром Георгиевичем Пронягиным. В заключении выступлений поэтов и писателей Виктор Боков обратился к собравшимся зрителям с вопросом: «Я полагаю, что в вашем многотысячном коллективе строителей такого гиганта наверняка есть свои поэты?». Тут же последовал ответ Пронягина: «Конечно, есть. Рядом со мной сидит наш самобытный замечательный поэт Миша Карбышев». А Михаил только этого и ждал. Вскочив с места, он вихрем взлетел на сцену и без всякого предисловия прочитал пародию на стихи Бокова «Я назову тебя зоренькой, только ты раньше вставай…». Обескураженный Боков обхватил Карбышева, стал тискать в своих объятьях и попросил почитать ещё что-нибудь. Миша прочитал ещё три стихотворения, одно из которых - «Отец жалел коня» - вызвало шквал аплодисментов и восторг со стороны москвичей. Боков пригласил Карбышева на следующий день в Дом учёных г. Томска с подборкой стихов. Вскоре в газете «Труд» появилась большая статья Бокова о замечательном сибирском поэте Карбышеве, а сам он получил приглашение из Союза писателей СССР в творческую командировку.
Вернувшись из Москвы, Михаил Михайлович рассказывал о незабываемых встречах с известными писателями и поэтами Советского Союза, в том числе с секретарём Союза писателей Сергеем Михалковым, главными редакторами журналов «Москва», «Наш современник», а также главными редакторами газет «Известия», «Труд» и «Комсомольская правда». Сергей Викулов, как главный редактор журнала «Наш современник», взял в печать большую подборку из четырнадцати стихотворений Карбышева. В это же время Виктор Боков, Пётр Проскурин и Геннадий Семенихин дают рекомендации Карбышеву для вступления в Союз писателей. Однако этот приём не обошёлся без проволочек и затянулся до 1984 года со ссылкой на то, что у Карбышева «не было издано ни одной книги стихов».
Первенцем для Карбышева стал сборник стихов «Характеры», изданный в Западно-Сибирском книжном издательстве как раз в 1984 году. Всего при жизни Михаила Михайловича было выпущено 14 книг – стихи и проза. В семейном архиве хранятся неопубликованные стихи. Также бывший редактор литературно-публицистического журнала «Северский меридиан» О.А. Кочеткова и семья поэта передали в архив Томского областного краеведческого музея рукописи и биографические материалы, по которым исследователи могут изучить и жизненный путь, и творчество поэта.
А ещё много людей не только в Северске, но и в Железногорске (Красноярск-26) помнят выступления поэта перед различными аудиториями: от школьников до профессионалов. Помню, длились они иногда по полтора и два часа. Но было интересно: серьёзная лирика перемежалась с пародиями и шутками, рассказы о литературе и про своё деревенское детство – с песнями под гитару и демонстрацией художественных работ. Опыт сценической работы позволял держать аудиторию. Кстати, в отличие от многих поэтов, стихи Михаил Михайлович читал выразительно, превращая свои выступления, по сути, в мини-спектакли. Так и виделись – кухтеринские ямщики, умирающий Осип Ганнибал, сибирские крестьяне…
Михаил Михайлович Карбышев – пример того, каким должен быть настоящий литератор. Он крайне требовательно относился к своим работам. Разумеется, перед публикацией стихи обязательно проходят экспертизу у коллег по цеху, редактуру. Но, по воспоминаниям родных, Михаил Михайлович никому не доверял финальные правки, потому что осознавал меру своей ответственности и перед своими произведениями, и перед читателем.
Интересны и его рассуждения о литературе. Снова предоставим герою очерка право слова: «Занимаясь 14 лет литературным трудом, сегодня хочется немного пофилософствовать, порассуждать, сказать несколько слов о трудном поэтическом труде. Обилие пишущих стихи, обилие написанного, порой написанного так «умно», что бывает трудно понять, а что хотел сказать автор? При нынешней грамотности, похоже, не так уж трудно накатать стихотворение, выпустить одну, другую книжку стихов. Но вот что поразительно: стихи москвича похожи, как две капли воды, на стихи томича, ленинградца, иркутянина и т.д. Мне кажется, в стихах должны быть соки той земли, на которой ты родился, вырос и прожил… Вот этой узнаваемости как раз и не хватает нам, современным поэтам».
Стихи Михаила Карбышева – о том, что он лучше всего знал и любил: о близких людях, о своём родном селе, городе. Не зря читатели отмечают необычайную душевность и… Снова процитирую «Автобиографию»: «И – Честность! Честность, прежде всего, перед самим собой. Мне тоже бы хотелось писать обо всём на свете, но я честно хочу сказать, что мне это не под силу пока». И он писал о малой Родине, а потом понял: «да это ведь и есть РОДИНА, только она отразилась в маленьком зеркальце, как солнце в капле утренней росы».
Михаил Михайлович не был литератором-наставником. Это другой талант. Но читая его стихи, размышления, вспоминая выступления – невольно многому учишься. В первую очередь – честности автора перед своими произведениями и перед читателями. Крайне нужный любому литератору навык.
Я благодарю за предоставленные материалы родных Михаила Михайловича Александру Савельевну, Сергея Михайловича и Дмитрия Михайловича Карбышевых и библиотекаря, заведующую Общественным музеем С.А. Есенина Веру Геннадьевну Солоненко за предоставленные документы и информацию. Фотографии – из личного архива семьи Карбышевых.